> Тут весь вопрос какие он выводы делает, и видит ли, что он своей глубиной наполняет. Всё в степень осознанности человека упирается. Всегда.
Как читателя - несомненно. Но и к автору произведения - аналогично. И весь вопрос как в том - кто и что вкладывал в произведение и кто и что считал. Идеально, если считанное тождественно вложенному, но это фантастика. А вотт степень этого расхождения, равно как и считывание того, что не закладывалось - величина неизмеряемая от слова никак. Литературоведам - пламенный привет!
"Хотя для человека, чей родной язык - русский, разговоры о политическом зле столь же естественны, как пищеварение, я хотел бы теперь переменить тему. Недостаток разговоров об очевидном в том, что они развращают сознание своей легкостью, своим легко обретаемым ощущением правоты. В этом их соблазн, сходный по своей природе с соблазном социального реформатора, зло это порождающего. Осознание этого соблазна и отталкивание от него в определенной степени ответственны за судьбы многих моих современников, не говоря уже о собратьях по перу, ответственны за литературу, из-под их перьев возникшую. Она, эта литература, не была бегством от истории, ни заглушением памяти, как это может показаться со стороны. "Как можно сочинять музыку после Аушвица?" - вопрошает Адорно, и человек, знакомый с русской историей, может повторить тот же вопрос, заменив в нем название лагеря, - повторить его, пожалуй, с большим даже правом, ибо количество людей, сгинувших в сталинских лагерях, далеко превосходит количество сгинувших в немецких. "А как после Аушвица можно есть ланч?" - заметил на это как-то американский поэт Марк Стрэнд. Поколение, к которому я принадлежу, во всяком случае оказалось способным сочинить эту музыку."
Сейчас, сейчас
Ну да. Человек часто наполняет своей глубиной пустое "литературное произведение" (речь о любом тексте). Природа не терпит пустоты.