Сейчас, сейчасЧестные 90-е?
zina-korzina.livejournal.com — "Говорят, человек познаётся в беде. Не предаст ли? Не сбежит ли? Кто-то полагает, что, напротив, проверка - в радости и довольстве. Не скурвится ли? Не станет ли высокомерной сволочью? Я же полагаю, что людей надо проверять возможностями — дать ему право выбора и посмотреть, куда вильнёт. "
[censored]
...Третьи — просто нашли тогда свою нишу и с удовольствием отключились от социума. Стало можно. Коллективность - самоликвидировалась. Все три варианта — правильные, потому что они — ваши, точнее наши. В 1990-х мы впервые получили возможность выбрать своё лицо или, если быть откровенными, то — стать именно собой. Как есть. Не пытаться выкаблучиваться. Сказать прямо: я такой-то, предпочитаю шансон про тюрягу; я вовсе не трепетный обожатель романсов. Что касается меня лично, то я не люблю то время, но оно, как ни парадоксальное сие звучит, было ...честным. Разумеется, разворовывание страны и перестрелки на пустырях да в лесопарках нельзя назвать «честной жизнью», однако я сейчас не об этом. Я говорю о честности не в значении «честь», а в значении «прямодушие» - что увижу, то пою. 1990-е — это разговор по существу. Как есть. Без попыток наврать самому себе. Без увиливания в сторону.
1990-е выявили наши вкусы и наши смыслы, да и воровали-убивали не какие-то там пришлые зомби из параллельных миров, а наши дворовые товарищи, соседи по парте, любимые комсорги, дорогие начальники отделов-заводов-НИИ-КБ. Говорят, человек познаётся в беде. Не предаст ли? Не сбежит ли? Кто-то полагает, что, напротив, проверка - в радости и довольстве. Не скурвится ли? Не станет ли высокомерной сволочью? Я же полагаю, что людей надо проверять возможностями — дать ему право выбора и посмотреть, куда вильнёт. Наше общество в 1990-х перестало быть монолитным, точнее — ту монолитность отменили. Мотай, куда хочешь — ну вот мы и выбирали. Сейчас много стенают на тему «Нас принудили быть ворами и делягами, а мы так хотели стать космонавтами!» Смешная истерика дурачка — если ты хотел стать космонавтом, тебя нельзя заставить воровать и постреливать в night-клубе.
Заставить что-то могут, например, в концлагере, да и там у человека был выбор — советские военнопленные вели подпольную работу даже в тех условиях. А тут его заставили тырить и подличать! Телевизор сманил. Глянцевый журнал увёл в сторону. Рок-фестивали обкололи наркотой. А ты хотел в космонавты. «Надо было как-то выживать!» - запальчиво визжит бабёха, вспоминая, как она торговала Diorами польского пошива и Adidasом с кривыми лейблами, как бухала с товарками и спала с «крышевателем» самого низкого ранга. А хотела — быть легконогой балериной или мудрой учительницей математики. Тогда зачем ты сейчас ругаешь 1990-е за бездуховность? Хотела балериной? Танцевала бы. Нравилось преподавание? Шла бы в школу, несмотря ни на что. Выбирай. Ты выбрала челночить? Так найди силы сказать: да, я так хотела.
«В СССР нам прививали хороший вкус, а в 1990-х нас заставили слушать попсу!» - продолжает ныть потерянная бабёха. Или — мужик лет 50. Им навязали, их сманили, их разум осквернили, утоптали, изнасиловали. Но. Как выяснилось, привить хороший, равно как и дурной вкус, практически нельзя — можно временно, точнее очень недолго заставлять человека притворяться. Как только стало можно выбирать — большинство стало подпевать группам «На-на» и прочей Маше Распутиной. Наверное, это неплохая музыка, если людям так нравилось. Мне — нет. Я и не слушала — в 1990-х я начала покупать диски с ренессансной и барочной музыкой. Потому что я это всегда любила, а разухабистые ритмы 1990-х ничего не привнесли в мою копилку знаний о муз-культуре. То же самое касается и литературы, и кинематографа и даже еды. Я отлично помню очередь в Макдональдс — гамбургер считался пропуском в high-life, по видимому.
Большинство туда и ломанулось — пожрать американской еды, вкусить благ цивилизации. Если ты так просто согласился это есть, тогда почему винишь Америку и эпоху, но не себя? 1990-е были честными — они показали всех такими, как есть. Они явили общественные и личные склонности. Тогда никто и ничего не стеснялся — друг и враг выглядели слишком явно, чтобы можно было ошибаться. Никто не вуалировал своих намерений. Не приходило в голову прятаться за красивым лозунгом или выдумывать замысловатый резон. Агрессивно-тупые юноши не обдумывали, чем бы себя потешить, а пополняли ряды провинциальных мафий. Шлюховатые девушки не сочиняли себе причин, а просто шли на панель или ещё в какие-нибудь содержанки. Люди перестали врать, что любят симфонию и роман-эпопею, а наслаждались блескучей попсой, слабоватыми детективами и псевдо-фантастикой. Царило тотальное бугага и пиф-паф. Значит, оно хотелось. Оно дремало и вот наконец-то проснулось. Это было от души. Весомо, грубо, зримо. И честно.