В Институте ядерной физики АН СССР шла защита кандидатской диссертации. Заседание вел директор Института Андрей Михайлович Будкер. Здесь же присутствовали ученые-математики. Защита произвела на них сильное впечатление. Один из математиков воскликнул:
— Если у физиков это называется кандидатской диссертацией, то что же в таком случае у вас считается докторской?!
— То же самое, но диссертант должен быть постарше, а диссертация похуже, — незамедлительно ответил Будкер.
Один Бриш
Разработчик ядерного оружия Аркадий Адамович Бриш был человеком неистощимой, неуемной энергии. Его коллеги даже ввели единицу деловой активности — «один Бриш». Поскольку это была недосягаемая величина, пользовались в тысячу и в миллион раз меньшими единицами — «милли-Бриш» и «микро-Бриш».
Один тамм здесь
Академик Игорь Евгеньевич Тамм слыл среди коллег образцом чести. Они даже ввели единицу порядочности в системе советских научных ценностей — «тамм», тогда как на Западе такой единицей считался «бор» (в честь Нильса Бора). При этом один тамм здесь был равен одному бору там.
Физики о конях
Знаменитый физик Михаил Александрович Леонтович обладал не только чувством юмора, но и находчивостью в неожиданных ситуациях. Однажды на его лекции в МГУ студент читал самиздатовскую книгу. Он так увлекся, что не заметил, как Леонтович спустился к нему с кафедры.
«Заберет книгу и донесет в деканат», — похолодел юноша.
— Так-так, — академик посмотрел на обложку. — А.Ф. Кони, «Воспоминания о писателях», интересно. А вот я бы хотел почитать книгу «Писатели. Воспоминания о конях».
Студенты не сразу поняли юмор и стали смеяться уже в перерыве.
Отпор генералам
В молодости Анатолий Петрович Александров работал на заводе с плутониевыми деталями. Однажды ночью к нему нагрянула комиссия, в которой, помимо дирекции завода, было пять генералов.
— Почему вы уверены, что это плутоний? Может быть, его подменили на какую-нибудь железку! — привязались проверяющие.
— Смотрите, он альфа-активен! — отвечал Александров, поднося к детали счетчик.
— А если деталь только намазали плутонием сверху? — не унимались генералы.
— Потрогайте, он же горячий!
— Наверняка вы сами его нагрели.
— Ну и сидите здесь до утра, — вспылил Александров, — ждите, когда плутоний остынет. А я пошел спать!
Эта реплика охладила пыл генералов, и комиссия быстро ретировалась.
Элемент и съезд
Знаменитый физик-ядерщик, один из основателей Объединенного института ядерных исследований в Дубне академик Георгий Николаевич Флёров, встретившись с Хрущевым, пообещал:
— Никита Сергеевич, к очередному съезду КПСС мы получим новый, сто четвертый элемент.
Хрущев не без юмора ответил:
— Работайте спокойно, Георгий Николаевич. Откроете элемент — созовем внеочередной съезд!
Отец бомбы — в перестрелке
Как-то Юлий Борисович Харитон устроил у себя дома вечеринку, куда пригласил и Курчатова. Хозяин вынес гостям привезённые из-за рубежа пистолеты, стреляющие водой. Гости тут же устроили перестрелку, в которой с азартом участвовал Курчатов. При этом отец атомной бомбы радовался новой игрушке, как малое дитя.
Академик Евгений Николаевич Аврорин любил полакомиться осетриной-севрюжкой. Однажды, ожидая посадки в самолёт, он заказал это блюдо в ресторане Казанского аэропорта. И тут по радио объявили, что его приглашают на посадку.
«Ну уж нет, — решил Аврорин. — Самолёт без меня всё равно не улетит, а рыбку я съем!».
И он спокойно продолжил свою трапезу.
> В молодости Анатолий Петрович Александров работал на заводе с плутониевыми деталями. Однажды ночью к нему нагрянула комиссия, в которой, помимо дирекции завода, было пять генералов.
Извиняюсь за придирку, но не верю)) Будущий Президент Академии наук СССР в своей молодости мог пересечься с генералами только во врангелевской армии, где он служил до освобождения Крыма Красной армией. И вряд ли там был завод с плутонием))
За пост спасибо, интересно.
> > «Ну уж нет, — решил Аврорин. — Самолёт без меня всё равно не улетит, а рыбку я съем!». > > И он спокойно продолжил свою трапезу. > > Интрига! Успел он рыбку съесть и на самолёт сесть или нет?
какая нах интрига - посадку обьявляли за час. В Куйбышевском аэропорту, где я часто был транзитом, в ресторане осетрина в 70х - начале 80х спокойно подавалась, и даже коньяк был. Я тогда столько не зарабатывал, но меню мне озвучивали:)))
а в ресторане алма-атинского аэропорта такой классный бешбармак в то время делали - даже сейчас вспоминаю.
вотт только насчёт казанского аэропорта сомнительно - его построили в начале 80х, осетрина тогда уже исчезла, а в старом аэропорту было обычное кафе, с жареной скумбрией.
Никуда она не исчезала, всеми правдами и неправдами проклятые большевики пытались сохранить этот вид рыбы для потомков. Настроили как полудурки всяких рыбоводных заводов, назамораживали в жидком азоте семенной материал для воссоздания популяции на годы вперед на этих рыбоводных заводах и как давай издеваться над простым обывателем запретив вылов осетра! Ну конченые уроды же! Не только осетра, ясен пончик, это касается.
я про меню вокзальных и аэропортовских ресторанов - одно время осетрина была коронным блюдом в них, в крупных аэропортах. Фирменный знак - потом в 80х настало время бутербродов с красной или чёрной икрой, а потом началась эпоха "на первое куриный бульончик, а на второе хоть сама ложись"
- как обстояло дело в Москве и Ленинграде не знаю, я там был один раз в ресторане, на Казанском вокзале с супругой и сыновьями - запомнилось, как нам вместо манной каши бутерброды с красной икрой навязывали, "детям полезно". Полезно, но не пять икринок за трёшку!!!
в программе вроде "в мире животных" советских осетров часто видел, как их кормят, выращивают, как с браконьерами борются - кто прилетал из астраханских или ростовских командировок, говорил, её там завались,
а с Варфоломеевки и Хабаровска иногда привозили банку икры или кусок красной рыбы - но мне хватало жареного хека и копчёных спинок минтая:))) даже там, где всё это было, оно было не по моим бюджетам - а я получал в четыре раза больше, чем моя мама, которая работала на полторы ставки врачём в ангренской райбольнице - 150 рэ у неё было.
> а с Варфоломеевки и Хабаровска иногда привозили банку икры или кусок красной рыбы - но мне хватало жареного хека и копчёных спинок минтая:))) даже там, где всё это было, оно было не по моим бюджетам - а я получал в четыре раза больше, чем моя мама, которая работала на полторы ставки врачём в ангренской райбольнице - 150 рэ у неё было
Ну так в этом и суть. Перевели все это в разряд элитарных продуктов (браконьеров в расчет не берем), а значит ограничили потребление, построили заводы и теперь, например горбушу, ты можешь лопать по ерундовым ценам. По осетру не успели, это все не одного года работа. Так как Азовское море было недалеко от меня, то рост популяции осетра в море после начала работы по его разведению - лично для меня наглядная картинка действенности мер. Жаль времени не хватило, потому осетр сейчас дорогой, как зараза. Ну и черная икра тоже. Ты же понимаешь, что поле 90-го на плановое увеличение популяции просто забили. Если бы не 90-е, то наши бы дети осетра ели на завтрак и давились черной икрой от нежелания ее жрать. )
Сейчас, сейчас
[censored]
[censored]
Лучше-то некуда
В Институте ядерной физики АН СССР шла защита кандидатской диссертации. Заседание вел директор Института Андрей Михайлович Будкер. Здесь же присутствовали ученые-математики. Защита произвела на них сильное впечатление. Один из математиков воскликнул:
— Если у физиков это называется кандидатской диссертацией, то что же в таком случае у вас считается докторской?!
— То же самое, но диссертант должен быть постарше, а диссертация похуже, — незамедлительно ответил Будкер.
Один Бриш
Разработчик ядерного оружия Аркадий Адамович Бриш был человеком неистощимой, неуемной энергии. Его коллеги даже ввели единицу деловой активности — «один Бриш». Поскольку это была недосягаемая величина, пользовались в тысячу и в миллион раз меньшими единицами — «милли-Бриш» и «микро-Бриш».
Один тамм здесь
Академик Игорь Евгеньевич Тамм слыл среди коллег образцом чести. Они даже ввели единицу порядочности в системе советских научных ценностей — «тамм», тогда как на Западе такой единицей считался «бор» (в честь Нильса Бора). При этом один тамм здесь был равен одному бору там.
Физики о конях
Знаменитый физик Михаил Александрович Леонтович обладал не только чувством юмора, но и находчивостью в неожиданных ситуациях. Однажды на его лекции в МГУ студент читал самиздатовскую книгу. Он так увлекся, что не заметил, как Леонтович спустился к нему с кафедры.
«Заберет книгу и донесет в деканат», — похолодел юноша.
— Так-так, — академик посмотрел на обложку. — А.Ф. Кони, «Воспоминания о писателях», интересно. А вот я бы хотел почитать книгу «Писатели. Воспоминания о конях».
Студенты не сразу поняли юмор и стали смеяться уже в перерыве.
Отпор генералам
В молодости Анатолий Петрович Александров работал на заводе с плутониевыми деталями. Однажды ночью к нему нагрянула комиссия, в которой, помимо дирекции завода, было пять генералов.
— Почему вы уверены, что это плутоний? Может быть, его подменили на какую-нибудь железку! — привязались проверяющие.
— Смотрите, он альфа-активен! — отвечал Александров, поднося к детали счетчик.
— А если деталь только намазали плутонием сверху? — не унимались генералы.
— Потрогайте, он же горячий!
— Наверняка вы сами его нагрели.
— Ну и сидите здесь до утра, — вспылил Александров, — ждите, когда плутоний остынет. А я пошел спать!
Эта реплика охладила пыл генералов, и комиссия быстро ретировалась.
Элемент и съезд
Знаменитый физик-ядерщик, один из основателей Объединенного института ядерных исследований в Дубне академик Георгий Николаевич Флёров, встретившись с Хрущевым, пообещал:
— Никита Сергеевич, к очередному съезду КПСС мы получим новый, сто четвертый элемент.
Хрущев не без юмора ответил:
— Работайте спокойно, Георгий Николаевич. Откроете элемент — созовем внеочередной съезд!
Отец бомбы — в перестрелке
Как-то Юлий Борисович Харитон устроил у себя дома вечеринку, куда пригласил и Курчатова. Хозяин вынес гостям привезённые из-за рубежа пистолеты, стреляющие водой. Гости тут же устроили перестрелку, в которой с азартом участвовал Курчатов. При этом отец атомной бомбы радовался новой игрушке, как малое дитя.