Сейчас, сейчасПростой русский опер на Украине
mikle1.livejournal.com — Про одного мужика, п/п в отставке, как он с наркоманами в одном из сел Одессщины боролся. Да и про него самого, его жизнь ."Помянем?! Здесь пятьсот человек солдат, многие из них безымянные. Когда у одного казака закончились патроны, он рубанулся в бой против фашистов с шашкой наголо, и он тоже здесь. Представляешь, а ведь это прадеды тех мальчишек, которые тусуются у нас в Палермо и готовы за дозу родину продать. А наши лежат и не знают, что их предали."
============
Помню, как-то наткнулись с ребятами, оперативниками, на базу Магаданского политеха, встретили нас восемь человек, полевая партия геологов, документы у них в порядке вроде были.
И тут один из наших смотрит на их якобы руководителя: “А когда же ты, парень, ушел на бесконвойку?” — он его по зоне помнил.
Повязали мы беглых зэков. Надели “национальные” наручники из сыромятной кожи, деревяшка вставляется между рук, и не рыпнешься.
А через десять минут под кустом нашли и настоящих геологов — четырех ребят, двух преподавателей и трех девочек-студенток. Еще теплых…
После этого, я так тебе скажу, может быть, когда-нибудь я попаду в ад и гореть мне веки вечные на чертовой сковородке, но мы на месте приняли единственно правильное решение…
Пойми, нельзя иначе. Якобы доброта и гуманность — на самом деле паскудное равнодушие. Она плодит беспредел. Как у нас в Палермо.
Прибегают как-то чукчи: зовут на берег, говорят, останки какого-то корабля там всплыли. Я пошел смотреть — “Челюскин” это, что в 1934-м героически затонул.
Тронул я его носком сапога, вода обожгла. Так что, можно сказать, ты видишь перед собой единственного человека, вступившего на борт затонувшего “Челюскина”. Такая хохма.
Ну что еще тебе рассказать: по молодости оленя мог кулаком задавить, с рук кормил на льдинах белых медведей. Дома у меня тоже медведица жила, Машка, вот, смотри на снимке, как грустно она в окошко глядит. Ее потом в зоопарк еще забрали, ручная совсем, в природе бы не выжила.
В общем, так и напиши, жизнь веселая. В иных поселках, кроме парторга и профкома, остальные жители были бывшими бандюгами, честно отмотавшими свой срок. Так что сотрудникам уголовного розыска, что работали на Колыме, приходилось без конца рисковать собой. Не без этого.
Навсегда запомню день 15 января 1965 года. Разыскивали мы одну женщину, Кузнецову Валентину Ивановну, фельдшера медпункта, пропавшую в пургу. При себе у нее были 22 тысячи казенных рублей за лекарства. Как выяснилось, убил ее из-за денег старший оперуполномоченный, бывший наш коллега Волнухин. Тело спустил под лед. Я шел по следу и провалился в полынью. Обнаружили меня еще живым, откачали. Правда, шкура моя вся слезла, до сих пор здорово чешусь. А еще сплю мало, два-три часа в сутки достаточно, оставшуюся часть ночи читаю, говорят, последствия того “купания”.
* * *
На Севере, если кто во время задержания убивал милиционера, долго не жил, и все это знали. А сейчас беспредельщина сплошь и рядом, потому что никто никого не боится.
Да и милиция — никого и ничего.
=========