Когда медицина бессильна (рассказ)

Когда медицина бессильна
===
Профессор поправил толстые роговые очки, вынул и разложил перед собой листы бумаги, исписанные мелким неразборчивым подчерком. Он откашлялся, прочищая горло, окинул взглядом аудиторию. Сегодня он расскажет людям ПРАВДУ. Профессор снова откашлялся, на этот раз погромче, привлекая внимание, и почти сразу увидел светлые, одухотворенные лица обращенные к нему. Вон тот справа, кажется иностранец, похож на француза (мысленно профессор дал себе ориентировку, почаще обращаться именно к нему). На лице рыжеволосой женщины в первом ряду, тоже читался неподдельный интерес к будущей лекции. Правда, в глубине комнаты, на самой галерке, расположились двое очень неприятных, подозрительных типов. Судя по выражениям лиц – настроены скептически. Один в возрасте, второй молодой парень, на вид лет 20-25. Оба крепкие, подтянутые. Подстрижены коротко, по военному. Тот, что постарше (какая-же сволочь!), зашуршал бумажным пакетом, вынул из него гигантских размеров бутерброд и принялся его с аппетитом жевать, изредка холодно поглядывая на профессора.
Профессор нутром учуял в них провокаторов, но усилием воли подавил в себе панические настроения. «Ничего» - подумал он, - «я среди своих, все будет нормально. Не посмеют!» и приступил к выступлению.
- Друзья мои. Как вы наверно знаете, завтра в этой стране празднуют так называемый День Победы. Но была ли это Победа? Одно Зло, встретилось с другим Злом, намного меньшим, чем нам пытаются внушить. Это известно каждому образованному человеку! Если вы заметили, я специально сказал «им», а не «нам», потому, что считаю кощунственным отмечать этот, с позволения сказать, праздник. Изнасилованная Советами Европа взывает к справедливости! Это день позора! День, когда мы все, а в первую очередь они - Советы, должны встать на колени и покаяться перед мировым сообществом за преступления против человечности!
Профессор выдержал паузу надеясь сорвать овации, но их не последовало. «Наверно очень внимательно слушают» - успокоил он себя и продолжил.
- Мало того, Красная Армия, этот необученный сброд, чернь с одной винтовой на троих, ведомая в бой пьяными генералами. Завалили немцев мясом. Горы тел просто мешали пулеметчикам вести стрельбу. Вот здесь (он авторитетно потряс в воздухе одним из жёваных листков) все лично мной задокументировано. А Битва за Волгоград, в которой якобы был сломан хребет немецкой военной машине? Ведь это полная…
- Какая, какая битва? – донесся насмешливый голос из глубины помещения. Профессор сдвинул очки и прищурившись посмотрел на перебившего его слушателя. Ну конечно, им оказался тот молодчик с галерки, не зря он с самого начала не понравился профессору.
-За Волгоград, - сказал профессор сдерживаясь, – Волгоградская… эээ, - но мысль уже была безвозвратно потеряна.
Молодой снова засмеялся, обернулся к соседу и ткнул его локтем. Старший в ответ лишь укоризненно посмотрел на него и бутербродом указал на оратора, - слушай, мол, не отвлекайся.
- Хихикайте, хихикайте, - ядовито процедил профессор, - Придет наше время, уж мы тогда похихикаем! Будем ржать как кони, до обморока! - тут он осекся, поняв, что его занесло. Снова кашлянул, нервно дернул щекой и продолжал.
- Я считаю, пришло время отречься от наших отцов-палачей! Уничтожить сатанинские символы эпохи, предать огню и пепел развеять по ветру. Читать Солженицина! Думать, молится и каяться! Но нет, они этого не хотят. Тоталитарная гидра вновь поднимает голову! Они празднуют!!! Празднуют!!! Празднуют!!!
Каждое «празднуют» профессор сопровождал ударом кулака. Все его бумажки давно разлетелись по столу обильно забрызганному слюной, но оратор даже не заметил этого. Он все больше распалялся. Лицо его горело нездоровым румянцем, глаза метали молнии.
- Вот разошелся, пидарас, -снова донеслось с галерки, теперь уже со злобой в голосе, но профессор даже не взглянул в сторону говорившего. Профессор был в угаре.
- Репрессии!!! Сотни миллионов репрессированных сгнили в вагонах для скота и бараках Гулага, а после войны еще миллионы вернувшихся из плена, расстрелянных или сгинувших в гигантской мясорубке спрятанной в казематах на Лубянке! Кровопийцы!!! Людоеды!!!! СТАЛИН!!!!! ГЭБНЯЯЯЯЯАААААА!!!!!
Лицо профессора страшно исказилось и побагровело. Он взметнул кулаки вверх и с размаху опустил их на стол, вложив в удар всю силу, которой располагало его субтильное тельце.
Молодой парень, тот самый, что смеялся в начале лекции, а потом назвал лектора нехорошим словом, тревожно посмотрел на соседа, - «Пора?». Старший кивнул, смахнул с колен крошки и поднявшись быстрым шагом направился к лектору. Молодой шел следом, лицо его было серьезным и сосредоточенным, за спиной он прятал какой-то белый сверток…
Профессор умолк, колени его дрогнули. Он повернулся к аудитории ища поддержки, но его слушатели лишь молча наблюдали за происходящим, - Предатели!!!
«За спиной у парня определенно бомба! Это покушение…», - промелькнуло в голове у профессора. Те, кого он вначале принял за хулиганов-провокаторов, наверняка подосланные чекистами убийцы! «Неужели всё…». Он сгреб в охапку свои бумаги и приготовился к самому худшему. «Уйду с достоинством, как подобает настоящему ЧЕЛОВЕКУ», - подумал профессор и в тот же момент ощутил влажное, умиротворяющее тепло в правой штанине.

***
- Так, профессор, концерт окончен, - сказал старший санитар и кивком дал понять молодому напарнику , что пора переходить к активной фазе. «Профессор» дернулся, взбрыкнул, но санитары легко скрутили его и прижали к полу. Оказавшись упакованным в смирительную рубашку «профессор» быстро обмяк и принял успокоительное почти не сопротивляясь.
- На процедуры его? – спросил запыхавшийся с непривычки молодой санитар.
- Не, сейчас он успокоится и выпустим. Только переодеть его надо будет.
- Понял.
- Эк тебя в этот раз нахлобучило, - обратился старший санитар к нервно улыбающемуся «профессору» и миролюбиво похлопал его по спине, – заставил ты нас понервничать, голубчик. Ну, ничего, будем повышать дозировку. Оклемаешся.
Внимательная аудитория - трое душевнобольных из корпуса прозванного среди персонала «Оранжереей», задумчиво продолжали смотреть перед собой, слегка покачиваясь взад-вперед. Маленькое происшествие, впрочем, как и бурное выступление профессора не произвели на них ровно никакого впечатления. Составившие им компанию, необъятных размеров повариха Зинаида, приглашенная в качестве представителя слабой половины человечества и дворник Равшан (от иностранцев) встали и направилась к выходу.
- Вот разошелся, Антихрист. Эуропеец хренов... Тьфу! - пробурчала недовольно Зинаида с опаской поглядывая на вяло сопротивляющегося «профессора», - а ты Толик еще за мои погибшие нервные клетки ответишь! «Зайди, на пятнадцать минут, интересную лекцию послушай». Изверг!.. За добавкой можешь больше не подходить. Пашка, чего ржёшь!!!
- Да, савсем плахой стал, - прокомментировал «француз» Равшан выступление профессора.
Когда Зинаида и дворник скрылись из виду, молодой санитар поинтересовался:
- Фёдорыч, этот фрукт правда оклемается? Ну, в смысле выздоровеет?
- Не знаю, Паша, не знаю, - покачал головой старший санитар, - Диагноз уж больно серьезный. Триппер головного мозга, в последней стадии.
Пашка многозначительно присвистнул.
- У него такие припадки случаются периодически, примерно раз в два месяца, ну и по праздникам. В мае, как понимаешь, обострение. Весна еще добавляет. Мы тогда к нему «растений» запускаем, чтоб пар выпустил. Им его выступления, что о стенку горох, а нам потом хлопот меньше. Перебесится вот так - потом долго тихий ходит.
- Ничего себе тихий, настоящая вражина, - хмыкнул Пашка.
- Случай очень запущенный. Понимаешь, если бы болезнь на ранней стадии разглядеть и меры принять - может и выкарабкался бы. Время упущено, плюс возраст преклонный. Здесь, как говорится, горбатого только могила исправит. Могло быть еще хуже, вон, как у этих, - старший санитар указал на психов-«растений», - совсем перегорели. Забросили у нас в свое время принудительную психиатрию, теперь вот расхлебываем. Хорошо, хоть возрождать додумались, подняли советские архивы по методике, специалистов начали обучать, в школах и ВУЗ-ах образовательные беседы ввели, чтоб значит иммунитет вырабатывался. Потом с теми, кто в 90-е заразу подхватил, работать начали. Многих спасти успели. Помню, лет 5 назад один поступил, совсем тяжелый был. Орал без умолку: – «Сталин ел младенцев», «СССР преступное государство!», ну и все такое-прочее. Не поверишь, за пару месяцев на ноги поставили. Работает, в семью вернулся. В прошлом году встретил его с женой и сыном на Первомае. Руку жмет, спасибо тебе, говорит, Анатолий Федорович, вытащил. Сынишка красный флажок подарил, а жена на шею мне бросилась - целует, плачет. Приятно, я тебе доложу! Не зря, стало быть, трудимся.
- Завтра на парад пойдешь?
- А как же, всей семьей, по традиции. В этот раз и внуков прихватим, пора уже приобщать.
Негромко переговариваясь, санитары вышли из общей палаты и держа под руки «растения», повели их обратно в «Оранжерею». Смена подходила к концу, а завтра был выходной.

***
«Профессор» совсем успокоился. Переодетый во все сухое, он улыбаясь сидел у окна, отрешенно наблюдая за самолетом с тянущимся за ним алым транспарантом, на котором было начертано - С Праздником Великой Победы! 1945-2025. Смирительную рубашку с «профессора» уже сняли. До следующего раза.
--
Конец.

Хорошо!

> почерком. ПоДчерк - это то, что поДчёркивает, а почерк - манера письма.

Грамотность хромает(.

Спасибо, понравилось. :)

>> почерком. ПоДчерк - это то, что поДчёркивает, а почерк - манера письма.
>
> Грамотность хромает(.

Главное, литературные способности не хромают!