Расскажу для иллюстрации характерный факт, ничего не прибавляя и не убавляя.
Какая-то провинциальная газета преподнесла однажды утром такое "сонное мечтание":
-- "Шаляпин собирается писать свои мемуары".
Я в то время пел за границей, а если бы даже и был в России, то, конечно, не взялся бы за перо писать опровержения.
Мемуары и мемуары... Собираюсь и собираюсь. Пусть так и будет. Им лучше знать.
А, пожалуй, даже в душе и поблагодарил бы газету за эту данную мне идею.
Другая газета, делая обычные вырезки, наткнулась на эту "сенсацию" и перепечатала ее, прибавив для округления:
-- "Мемуары пишутся на итальянском языке".
Третья газета весьма резонно рассудила, что раз мемуары на итальянском языке -- их итальянцы и должны издавать.
Приписала:
"Мемуары издаются известной издательской фирмой Рикорди".
Четвертая газета сообразила:
-- "Издаются, издаются"... Раз издаются, значит, проданы. А за сколько? Такие мемуары должны цениться не менее ста тысяч лир!
Приписала: "Мемуары проданы за 100 тысяч лир". Пятая газета -- было очень веселое издание сангвинического темперамента.
-- Обыкновенная, сухая, ничего не говорящая, никого не интересующая заметка! Надо к ней что-нибудь этакое... иллюстрировать ее.
И прибавила, дав волю своему темпераменту:
"Нам сообщают из достоверного источника, что рукопись Шаляпина украдена у автора неизвестными злоумышленниками. Горе несчастного автора -- лучшего исполнителя Олоферна и Бориса Годунова -- не подлежит описанию".
И вот эта последняя заметка попала в руки большой, солидной газеты. Повертела ее в руках большая, солидная, серьезная газета, пожала плечами и написала:
-- "До чего доходит саморекламирование наших знаменитостей... Газеты сообщают о том, что "мемуары Федора Шаляпина украдены у автора какими-то разбойниками". Почему бы Шаляпину заодно уж не сообщить, что при похищении произошла кровавая битва, в которой убито десять человек с обеих сторон. Стыдно такому хорошему артисту пускаться на такие грубые "американские" штучки! Неужели лавры Собинова, объевшегося омарами, не дают ему спать?"
Меня же и выругали.
И не только меня, но за компанию и Собинова, виновного в том, что он десять лет тому назад поел несвежих омаров и заболел (об этом в то время сообщили газеты же).
Было бы хорошо, если б этим дело и кончилось. Ну, выругали и выругали. Мало ли кого ругают.
Однако кончилось вот чем.
Одна московская газета стала печатать статьи "Моя жизнь" за подписью (!) "Федор Шаляпин". Печатали один день" два дня, три дня... Идея, очевидно, оказалась жизнеспособной.
Но когда я запротестовал, не желая, чтобы читатель вводился в заблуждение, газета пообещала сделать мне с одним лицом (?) очную ставку (?!), утверждая, что мемуары я действительно писал и пишу, что перед очной ставкой "бледнеют самые закоренелые сахалинские преступники" и что ей очень интересно будет узнать, побледнею ли я (?)...
Среди смишников полно гадонов, из своего опыта знаю. Приходилось несколько раз в жизни интервью давать. Последний раз - лет 15 назад. Пришел ко мне нештатник местной газеты, я, говорит, цикл пишу про музыкантов, живущих в нашем городе. Ну, я ему порассказывал, тот в блокнотик позаписывал. Через несколько дней приносит черновик статьи (большая, на страницу газетную). Я прочитал и говорю: слышь, мужик, я же тебе не так рассказывал, ты тут навыдумывал... Так этот мудила мне отвечает: Да ладно! Кто там проверять будет! Послал я его немного с просьбой переделать. Статья все же вышла, что-то он там исправил, но не всё...
> Статья все же вышла, что-то он там исправил, но не всё...
Да, среди журналистов всё больше журнашлюх. Сегодня мимоходом попалась на глаза педерача о "фестивале Лаймы Вайкуле в Юрмале". Ну, эта тусня антироссийских певцов ртом под эгидой старой плясушки из варьете...
Так вот, вменяемого вида мужичок и его спутница подстерегли Вайкуле с Пугвчевой, курящих в уголке за эстрадой, и... выпросили у них недокуренные бычки! "Они пойдут в наш музей! Они будут проданы с аукциона!"...
Позорище! Как они до сих пор не сбегали в туалет, куда ходило Веркосердючко? Там наверняка им было что подобрать...
Сейчас, сейчас
интеллектуал »
Какая-то провинциальная газета преподнесла однажды утром такое "сонное мечтание":
-- "Шаляпин собирается писать свои мемуары".
Я в то время пел за границей, а если бы даже и был в России, то, конечно, не взялся бы за перо писать опровержения.
Мемуары и мемуары... Собираюсь и собираюсь. Пусть так и будет. Им лучше знать.
А, пожалуй, даже в душе и поблагодарил бы газету за эту данную мне идею.
Другая газета, делая обычные вырезки, наткнулась на эту "сенсацию" и перепечатала ее, прибавив для округления:
-- "Мемуары пишутся на итальянском языке".
Третья газета весьма резонно рассудила, что раз мемуары на итальянском языке -- их итальянцы и должны издавать.
Приписала:
"Мемуары издаются известной издательской фирмой Рикорди".
Четвертая газета сообразила:
-- "Издаются, издаются"... Раз издаются, значит, проданы. А за сколько? Такие мемуары должны цениться не менее ста тысяч лир!
Приписала: "Мемуары проданы за 100 тысяч лир". Пятая газета -- было очень веселое издание сангвинического темперамента.
-- Обыкновенная, сухая, ничего не говорящая, никого не интересующая заметка! Надо к ней что-нибудь этакое... иллюстрировать ее.
И прибавила, дав волю своему темпераменту:
"Нам сообщают из достоверного источника, что рукопись Шаляпина украдена у автора неизвестными злоумышленниками. Горе несчастного автора -- лучшего исполнителя Олоферна и Бориса Годунова -- не подлежит описанию".
И вот эта последняя заметка попала в руки большой, солидной газеты. Повертела ее в руках большая, солидная, серьезная газета, пожала плечами и написала:
-- "До чего доходит саморекламирование наших знаменитостей... Газеты сообщают о том, что "мемуары Федора Шаляпина украдены у автора какими-то разбойниками". Почему бы Шаляпину заодно уж не сообщить, что при похищении произошла кровавая битва, в которой убито десять человек с обеих сторон. Стыдно такому хорошему артисту пускаться на такие грубые "американские" штучки! Неужели лавры Собинова, объевшегося омарами, не дают ему спать?"
Меня же и выругали.
И не только меня, но за компанию и Собинова, виновного в том, что он десять лет тому назад поел несвежих омаров и заболел (об этом в то время сообщили газеты же).
Было бы хорошо, если б этим дело и кончилось. Ну, выругали и выругали. Мало ли кого ругают.
Однако кончилось вот чем.
Одна московская газета стала печатать статьи "Моя жизнь" за подписью (!) "Федор Шаляпин". Печатали один день" два дня, три дня... Идея, очевидно, оказалась жизнеспособной.
Но когда я запротестовал, не желая, чтобы читатель вводился в заблуждение, газета пообещала сделать мне с одним лицом (?) очную ставку (?!), утверждая, что мемуары я действительно писал и пишу, что перед очной ставкой "бледнеют самые закоренелые сахалинские преступники" и что ей очень интересно будет узнать, побледнею ли я (?)...