Была у меня подруга (назовем ее Маша) — мы с ней вместе в школе учились, а классе в 9-ом она уехала в Питер (сам я из Москвы), но отношения наши не прекратились — переписывались там, виделись летом, когда она к бабуле приезжала, перезванивались периодически. Короче, милые пубертатные отношения…
Проходит несколько лет, Машины родители сваливают в длительную загранку, что позволяет мне — безбашенному студенту — мотнуться на каникулы в Питер и осуществить свою давнюю мечту по ознакомлению с Северной столицей. В первый же вечер, нагулявшись всласть по музеям и напившись пива, я, как водится, укладываю вяло сопротивляющуюся Машу в постель (или она меня? — что не принципиально), и мы наконец-то понимаем, что зря все последние годы изображали из себя невинную дружбу.
У Маши же, разумеется, есть бойфренд (назовем его Саша), которому на момент моего приезда заявлено, что приехал лучший школьный друг – «друг и ничего больше», который очень интересуется музеями и прочей лабудой, так что времени на Сашу нет, и придется ему, бедному, пяток дней обойтись без благоверной.
Саша же, хотя и полный лох, но не до такой же степени! И вот этот обиженный Ромео звонит Машке в один из вечеров и начинает ей изливать свою ревность и попранную любовь.
Мизансцена же примерно такая: Маша в одних трусиках сидит в коридоре у аппарата и, громко переругиваясь с возлюбленным, жестами показывает мне, еще менее одетому, чем она сама, что пора идти мыться, бриться и в люлю, что я и выполняю.
Пять минут спустя, лежу в кровати, курю. Врывается Машка, рывком сдергивает одеяло, плюхается рядом, кладет голову мне на грудь, закуривает… И так глубокомысленно заявляет: — Ну, как же он меня достал СВОЕЙ БЕСПРИЧИННОЙ РЕВНОСТЬЮ!
Частенько я теперь вспоминаю эту фразу, когда слышу от супруги о встречах с подругами или о задержках на работе…
Сейчас, сейчас
Проходит несколько лет, Машины родители сваливают в длительную загранку, что позволяет мне — безбашенному студенту — мотнуться на каникулы в Питер и осуществить свою давнюю мечту по ознакомлению с Северной столицей. В первый же вечер, нагулявшись всласть по музеям и напившись пива, я, как водится, укладываю вяло сопротивляющуюся Машу в постель (или она меня? — что не принципиально), и мы наконец-то понимаем, что зря все последние годы изображали из себя невинную дружбу.
У Маши же, разумеется, есть бойфренд (назовем его Саша), которому на момент моего приезда заявлено, что приехал лучший школьный друг – «друг и ничего больше», который очень интересуется музеями и прочей лабудой, так что времени на Сашу нет, и придется ему, бедному, пяток дней обойтись без благоверной.
Саша же, хотя и полный лох, но не до такой же степени! И вот этот обиженный Ромео звонит Машке в один из вечеров и начинает ей изливать свою ревность и попранную любовь.
Мизансцена же примерно такая: Маша в одних трусиках сидит в коридоре у аппарата и, громко переругиваясь с возлюбленным, жестами показывает мне, еще менее одетому, чем она сама, что пора идти мыться, бриться и в люлю, что я и выполняю.
Пять минут спустя, лежу в кровати, курю. Врывается Машка, рывком сдергивает одеяло, плюхается рядом, кладет голову мне на грудь, закуривает… И так глубокомысленно заявляет: — Ну, как же он меня достал СВОЕЙ БЕСПРИЧИННОЙ РЕВНОСТЬЮ!
Частенько я теперь вспоминаю эту фразу, когда слышу от супруги о встречах с подругами или о задержках на работе…