Ещё бы. Мотает по миру, как говно в проруби, ни минуты покоя. Постоянные перелёты, питание в кафешках аэропортов, да ещё и папарацци повсюду преследуют.
> Ещё бы. Мотает по миру, как говно в проруби, ни минуты покоя. Постоянные перелёты, питание в кафешках аэропортов, да ещё и папарацци повсюду преследуют.
Ещё боится, что в Роснано следствие против него нароет)
— Мужики, — говорил он тонким и полным изумления голосом, — вы не поверите никогда! Беру я сейчас пол-литра в овощном у Курского, да? Стою в кассу. И знаете, кто в магазин входит? Чубайс! Мать твою… На нем пальтишко такое серое, шарфик мохеровый и кепка, а охраны — никакой. Только правый карман оттопыривается, как будто ствол там. Подошел к консервному отделу, взял трехлитровую банку болгарских маринованных помидоров — зеленые такие, знаете, да? И сунул в сетку. Я на него гляжу, рот открыл — а он заметил, подмигнул и на улицу. Я к окну. А там машина черная с мигалкой, тоже типа подмигивает… Он в нее прыг! И уехал. Вот ведь бывает, мать твою…
Татарский прокашлялся, и старик перевел на него взгляд.
— Народная воля, — сказал Татарский и, не удержавшись, подмигнул.
Сейчас, сейчас
[censored]
[censored]