[censored]
Один из немногих, кто не дал ни одного интервью о ВВ после его ухода, - актер и близкий друг Иван Бортник. Но однажды его пробило на откровенность:
«Не помню, в каком точно городе, где мы с Володей были на концертах, произошел такой случай. Наше выступление начиналось фрагментом из спектакля «Павшие и живые». Высоцкий пел свои военные песни, а я читал стихи «военных поэтов». На сцене мы стояли рядом.
Обычно Володя пел «Братские могилы», «Тот, который не стрелял», «Всю войну под завязку...», а заканчивал «Случаем в ресторане»:
А винтовку тебе, а послать тебя в бой?!
А ты водку тут хлещешь со мною!..
Я сидел, как в окопе под Курской дугой —
Там, где был капитан старшиною...
В этом месте у меня всегда мурашки по спине — так он пел.
Он все больше хмелел, я — за ним по пятам.
Только в самом конце разговора
Я обидел его — я сказал: «Капитан!
Никогда ты не будешь майором!»
Когда он заканчивал это, зал обычно сразу взрывался аплодисментами. А тут возникла какая-то странная пауза.
И вдруг из второго или из третьего ряда поднялся человек и пошел по проходу к сцене. Я успел разглядеть его. Невысокого роста, пожилой, в поношенном темном пиджаке, на лацкане Звезда Героя Советского Союза. Он подошел к сцене, неловко поклонился Володе, шепотом сказал «спасибо», хотел еще что-то сказать и вдруг зарыдал.
Володя растерялся. У него дрогнул подбородок, он сделал шаг вперед, снял с себя гитару, передал ее мне и спрыгнул вниз. У меня тоже перехватило горло.
Володя обнял подошедшего за плечи и, что-то ласково говоря, проводил его на место. И все это — под бешеные аплодисменты зала. Потом снова поднялся на сцену. Я отдал гитару и, глотая слезы, быстро ушел за кулисы. А он подошел к микрофону и поднял руку. И тишина...
«Спасибо, — сказал он и, секунду помолчав, повторил, — спасибо. Я сегодня попою вам подольше». Пел он в тот вечер больше двух часов…»
Вот и ответ, почему в блиндажах СВО замолкают при его голосе фронтовики…
Глядя, как скурвились и ссучились его лепшие друганы, всякие там володарские и говорухины,
я так думаю, что и слава богу.
Не дожил и остался для многих кумиром.
> Глядя, как скурвились и ссучились его лепшие друганы, всякие там володарские и говорухины,
Блядь, вы реально каждый год будете постить этот коммент в данных ветках?! каждый ссука ГОД!!!
У ВСВ было МНОЖЕСТВО возможностей скурвиться ещё при жизни. По больш9ому счёту, наш дорогой минкульт всеми силами толкал его в эмиграцию при жене-француженке. Но за за ним навсегда останется ровно одна фраза, сказанная западным журналистам: "Даже если у меня есть вопросы к собственному правительству, обсуждать их я точно буду НЕ С ВАМИ!!!"
Так что ОТЪЕБИТЕСЬ вы уже от ВСВ раз и навсегда!
> И да, материться не надо в публичном пространстве.
Дедушка (или бабушка) если ты сразу не понял, то говорю прямо: "Иди на хуй" со своими попытками в объективизм в отношении ВСВ.
Для пущей остроты, процитирую пост с канала Главного:
"Сегодня 45 лет со дня смерти Владимира Семеновича Высоцкого. Человека самого необходимого и самого немыслимого в эти наши дни.
Когда он пел об аистах, возвращающихся после войны, он не мог знать, что через десятилетия после его ухода на этих же землях аисты будут вить гнёзда из оптоволокна для боевых дронов. И вряд ли представлял какими смыслами переполнится в это наше время его «Баллада о борьбе».
Его песни - самый верный ключ к пониманию советского времени и советского человека. Они - портрет тех, кем мы были, и кем некоторые из нас сумели остаться. Его голос - антидот от мелкости, пошлости и цинизма сегодняшней мировой «эстрады и арены», где «мильон меняют по рублю».
Высоцкий - носитель советскости в её самом важном, народном смысле этого слова. Он отразил время СССР, его ценности, вершины и противоречия полнее всех лозунгов, рассуждений и карикатур вместе взятых. Его песни - не только гимн того нашего мира, но и самый полный портрет огромной страны, которая в нас навсегда. Искусство Высоцкого универсально своей способностью поникать во все слои общества, где он так естественно мог быть одинаково своим.
В конце истории СССР Высоцкий написал своими песнями его главное и лучшее достижение - советского человека, с его особым чувством юмора, кодом чести и сложным многоплановым восприятием мира и слова. Именно поэтому его поэзию невозможно перевести и объяснить без бесчисленных контекстов нашей истории и культуры. При этом Высоцкий - явление бесконечно русское, не вступающее ни в малейшее противоречие со своей многонациональной советскостью. Он был одинаково чужд любых национальных комплексов и шовинизма, везде и всегда друг друга дополняющих.
Говорят, в каком-то из интервью западным корреспондентам он сказал им: «У меня есть претензии к моей стране, но решать их я буду не с вами». Это и есть лучшее объяснение разницы между советским человеком и российским либералом, который обязательно расскажет вам, что тоже любит Высоцкого."
Сейчас, сейчас
Один из немногих, кто не дал ни одного интервью о ВВ после его ухода, - актер и близкий друг Иван Бортник. Но однажды его пробило на откровенность:
«Не помню, в каком точно городе, где мы с Володей были на концертах, произошел такой случай. Наше выступление начиналось фрагментом из спектакля «Павшие и живые». Высоцкий пел свои военные песни, а я читал стихи «военных поэтов». На сцене мы стояли рядом.
Обычно Володя пел «Братские могилы», «Тот, который не стрелял», «Всю войну под завязку...», а заканчивал «Случаем в ресторане»:
А винтовку тебе, а послать тебя в бой?!
А ты водку тут хлещешь со мною!..
Я сидел, как в окопе под Курской дугой —
Там, где был капитан старшиною...
В этом месте у меня всегда мурашки по спине — так он пел.
Он все больше хмелел, я — за ним по пятам.
Только в самом конце разговора
Я обидел его — я сказал: «Капитан!
Никогда ты не будешь майором!»
Когда он заканчивал это, зал обычно сразу взрывался аплодисментами. А тут возникла какая-то странная пауза.
И вдруг из второго или из третьего ряда поднялся человек и пошел по проходу к сцене. Я успел разглядеть его. Невысокого роста, пожилой, в поношенном темном пиджаке, на лацкане Звезда Героя Советского Союза. Он подошел к сцене, неловко поклонился Володе, шепотом сказал «спасибо», хотел еще что-то сказать и вдруг зарыдал.
Володя растерялся. У него дрогнул подбородок, он сделал шаг вперед, снял с себя гитару, передал ее мне и спрыгнул вниз. У меня тоже перехватило горло.
Володя обнял подошедшего за плечи и, что-то ласково говоря, проводил его на место. И все это — под бешеные аплодисменты зала. Потом снова поднялся на сцену. Я отдал гитару и, глотая слезы, быстро ушел за кулисы. А он подошел к микрофону и поднял руку. И тишина...
«Спасибо, — сказал он и, секунду помолчав, повторил, — спасибо. Я сегодня попою вам подольше». Пел он в тот вечер больше двух часов…»
Вот и ответ, почему в блиндажах СВО замолкают при его голосе фронтовики…