Похищение Сунь Ят-сена в Лондоне

В конце 80-х годов прошлого века молодой Сунь Ят-сен учился на медицинском факультете английского университета в Гон конге. Здесь он близко сошелся с семьей одного из своих преподавателей профессора Джемса Кантли. По окончании университета Сунь Ят-сен принял активное участие в национально-революционном движении Китая и очень быстро стал одним из его вождей. Богдыханское правительство преследовало Сунь Ят-сена.

Тем временем Кантли, оставив работу в Гонконгском университете, вернулся в Лондон и поселился по адресу Девоншир стрит, в двух шагах от китайского посольства. Это была, конечно, чистая случайность, но она сыграла свою роль в том событии, о котором -мне рассказал Дэвис.
1 октября 1896 г. Сунь Ят-сен приехал в Лондон. Никто, кроме Кантли, не должен был знать о его пребывании здесь, и Сунь Ят сен был уверен, что никто об этом действительно не знает. Однако к своему старому другу Кантли китайский революционер наведывался довольно часто.

— 11 октября утром, — рассказывал Дэвис, — т. е. как раз 20 лет назад, Сунь Ят-сен, как обычно, шел к Кантли. Было воскресенье. Подходя к дому Кантли, Сунь Ят-сен неожиданно столкнулся с двумя китайцами. Они заговорили с ним, притом на его родном кантонском диалекте. Вопреки обычной осторожности Сунь Ят-сен, полагаясь на свое инкогнито, не только вступил в оживленную беседу с земляками, но даже согласился на минутку зайти к ним на квартиру, находившуюся рядом, в соседнем доме. Однако едва Сунь Ят-сен переступил порог этого дома, как дверь за ним неожиданно захлопнулась, и великий революционер оказался в западне. Только тут он сообразил, что дом, занимаемый земляками, является частью китайского посольства, но бежать было уже поздно.

Итак, богдыханское правительство поймало-таки своего смертельного врага! Однако оно не решалось убить его в Лондоне и потому приказало своему посланнику в Англии тайно отправить Сунь Ят-сена на китайском корабле в Китай, где Сунь Ят-сен должен был быть обезглавлен. Пока же, впредь до окончания всех подготовительных мероприятий, Сунь Ят-сен был посажен в посольство под арест и полностью изолирован от внешнего мира. Сунь Ят-сен, однако, был не из тех людей, которые легко капитулируют перед судьбой.

— Сначала, — продолжал Дэвис, — Сунь Ят-сен пробовал бросать из окна комнаты, в которой был заключен, записочки на улицу с просьбой к прохожим известить Кантли об его аресте. Но из этого ничего не вышло: единственное окно темницы Сунь Ят-сена выходило на крышу. Тогда Сунь Ят-сен сделал попытку подкупить кого-либо из китайских слуг посольства и через них снестись с Кантли, но и тут его постигла неудача. Все китайские слуги были страшно запуганы, и если некоторые из них даже сочувствовали Сунь Ят-сену, то боялись это показать. Положение казалось безнадежным. Однако великий революционер не хотел сдаваться. Он неутомимо искал путей спасения и, наконец, на шел их.

Кроме китайских слуг в посольстве были также английские. Один из них, некий мистер Коль, обнаружил известную симпатию к заключенному. Сунь Ят-сен немедленно использовал это. Он убедительно разъяснил Колю, что является таким же христианином, как и сам Коль, что стремится он лишь к созданию в Китае порядков, похожих на английские, и что если ему не удастся бежать из посольства, то на родине его ждет смерть от руки палача. Свою устную пропаганду Сунь Ят-сен подкрепил определенной суммой денег. Все это произвело на Коля сильное впечатление. Он был взволнован и поделился своими чувствами с миссис Хау, которая тоже работала в китайском посольстве в качестве экономки. Миссис Хау была женщина добрая и приняла близко к сердцу судьбу несчастного узника. Она согласилась передать Кантли записку Сунь Ят-сена, но только инкогнито. В результате в субботу 17 октября вечером, т. е. через шесть дней после ареста великого революционера, под входную дверь дома, где жил Кантли, была подсунута записка следующего содержания:

«С прошлого воскресенья ваш друг сидит в заключении в китайском посольстве. Его собираются отправить в Китай, где его, конечно, повесят. Очень жаль бедного человека. Если немедленно не будут приняты меры, его увезут, и никто об этом не узнает. Я не решаюсь подписать свое имя, но верьте: все, что я говорю, истинная правда. Действуйте быстро, иначе будет поздно, Его имя, кажется, Лин Ен-сен».

Когда терявшийся в догадках Кантли узнал, наконец, что случилось с Сунь Ят-сеном, он развил бешеную энергию для спасения своего друга. Однако сделать это оказалось нелегко. Прежде всего Кантли бросился в местную полицию (район Мэрилебон), а также в Скотланд-Ярд (уголовный розыск). Его выслушали вежливо, но недоверчиво и в заключение пожали плечами. Никто не допускал возможности столь фантастического происшествия в самом центре британской столицы.

Не добившись толку от полиции, Кантли в тот же вечер явился на квартиру британского представителя при китайском посольстве сэра Халлидей Мак-Картней, но не застал его дома: была суббота, наступил священный для англичан уикэнд, официальная жизнь замерла до понедельника, и все уважающие себя люди разъехались по дачам и поместьям.

Ночь с 17 на 18 Кантли не спал. Голова его горела, и он все изыскивал способы, как помочь Сунь Ят-сену. Утром 18-го, в воскресенье, Кантли обратился к нескольким английским санов никам, ранее занимавшим высокие посты в Китае, и пытался заинтересовать их судьбой китайского революционера. Но тщетно: сановники отказались вмешиваться в это дело, котороe к тому же казалось им похожим на сказку из «Тысячи и одной ночи».

Между тем от Сунь Ят-сена поступило новое сообщение, до ставленное на этот раз Колем, гласившее, что через два дня он будет увезен в доки и посажен на китайский корабль. Надо было спешить, и Кантли опять бросился в Скотланд-Ярд. Несмотря, однако, на все мольбы и убеждения, Скотланд-Ярд и на этот раз отказался что-либо сделать.

— В полном отчаянии, — рассказывал Дэвис, — Кантли решил отправиться в Форин оффис (английское МИД). Конечно, по случаю уикэнда и здесь царила пустота. Кантли разыскал все-таки дежурного чиновника и вновь со страстью и горячностью повторил ему то, что он уже раньше несколько раз сообщал другим лицам. Вначале молодой дипломат смотрел на Кантли такими глазами, точно речь шла о странных похождениях на луне, но потом он заинтересовался его словами и даже обнаружил известную симпатию к китайскому узнику. В конце беседы чиновник обещал, что завтра, когда начальство вернется в город, он обо всем доложит, кому следует. Это несколько обнадежило Кантли, но не вполне успокоило.

Прямо из Форин оффис он зашел в редакцию «Таймс» и рассказал дежурному сотруднику о похищении Сунь Ят-сена. Сотрудник решил, что имеет дело с сумасшедшим, и, чтобы не раздражать больного, записал рассказ Кантли, обещал передать его редактору. Между тем наступил вечер, Кантли охватило страшное беспокойство — а вдруг в течение этой ночи китайское посольство увезет куда-нибудь Сунь Ят-сена?

Кантли решил нанять детектива, который неотлучно следил бы за домом № 49. Увы! уикэнд помешал ему и в этом: даже детективы по случаю воскресенья разбрелись кто куда. Тогда Кантли решил сам превратиться в детектива и всю ночь с 18-го на 19-е простоял, не смыкая глаз, на углу, около китайского посольства.

Одновременно он предпринял «психическую атаку» на врага. Вечером 18-го Кантли направил в китайское посольство одного из своих друзей, и тот сообщил принявшему его переводчику, что Форин оффис известно о похищении Сунь Ят-сена и что Форин оффис принимает надлежащие меры.

Дальше произошло следующее: чиновник Форин оффис исполнил свое обещание. В понедельник 19-го, утром, он сообщил начальству о своем разговоре с Кантли. Начальство заинтересовалось. Вся история была доложена самому министру ино странных дел — лорду Солсбери. Солсбери был весьма почтенный консерватор и к революционерам — китайским или иных национальностей — не питал никаких симпатий. Однако у него были свои понятия о стандартах цивилизации, при этом очень твердые. Похищать на улицах людей и держать их в домашних тюрьмах было, может быть, естественно в Кантоне или в Пекине, но в Лондоне. .. В Лондоне это было возмутительно! Это не соответствовало английскому стандарту цивилизации. Это к тому же затрагивало репутацию Великобритании как культурной и благоустроенной страны. И лорд Солсбери решил вмешаться в судьбу Сунь Ят-сена. Скотланд-Ярд получил необходимые указания, и шесть детективов внезапно появились у китайского посольства, следя за ним днем и ночью.

Ободренные этим друзья великого революционера удвоили усилия для его освобождения. Они хотели применить к данному случаю «Хабеас корпус акт» («Хабеас корпус акт» — закон 1679 г., действующий поныне, обязывает суды по жалобе лица, считающего неправильным лишение свободы себя или кого-нибудь другого, требовать срочной доставки задержанного в суд для проверки законности задержания), но суд отказался пойти по этому пути. Тогда Коль, который теперь окончательно перешел на сторону Сунь Ят-сена, предложил ночью вы пустить его на крышу посольства и таким путем открыть ему возможность к бегству. Однако Скотланд-Ярд нашел этот способ слишком рискованным...

— Чем же кончилось дело? — с замиранием сердца прервал я Дэвиса.
— Кантли добился-таки своего, — ответил Дэвис, — 23 октября в китайское посольство явилась делегация в составе трех человек: Кантли, инспектора Скотланд-Ярда Джарвиса и чиновника Форин оффис. Делегацию принял сэр Халлидей Мак-Картней, представитель британского правительства при китайском посольстве. Роль его во всей этой истории была очень странная, чтобы не сказать больше. Делегация категорически потребовала освобождения Сунь Ят-сена. Мак-Картней сначала пытался увильнуть от прямого ответа. Тогда чиновник Форин оффис дал ясно понять, что вопрос стоит так: или Сунь Ят-сен будет немедленно освобожден, или китайское посольство подвергнется обыску... Конечно, обыск посольства является мерой исключительной, противоречащей веками установившейся дипломатической практике... Но ведь и похищение людей на улицах Лондона и насильственное задержание их в стенах иностранного посольства тоже является мерой исключительной, противоречащей веками установившейся дипломатической практике. .. Стало быть...

Слова чиновника Форин оффис имели магический эффект: спустя несколько минут после того глубоко взволнованный Сунь Ят-сен оказался в объятиях Кантли, и великий узник тут же в подвальном этаже посольства был «вручен» явившейся за ним делегации. Все четверо через заднюю дверь сразу вышли на улицу. Вождь китайской революции был спасен.

Несколько минут прошло в молчании. Я был глубоко взволнован тем, что услышал, и мысленно переживал похищение, арест и освобождение Сунь Ят-сена. Дэвис закурил свою трубку и, медленно попыхивая огоньком, неподвижно смотрел в темноту ночи. Наконец я спросил:
— Как вы узнали все эти подробности?
— Это же моя специальность, — с усмешкой ответил Дэвис. — Похищение вождя китайской революции в Лондоне случается не каждый день... Это знаменательная дата... Я сразу же собрал все интересующие меня сведения.
— Впрочем, сделать это было нетрудно. Вся история попала в газеты. Сенсация была потрясающая. В течение нескольких недель в Англии только об этом и говорили.
Дэвис на мгновенье задумался и затем продолжал:
— Странная штука жизнь!.. Конечно, Сунь Ят-сену пришлось провести 12 скверных дней, но китайская революция от этого только выиграла. Уверяю вас, что годы и годы упорной, настойчивой пропаганды не сделали бы столько для популяризации ее идей в Европе и Америке, как это драматическое похищение Сунь Ят-сена, которое, к счастью, окончилось так благополучно. ..

Дэвис еще раз замолчал и потом закончил в тоне философского заключения:
— Всякая медаль имеет две стороны.

*
Недели через две после вручения мной верительных грамот английскому королю, в ноябре 1932 г., я подъехал к сумрачному зданию № 49 на Портлэнд Плэйс. Дипломатический этикет предписывает каждому вновь назначенному послу сделать визиты вежливости другим иностранным послам, ранее него аккредитованным при главе данной державы. Следуя этому правилу, я посетил целый ряд своих коллег. В их числе был и китайский посол, который в те дни представлял гоминдановское правительство Китая. Здание китайского посольства было такое же, каким я видел его 16 лет назад.

Дверь отворил лакей в яркой ливрее с галунами. Китайский посол принял меня в своем кабинете, и минут двадцать мы вели с ним разговор на текущие политические темы. Китайский посол был любезен и в беседе раза два упомянул, что является поклонником Сунь Ят-сена.

Когда разговор был закончен, я поднялся и, прощаясь с послом, спросил:
— Если не ошибаюсь, ровно 36 лет назад в этом здании был интернирован Сунь Ят-сен?
— Совершенно верно, — ответил китайский посол. — А вам известна эта история?
— Да, известна, — подтвердил я и прибавил, — не могли ли бы вы показать мне, где именно Сунь Ят-сен находился в заключении?
— Охотно покажу, — воскликнул китайский посол, — следуйте за мной.

По длинным, крутым лестницам узкого шестиэтажного здания посольства мы поднялись на самый верх и через крохотную дверцу вошли в низкую полутемную мансарду, где двум человекам негде было повернуться. Я выглянул в маленькое, подслеповатое окошечко — оно выходило на плоскую крышу, которая со всех сторон была окружена другими, более высокими остро конечными крышами. Теперь я сам видел, почему Сунь Ят-сен никак не мог выбросить записку из окна на улицу. Эта мансард ная комнатушка очень походила на тюремную камеру.

— Вот здесь и просидел 12 дней Сунь Ят-сен, — проговорил китайский посол. — Я хочу превратить место его заключения в маленький музей.
Действительно, на стене мансарды висел портрет великого революционера, обрамленный китайскими национальными цветами, а на небольшом столике лежали сочинения Сунь Ят-сена, книги по истории китайского национального движения и другие материалы, характеризующие развитие Китая после революции 1911 г.

С волнением оглядывал я суровую темницу Сунь Ят-сена и чувствовал, что в этот миг прикоснулся к дыханию великого в истории.

*****
По сведениям Википедии, после победы китайской революции, когда Сунь Ят-сен был уже президентом,
то попросил отыскать в Лондоне Джорджа Коула, который помог ему бежать из цинского посольства.
Оказалось, что тот скончался, и тогда Сунь Ят-сен распорядился выплачивать его вдове пожизненную пенсию.

> > Похищать на улицах людей и держать их в домашних тюрьмах было, может быть, естественно в Кантоне или в Пекине, но в Лон доне. .. В Лондоне это было возмутительно! Это не соответствовало английскому стандарту цивилизации.

Похищать на улицах людей [в атакованных странах] и держать их в домашних тюрьмах военных базах в разных странах было, может быть, естественно в Кантоне или в Пекине, но в Лондоне США... В Лондоне США это было возмутительно нормально! Это не соответствовало английскому стандарту цивилизации.