Древнерусский День пограничника - "Боярский приговор о станичной и сторожевой службе"
Южнорусские степи - "Дикое поле" начинались практически за Окой и охватывали рубежи Руси огромной дугой протяженностью более 1000 км. С начала XVI века крымские татары с ногаями совершали регулярные набеги на земли Русского государства с целью грабежа и захвата рабов.
Ответом русских властей стало возведение в первой половине ХVI в. по реке Упа и в верховьях Оки засечных черт (искусственные преграды из поваленного леса), опирающиеся на естественные преграды (леса, реки, болота).
Стоявшие по реке Оке города Нижний Новгород, Касимов, Коломна, Кашира, Серпухов, Таруса, Калуга, Козельск получили дальнейшее развитие, укрепились. В 60-е годы ХVI века эта линия обороны официально именовалась "Большой засечной чертой". Заселение южных земель за Окой также потребовало охраны лесостепных районов. Данную задачу выполняли города-крепости Зарайск, Тула, Михайлов, Епифань и другие.
Гарнизоны крепостей были в состоянии самостоятельно отбить небольшие набеги, однако в случае подхода крупных сил врага требовался сбор поместного войска. Учитывая высокую скорость передвижения крымцев, а также время, необходимое на мобилизацию и переброску войск к театру военных действий, для московского правительства критически важной являлась задача как можно раньше узнать о нападении и оценить его масштаб.
В 1558 году началась Ливонская война. Поначалу успешная для Русского царства, она привела к столкновению с крупными европейскими державами: Великим княжеством Литовским (в 1569 году вошедшим в состав Речи Посполитой) и Швецией.
Боевые действия велись с максимальным напряжением сил, при этом из 25 лет войны только 3 года не было крымских набегов на южную границу, то есть ситуацию можно охарактеризовать как войну на два фронта.
В сентябре 1570 года Иван Грозный получил несколько донесений о приближении крупных сил крымцев во главе с самим ханом, приняв решение лично выступить в поход к Серпухову «искати прямого дела», то есть навязать решительное сражение.
Для этого пришлось отложить уже подготовленный поход на Ревель. Однако найти противника так и не удалось. Путивльский воевода Пётр Татев прислал донесение о том, что по его поручению сторожевые казаки ездили в Дикое Поле и не обнаружили даже следов крымской конницы. Собранный в Серпухове военный совет пришёл к неутешительному выводу:
"И сентября в 20 день государь царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии и сын ево царевич князь Иван Иванович приговорили... что государю стояти в Серпухове нечево для, про царя и про царевичи и про большие люди всё станишники солгали" - как оказалось, царю были предоставлены недостоверные данные о татарской угрозе, вследствие чего был не только сорван поход на Ревель, но и потрачены значительные ресурсы на выдвижение войск к границам Дикого поля.
Таким образом, ход событий свидетельствовал о том, что пограничная служба явно не справляется со своей задачей и требуется её коренная реорганизация. Задача была поручена самому опытному «воеводе от поля», руководителю всей обороны «крымской укра́ины» князю Михаилу Ивановичу Воротынскому. Он начал с подробного изучения документов Разрядного приказа, касающихся службы на южной границе, «велел доискатись станичных прежних списков».
Затем в Разрядный приказ были вызваны с «крымской украины» служилые люди, прежде всего те, кто имел большой опыт по охране границы, «преж того езживали лет за десять и за пятнадцать». Были привлечены к работе даже те, кто покинул службу по старости или увечью, но «наперед того в станицах и на сторожи изживали, или… в полону были, а ныне из полону вышли».
В январе — феврале 1571 года «из всех украинных городов дети боярские, станичники и сторожи… к Москве все съехались». Обстоятельно расспросили опытных служилых людей, «как бы государеву станичному делу было прибыльнее». Одновременно на границу были посланы уполномоченные, чтобы лично убедиться в правильности расстановки сторожевых застав. По «украинным городам» ездили с той же целью воеводы и дьяки Разрядного приказа.
После полуторамесячной работы 16 февраля 1571 года был утверждён первый в истории России пограничный устав - «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе». Он предусматривал два основных элемента организации пограничной службы на «крымской украине»: сторо́жи и станицы.
Сторожа — постоянная застава, за которой закреплялось 30—50 вёрст границы, а личный состав включал до десятка сторожей. Часть из них скрытно стояла дозором в удобном для наблюдения месте, а остальные по двое ездили по степи. Сочетание неподвижного дозора с разъездами позволяло прикрыть немногими людьми значительный участок границы: если врагу удавалось незаметно миновать дозор, следы крымской конницы - сакму - обнаруживали разъезды.
Станица - подвижная сторожевая застава - состояла из 4—6 всадников, которые непрерывно ездили вдоль границы, отыскивая татарские сакмы. За две недели обязательной службы станица проезжала 400—500 вёрст. Маршруты станичников были проложены так, чтобы, пересекаясь, они охватывали всю степную границу. Проскочить незамеченными не могли даже небольшие отряды.
«Боярский приговор» подробно излагает порядок несения пограничной службы, тактические приёмы охраны границы, правила безопасности самих сторожей и станичников. Заметив движение крымской конницы, сторожа обязаны послать гонца в ближайший пограничный город, а сами продолжать наблюдение, следуя за врагом и стараясь узнать его численность и направление движения. И лишь «про то розведав гораздо, самим с вестми с подлинными спешити к тем городом, на которые места воинские люди пойдут».
Каждый участок границы, на котором стояло несколько сторож и станиц, возглавлялся станичным головой. В его распоряжении был отряд детей боярских численностью 100—130 человек. В дополнение к «Боярскому приговору» были составлены подробные «росписи», где именно быть «стоялым сторожам», на сколько вёрст и в какую сторону двигаться «разъездным сторожам», где встречаться с разъездами соседней сторожи.
Всего в «росписях» было 73 сторожи, которые объединялись в крупные участки: «донецкие сторожи», «путивльские ближние сторожи», «сторожи из украинных городов», «мещерские сторожи» и так далее.
За самовольный отъезд сторожей и станичников со службы предусматривались суровые наказания: «А которые сторожи, не дождався собе отмены, с сторожи съедут, а в те поры государевым украинам от воинских людей учинитца война, и тем сторожем от государя, царя и великаго князя быти казненым смертью».
Правильность несения службы контролировали воеводы и станичные головы. При этом большое значение придавалось инициативе рядовых пограничников, которые действовали небольшими группами на бескрайних степных просторах и в большинстве случаев могли надеяться при столкновениях с врагом только на собственные силы и на отличное знание местности.
В уставе подчеркивалось, что они вольны «ехати… которыми месты пригоже»; действовать, «посмотря по делу и по ходу»; самостоятельно решать, что для них самих и для «государева дела» будет «податнее и прибыльнее».
Воеводам «украинных городов» предписывалось «смотрити накрепко, чтоб у сторожей лошади были добры и ездили б на сторожи, на которых стеречи, о дву конь». Служилых людей, у которых не оказывалось «добрых лошадей», были обязаны обеспечить конями станичные головы. Случалось, что сторожа и станичники, торопясь вовремя доставить «вести», загоняли своих коней насмерть, теряли имущество. Устав предусматривал в таких случаях денежную компенсацию.
Пограничникам платили большое по тому времени жалованье: «польская служба» считалась трудной и опасной. «Станичным головам, которые ездят из Путивля на поле в станице, давати проезжаво по четыре рубли, а детем боярским, которые ездят с ними в станицах, тем детем боярским давати проезжаго по два рубля человеку». За каждый лишний день служилые люди получали с припоздавшей смены существенную денежную компенсацию: «по полуполтине на человека на день».
Строго была регламентирована и продолжительность службы на границе. Каждая сторожа должна была «стояти с весны по шести недель, а в осень по месяцу». Станицы объезжали свой участок границы в течение пятнадцати дней, да еще две недели были в резерве в своем пограничном городе, чтобы прикрыть границу, если «которую станицу разгонят» напавшие татары.
Основы защиты южных границ, заложенные при активном участии Михаила Воротынского, совершенствовались и в дальнейшем. Опорные пункты (города-крепости) засечных черт строились так, чтобы обеспечить круговую оборону. Прекрасное знание местности, учет особенностей рельефа позволяли русским зодчим создавать крепкие сооружения, представлявшие серьезные препятствия для неприятельских конных масс.
Эффективная сторожевая служба в сочетании со строительством засечных черт, выдвинувшихся от Оки на 600 км в "Дикое поле", способствовали восстановлению древних городов Воронежа (1596 г.), Курска (1597 г.) и охране развивавшихся очагов пашенного земледелия в некогда запустевших лесостепных районах.
В XVII в. основные силы порубежных русских войск располагались за пределами засечной черты - в городах-крепостях. Непосредственно на засеках немногочисленные гарнизоны несли разведывательную и охранную службу. В случае набегов они оповещали воевод, командовавших крупными соединениями, о количестве и направлении набегов и стремились сковать, задержать конницу крымчаков на черте.
Пользуясь этим, крупные силы стягивались к месту прорыва, а если он осуществлялся, то брали отряды татар в кольцо и ликвидировали их. Причем прилагались все усилия, чтобы не выпустить противника обратно.
Основные положения «Боярского приговора о станичной и сторожевой службе» действовали более ста лет вплоть до того времени, когда Российское государство продвинулось далеко на юг, а армия была реорганизована на регулярной основе.
Литература:
Беляев И.Д. О сторожевой, станичной и полевой службе на польской украйне Московского государства, до царя Алексея Михайловича.
Каргалов В. В. Русские воеводы XVI—XVII вв.
Соколов Ю. Первый русский воинский Устав.
Иллюстрация: С.В. Иванов. На сторожевой границе Московского государства.
B XVI-XVII веках понятие "украина" относилось к южным землям Московии, лежавшим "у края" государства. Кроме того, западные порубежные крепости в числе прочих назывались и городами "от немецкой украины" или от "литовской украины". Однако под просто "украинными городами" понимались города и крепости, построенные для обороны от татарских вторжений, и в числе их некоторые старинные русские поселения. Академик С. Ф. Платонов к "заоцким", как говорили в XVI-XVII веках, городам относит и Калугу, Козельск, Воротынск, Мещовск, Мосальск, находящиеся к западу от Оки и южнее Угры, на территории, через которую проходили пути татарских набегов, в частности 1571 года.
Укрепленные против татар Коломну, Серпухов, Каширу Платонов относит к "замосковским городам" (так назывались города центральных районов государства). Область украинных городов ученый отождествляет с "тульскими местами", вместе с тем относя к ним и лежащие в верхней Оке Кромы, Орел, Алексин, Тарусу, находившийся недалеко от Брянска Карачев и города к югу от среднего течения Оки до Мценска и Новосили. К Рязанским он относит города, находившиеся между Зарайском, Веневом, Ряжском, Шацком и Переяславлем Рязанским (ныне Рязань). В. П. Загоровский украинными считает только Тульские города вплоть до Орла, Мценска, Новосили, после которых шли уже "польские города" - Ливны, Белгород, Воронеж и т. д. Вместе с тем многочисленные документы показывают, что под украинными подразумевались все города, имевшие отношение к обороне центра Московии от татарских вторжений.
Составленная по чертежу 90-х годов XVI века роспись к украинным городам относит и лежащие по Оке Коломну, Каширу, Серпухов, Алексин, Калугу, Орел, и города тульские и польские - вплоть до крайних на тот период Белгорода и Оскола8. В это число включены и восточные крепости северной земли - Рыльск и Путивль, находившиеся к западу от Оки "заокские" Кромы, Карачев, Козельск, рязанские города Зарайск, Венев, Переяславль Рязанский, Михайлов, Ряжск.
В начале XVII века в книгах Разрядного приказа упоминаются "украинных городов дворяне и дети боярские резанцы, туленя, коширеня, олексинцы и всех украинных городов"9. Другой документ 1632 года говорит, что казаки "выхаживали при бывших царях на украинные города - на Белгород, на Царев город, на Оскол, на Волуики…"10. Датированный 1652 годом указ правительства в числе украинных городов называет Тулу, Каширу, Калугу, Серпухов, Алексин, Коломну, Переяславль Рязанский, Ряжск, Козельск, Брянск, Елец, Воронеж, Белгород, Ливны11.
Подведем итог. В XVI-XVII веках под терминами "украина", "украинные города" понимались города и земли по обеим сторонам верхнего и среднего течения Оки, восточная часть северских городов, юго-западная - рязанских, и города к югу от Оки, включая и "польские", то есть все те местности, которые с давних времен располагались на краю русских владений, служа преградой татарским набегам.
[censored]
> Датированный 1652 годом указ правительства в числе украинных городов называет Тулу, Каширу, Калугу, Серпухов, Алексин, Коломну, Переяславль Рязанский, Ряжск, Козельск, Брянск, Елец, Воронеж, Белгород, Ливны11.
Сейчас, сейчас
надзор »
Южнорусские степи - "Дикое поле" начинались практически за Окой и охватывали рубежи Руси огромной дугой протяженностью более 1000 км. С начала XVI века крымские татары с ногаями совершали регулярные набеги на земли Русского государства с целью грабежа и захвата рабов.
Ответом русских властей стало возведение в первой половине ХVI в. по реке Упа и в верховьях Оки засечных черт (искусственные преграды из поваленного леса), опирающиеся на естественные преграды (леса, реки, болота).
Стоявшие по реке Оке города Нижний Новгород, Касимов, Коломна, Кашира, Серпухов, Таруса, Калуга, Козельск получили дальнейшее развитие, укрепились. В 60-е годы ХVI века эта линия обороны официально именовалась "Большой засечной чертой". Заселение южных земель за Окой также потребовало охраны лесостепных районов. Данную задачу выполняли города-крепости Зарайск, Тула, Михайлов, Епифань и другие.
Гарнизоны крепостей были в состоянии самостоятельно отбить небольшие набеги, однако в случае подхода крупных сил врага требовался сбор поместного войска. Учитывая высокую скорость передвижения крымцев, а также время, необходимое на мобилизацию и переброску войск к театру военных действий, для московского правительства критически важной являлась задача как можно раньше узнать о нападении и оценить его масштаб.
В 1558 году началась Ливонская война. Поначалу успешная для Русского царства, она привела к столкновению с крупными европейскими державами: Великим княжеством Литовским (в 1569 году вошедшим в состав Речи Посполитой) и Швецией.
Боевые действия велись с максимальным напряжением сил, при этом из 25 лет войны только 3 года не было крымских набегов на южную границу, то есть ситуацию можно охарактеризовать как войну на два фронта.
В сентябре 1570 года Иван Грозный получил несколько донесений о приближении крупных сил крымцев во главе с самим ханом, приняв решение лично выступить в поход к Серпухову «искати прямого дела», то есть навязать решительное сражение.
Для этого пришлось отложить уже подготовленный поход на Ревель. Однако найти противника так и не удалось. Путивльский воевода Пётр Татев прислал донесение о том, что по его поручению сторожевые казаки ездили в Дикое Поле и не обнаружили даже следов крымской конницы. Собранный в Серпухове военный совет пришёл к неутешительному выводу:
"И сентября в 20 день государь царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии и сын ево царевич князь Иван Иванович приговорили... что государю стояти в Серпухове нечево для, про царя и про царевичи и про большие люди всё станишники солгали" - как оказалось, царю были предоставлены недостоверные данные о татарской угрозе, вследствие чего был не только сорван поход на Ревель, но и потрачены значительные ресурсы на выдвижение войск к границам Дикого поля.
Таким образом, ход событий свидетельствовал о том, что пограничная служба явно не справляется со своей задачей и требуется её коренная реорганизация. Задача была поручена самому опытному «воеводе от поля», руководителю всей обороны «крымской укра́ины» князю Михаилу Ивановичу Воротынскому. Он начал с подробного изучения документов Разрядного приказа, касающихся службы на южной границе, «велел доискатись станичных прежних списков».
Затем в Разрядный приказ были вызваны с «крымской украины» служилые люди, прежде всего те, кто имел большой опыт по охране границы, «преж того езживали лет за десять и за пятнадцать». Были привлечены к работе даже те, кто покинул службу по старости или увечью, но «наперед того в станицах и на сторожи изживали, или… в полону были, а ныне из полону вышли».
В январе — феврале 1571 года «из всех украинных городов дети боярские, станичники и сторожи… к Москве все съехались». Обстоятельно расспросили опытных служилых людей, «как бы государеву станичному делу было прибыльнее». Одновременно на границу были посланы уполномоченные, чтобы лично убедиться в правильности расстановки сторожевых застав. По «украинным городам» ездили с той же целью воеводы и дьяки Разрядного приказа.
После полуторамесячной работы 16 февраля 1571 года был утверждён первый в истории России пограничный устав - «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе». Он предусматривал два основных элемента организации пограничной службы на «крымской украине»: сторо́жи и станицы.
Сторожа — постоянная застава, за которой закреплялось 30—50 вёрст границы, а личный состав включал до десятка сторожей. Часть из них скрытно стояла дозором в удобном для наблюдения месте, а остальные по двое ездили по степи. Сочетание неподвижного дозора с разъездами позволяло прикрыть немногими людьми значительный участок границы: если врагу удавалось незаметно миновать дозор, следы крымской конницы - сакму - обнаруживали разъезды.
Станица - подвижная сторожевая застава - состояла из 4—6 всадников, которые непрерывно ездили вдоль границы, отыскивая татарские сакмы. За две недели обязательной службы станица проезжала 400—500 вёрст. Маршруты станичников были проложены так, чтобы, пересекаясь, они охватывали всю степную границу. Проскочить незамеченными не могли даже небольшие отряды.
«Боярский приговор» подробно излагает порядок несения пограничной службы, тактические приёмы охраны границы, правила безопасности самих сторожей и станичников. Заметив движение крымской конницы, сторожа обязаны послать гонца в ближайший пограничный город, а сами продолжать наблюдение, следуя за врагом и стараясь узнать его численность и направление движения. И лишь «про то розведав гораздо, самим с вестми с подлинными спешити к тем городом, на которые места воинские люди пойдут».
Каждый участок границы, на котором стояло несколько сторож и станиц, возглавлялся станичным головой. В его распоряжении был отряд детей боярских численностью 100—130 человек. В дополнение к «Боярскому приговору» были составлены подробные «росписи», где именно быть «стоялым сторожам», на сколько вёрст и в какую сторону двигаться «разъездным сторожам», где встречаться с разъездами соседней сторожи.
Всего в «росписях» было 73 сторожи, которые объединялись в крупные участки: «донецкие сторожи», «путивльские ближние сторожи», «сторожи из украинных городов», «мещерские сторожи» и так далее.
За самовольный отъезд сторожей и станичников со службы предусматривались суровые наказания: «А которые сторожи, не дождався собе отмены, с сторожи съедут, а в те поры государевым украинам от воинских людей учинитца война, и тем сторожем от государя, царя и великаго князя быти казненым смертью».
Правильность несения службы контролировали воеводы и станичные головы. При этом большое значение придавалось инициативе рядовых пограничников, которые действовали небольшими группами на бескрайних степных просторах и в большинстве случаев могли надеяться при столкновениях с врагом только на собственные силы и на отличное знание местности.
В уставе подчеркивалось, что они вольны «ехати… которыми месты пригоже»; действовать, «посмотря по делу и по ходу»; самостоятельно решать, что для них самих и для «государева дела» будет «податнее и прибыльнее».
Воеводам «украинных городов» предписывалось «смотрити накрепко, чтоб у сторожей лошади были добры и ездили б на сторожи, на которых стеречи, о дву конь». Служилых людей, у которых не оказывалось «добрых лошадей», были обязаны обеспечить конями станичные головы. Случалось, что сторожа и станичники, торопясь вовремя доставить «вести», загоняли своих коней насмерть, теряли имущество. Устав предусматривал в таких случаях денежную компенсацию.
Пограничникам платили большое по тому времени жалованье: «польская служба» считалась трудной и опасной. «Станичным головам, которые ездят из Путивля на поле в станице, давати проезжаво по четыре рубли, а детем боярским, которые ездят с ними в станицах, тем детем боярским давати проезжаго по два рубля человеку». За каждый лишний день служилые люди получали с припоздавшей смены существенную денежную компенсацию: «по полуполтине на человека на день».
Строго была регламентирована и продолжительность службы на границе. Каждая сторожа должна была «стояти с весны по шести недель, а в осень по месяцу». Станицы объезжали свой участок границы в течение пятнадцати дней, да еще две недели были в резерве в своем пограничном городе, чтобы прикрыть границу, если «которую станицу разгонят» напавшие татары.
Основы защиты южных границ, заложенные при активном участии Михаила Воротынского, совершенствовались и в дальнейшем. Опорные пункты (города-крепости) засечных черт строились так, чтобы обеспечить круговую оборону. Прекрасное знание местности, учет особенностей рельефа позволяли русским зодчим создавать крепкие сооружения, представлявшие серьезные препятствия для неприятельских конных масс.
Эффективная сторожевая служба в сочетании со строительством засечных черт, выдвинувшихся от Оки на 600 км в "Дикое поле", способствовали восстановлению древних городов Воронежа (1596 г.), Курска (1597 г.) и охране развивавшихся очагов пашенного земледелия в некогда запустевших лесостепных районах.
В XVII в. основные силы порубежных русских войск располагались за пределами засечной черты - в городах-крепостях. Непосредственно на засеках немногочисленные гарнизоны несли разведывательную и охранную службу. В случае набегов они оповещали воевод, командовавших крупными соединениями, о количестве и направлении набегов и стремились сковать, задержать конницу крымчаков на черте.
Пользуясь этим, крупные силы стягивались к месту прорыва, а если он осуществлялся, то брали отряды татар в кольцо и ликвидировали их. Причем прилагались все усилия, чтобы не выпустить противника обратно.
Основные положения «Боярского приговора о станичной и сторожевой службе» действовали более ста лет вплоть до того времени, когда Российское государство продвинулось далеко на юг, а армия была реорганизована на регулярной основе.
Литература:
Беляев И.Д. О сторожевой, станичной и полевой службе на польской украйне Московского государства, до царя Алексея Михайловича.
Каргалов В. В. Русские воеводы XVI—XVII вв.
Соколов Ю. Первый русский воинский Устав.
Иллюстрация: С.В. Иванов. На сторожевой границе Московского государства.
#Россия_16_17вв@zloi_moscovit #Орда@zloi_moscovit #Военное_дело_Русь@zloi_moscovit