Юрик повернул голову и уставился на вошедших в кафе шестерых юношей во главе с рыжим одышливым толстяком в желтой байковой рубахе навыпуск. – Ха! Димон, смотри, – Нерсесов толкнул Чернова в плечо. – Знаешь, кто это? – Не, – Гоблин хмуро взглянул на компанию. – Мелонов сотоварищи. Молодые христианские демократы… – И чо? – Последыши Ковалева-Ясного и Пенькова… – А-а! – на лице у Чернова появилась заинтересованность. – Развлечься хочешь? – неожиданно предложил Юрик. – Не откажусь… – Пеньков – пассивный зоофил! – громко сказал Нерсесов. – А Дыня – жирный импотент! Христианские демократы еще не успели сесть за столик. Один из юношей завопил что-то матерно-невразумительное и схватил со стола пустую бутылку. Мелонов подпрыгнул и выпучил глаза. – Кто шагает дружно в ряд? Христианский наш отряд! Педофилы, лесбиянки, и задроченные панки! – заорал Нерсесов. – Бей их! – приказал Дыня и рванулся вперед. – Развлечься, говоришь?! – Гоблин слишком поздно понял, что поддался на провокацию весельчака Юрика. Но времени что-либо изменить уже не было. Чернов отбросил в сторону стул и встретил первых двоих нападавших ударами в челюсти. Молодых демократов швырнуло назад, и они бесчувственными кулями рухнули под ноги переполошенных посетителей. Юноша с бутылкой широко размахнулся, рассчитывая попасть Димону в голову. Гоблин чуть отклонился и от души вмазал «христианину» носком ботинка промеж ног. Уши резанул истошный визг будущего кастрата. Димон перехватил согнувшееся тело, вздернул его в воздух и метнул за стойку, едва не прибив несчастного бармена. Зазвенело. Шкаф с разнокалиберными бутылками не выдержал удара от прилетевшего тела молодого демократа и развалился. В воздухе распространился аромат дешевого самопального коньяка и прокисшего вина. – А-а-а! – мимо Чернова пронеслась округлая фигура Нерсесова, размахивающего сверкающим металлическим подносом. – Осторожно! – рявкнул Гоблин, но опоздал. Юрик поскользнулся на размазанном по полу мороженом, совершил замысловатый кульбит, миновал застывшего в ступоре Мелонова и со всего маху въехал подносом по физиономии официанту. Бам-м-м! Тонкая жесть прогнулась по форме лица работника общепита. Нерсесов с официантом покатились дальше, сметая легкие пластиковые стулья. Димон перепрыгнул через столик, походя шарахнул Дыню в солнечное сплетение и погнался за двумя оставшимися демократами. Те решили не искушать судьбу и выскочили на улицу. Чернов плюнул вслед сбежавшим, вернулся в зал и за ногу вытащил из-под столика блаженно улыбающегося Нерсесова. Журналист-патриот сильно приложился лбом об пол и потому плохо соображал. Правда, отоваренному подносом официанту было еще хуже. Гоблин перебросил Юрика через плечо, погрозил кулаком бармену, схватившему телефонную трубку, и ретировался. Не желая терять лишние секунды на размещение бормочущего что-то антидемократическое Нерсесова в салоне джипа, Димон забросил приятеля в багажник, где тот благополучно провел полчаса, пока Чернов проходными дворами вез его в редакцию «Нового Петербурга».
Сейчас, сейчас