«...Мы занимались не сбором денег, а уничтожением коммунизма. Мы знали, что каждый проданный завод — это гвоздь в крышку гроба коммунизма. Дорого ли, дёшево, бесплатно, с приплатой — двадцатый вопрос, двадцатый. А первый вопрос один: каждый появившийся частный собственник в России — это необратимость. Это необратимость. Точно также как 1 сентября 1992 года первым выданным ваучером мы выхватили буквально из рук у «красных» решение об остановке приватизации в России, точно также каждым следующим шагом мы двигались ровно в том же самом направлении....»
«...Приватизация в России до 1997 года вообще не была экономическим процессом. Она решала совершенно другого масштаба задачи, что мало кто понимал тогда, а уж тем более на Западе. Она решала главную задачу — остановить коммунизм. Эту задачу мы решили...».
«... Мы решили её полностью. Мы решили её с того момента, когда на выборах в 96-ом году Зюганов отказался от лозунга «национализация частной собственности».
Отказался не потому, что он полюбил частную собственность, а потому что он понимал, что если хочешь власть в этой стране получить, безумие отнимать назад. У тебя самого отнимут так, что мало не покажется. Этим самым мы заставили его, независимо от его желания, играть по нашим правилам, ровно то, чего и надо было добиться...».
«У нас не было выбора между «честной» и «нечестной» приватизацией, потому что «честная» приватизация предполагает, что процесс проходит по четким и ясным правилам, исходящим от сильного государства, которое может заставить людей исполнять законы.
В начале 90-x годов государства не было, и такого понятия, как законопослушание, тоже не было. Спецслужбы и правоохранительные органы страны были по ту сторону баррикад. Они были воспитаны на советском уголовном кодексе, по которому за любую частную Предпринимательскую деятельность полагалось от трех до пяти лет тюрьмы. Единственный выбор, который у нас был - либо бандитский капитализм, либо бандитский коммунизм…».
«Ваучера может хватить на приобретение двух или даже трех, а если повезет, то и большего количества автомобилей "Волга».
«С точки зрения восприятия… базовых реформаторских задач в экономике, финансах, Путин гораздо ближе к нам, чем это принято думать».
Что за чмо автор? В Латвии был уже один такой: во время СССР работал на Олайнфарме, его постояннно ловили на краже спирта с завода. После "недостройки" стал депутатом сейма и всем рассказывал. что крал спирт, чтобы "развалить союз изнутри".
Звали этого дебила Юрис Добелис. Упоминая фамилию, некоторые сразу писали "Доеблис", а некоторые шли еще дальше - "Дурис Йобелис".
Демократия застала Россию врасплох. Россияне не привыкли к тому, что политик собирается делать не то, о чём объявляет всенародно, а ровно наоборот. Здесь, на Западе, это обычное дело:
- Как узнать, если политик врёт?
- У него шевелятся губы
А Россия начала 90-х была полна непуганных идиотов, жаждущих кружевных трусиков. Сегодня такое вряд ли прокатило бы.
В детстве читал про Туманность Андромеды, Алису Селезневу и Мир Полудня.
Жаль, что благодаря таким гадам это всё останется лишь в книгах. А ведь почти получилось.
Не, что-то мне лень, да и страшновато. Лучше применю своё самое страшное оружие - буду недовольно ждать! Тогда точно поможет, лет через пять, десять, двадцать наверняка отправится вслед за Гайдаром и Горбачевым. Хороший способ, проверенный.
А-ха-ха, держите н̶н̶а̶р̶к̶о̶м̶а̶н̶а̶ простака!
Только не читай предвыборных лозунгов правящей партии и кандидата номер один прошедших выборных компаний.
Сейчас, сейчас
«...Мы занимались не сбором денег, а уничтожением коммунизма. Мы знали, что каждый проданный завод — это гвоздь в крышку гроба коммунизма. Дорого ли, дёшево, бесплатно, с приплатой — двадцатый вопрос, двадцатый. А первый вопрос один: каждый появившийся частный собственник в России — это необратимость. Это необратимость. Точно также как 1 сентября 1992 года первым выданным ваучером мы выхватили буквально из рук у «красных» решение об остановке приватизации в России, точно также каждым следующим шагом мы двигались ровно в том же самом направлении....»
«...Приватизация в России до 1997 года вообще не была экономическим процессом. Она решала совершенно другого масштаба задачи, что мало кто понимал тогда, а уж тем более на Западе. Она решала главную задачу — остановить коммунизм. Эту задачу мы решили...».
«... Мы решили её полностью. Мы решили её с того момента, когда на выборах в 96-ом году Зюганов отказался от лозунга «национализация частной собственности».
Отказался не потому, что он полюбил частную собственность, а потому что он понимал, что если хочешь власть в этой стране получить, безумие отнимать назад. У тебя самого отнимут так, что мало не покажется. Этим самым мы заставили его, независимо от его желания, играть по нашим правилам, ровно то, чего и надо было добиться...».
«У нас не было выбора между «честной» и «нечестной» приватизацией, потому что «честная» приватизация предполагает, что процесс проходит по четким и ясным правилам, исходящим от сильного государства, которое может заставить людей исполнять законы.
В начале 90-x годов государства не было, и такого понятия, как законопослушание, тоже не было. Спецслужбы и правоохранительные органы страны были по ту сторону баррикад. Они были воспитаны на советском уголовном кодексе, по которому за любую частную Предпринимательскую деятельность полагалось от трех до пяти лет тюрьмы. Единственный выбор, который у нас был - либо бандитский капитализм, либо бандитский коммунизм…».
«Ваучера может хватить на приобретение двух или даже трех, а если повезет, то и большего количества автомобилей "Волга».
«С точки зрения восприятия… базовых реформаторских задач в экономике, финансах, Путин гораздо ближе к нам, чем это принято думать».