Одной из искр, из которых разгорелась Февральская революция, были хлебные бунты в Петрограде. И вот вам одна любопытная деталь: в январе 1917-го года Особое междуведомственное совещание приняло решение об экспорте 50 млн. пуд. пшеницы и ржи (Англии предназначалось 30 млн. пуд., Франции — 20 млн. пуд.). Это при том, что расчётные потребности в хлебе армии и населения на 1917 г. исчислялись в 660 млн. пуд., в то время как наличные запасы к концу 1916 г. составляли 626 млн. пуд. зерна, причём из этого числа надо вычесть 52 млн. пуд., находившиеся в зоне, закрытой для вывоза (конечно, к этим цифрам следует добавить перспективный урожай 1917-го года, но до него ещё надо было дожить). Почему же особое совещание приняло такое решение?
Для ответа на этот вопрос нужно отмотать ситуацию на несколько лет назад. Ещё в декабре 1914 г. по дипломатическим каналам осуществлялся зондаж на предмет покупки французами 72 млн. пуд. русской пшеницы. Данный зондаж привёл к так называемому джентльменскому (не оформленному юридически) соглашению о поставке в сезон 1915 г. первых партий зерна — 14.5 млн. Позднее была заключена конвенция Рибо—Барка (21 сентября 1915 г.), гарантировавшая России французский кредит на обслуживание займов и покупку вооружений, одним из пунктов предусматривавшая обязательство царского правительства «оплачивать русскими деньгами закупки хлеба и спирта, производимые французским правительством в России» .
Тут надо отметить, что в самой Франции дела обстояли отнюдь не радужно, покупка зерна вовсе не была бессмысленной блажью. К концу 1916-го года во Франции под влиянием факторов, связанных с войной, посевные площади с/х культур сократились до 65% по сравнению с довоенными годами. Валовый сбор зерна составил всего 30% от предвоенного, и в 1917-м ситуация продолжала усугубляться.
Поэтому даже несмотря на то, что джентльмены верят на слово, французы всё время торопили российскую сторону с заключением формального соглашения, а российские государственные деятели, не будь дураки, всячески пытались затянуть решение вопроса. Многочисленные раунды переговоров, докладные записки о полной нереализуемости соглашения, демарши министра земледелия - и со всем этим в одночасье покончил ультиматум французов в марте 1916-го года, суть которого изложил посол России Извольский в своём письме: "Французское правительство очень обеспокоено неполучением от нас ответа по делу о поставке хлеба и полученным от Палеолога известием, что русское правительство еще не приступило к заготовке и закупке этого хлеба. Наш морской агент на днях телеграфировал своему начальству, что это обстоятельство может явиться препятствием к доставке снарядов в Россию, так как их предполагалось грузить на те суда, которые зафрахтованы для доставления хлеба во Францию, которые, если сделка с нами не состоится, должны будут идти за хлебом в Америку. В зависимости от этой поставки русского хлеба здешнее Министерство торговли ставит также отпуск хлеба для наших военнопленных в Германии, как его об этом просил председатель Бернского комитета Березников. Как мне известно, я на днях, вероятно, получу ноту о передаче в Петроград усиленного ходатайства французского правительства о скорейшей заготовке хлеба в Архангельске".
Если отбросить дипломатические словеса, суть ультиматума можно передать чрезвычайно просто: не дадите хлеба - хрен вам, а не снаряды. Если учесть возможности отечественной промышленности, это был удар ниже пояса, закрывший любые дискуссии. Со своей стороны Великобритания нашла сразу два рычага влияния на российского "партнёра": во-первых, английское правительство затребовала "уступить" 30 млн. пуд. пшеницы в обмен на тоннаж, предоставленный англичанами русскому военному ведомству; во-вторых, оно же недвусмысленно предупредило, что "не сможет доставить необходимое количество тоннажа для перевозки угля и военного снаряжения в Россию", если требования об экспорте русского хлеба и леса не будут удовлетворены.
Если учесть весь этот бэкграунд, становится вполне понятно, почему на ноты английского и французского правительств, "предложившие" предоставить в распоряжение союзнических государств 50 млн. пуд. пшеницы в навигацию 1917 г., царское правительство поспешило передать в целом положительный ответ.
Эта история позволяет сделать два поучительных вывода:
1. В критической ситуации капиталистические государства всячески стараются спихнуть бремя кризиса друг на друга. Всем "джентльменским соглашениям" грош цена в базарный день, а договоры между странами стоят меньше, чем бумага, на которых они напечатаны - если у вас нет возможности прямым шантажом (или грубой силой) добиться их выполнения;
2. Побеждает в "тараканьих бегах" более технически продвинутое государство. Можно сколько угодно надувать щёки, рассуждая об "энергетических сверхдержавах" и радоваться тому, как мы "кормили всю Европу", однако реальность совершенно неприглядна: именно страны, производящие продукцию высокого передела, в острые моменты истории диктуют свою непреклонную волю странам-экспортёрам ресурсов.
***
Для урлофобов:
Мой вопрос автору:
А успели отправить?
Ответ:
Кое-что успели, но далеко не всё. Впрочем, тут не нужно выдавать нужду за добродетель: существовали очень большие проблемы с инфраструктурой и логистикой (проливы-то перекрыты, а своевременно расширить пропускную способность северных портов не смогли). Даже для отправки скромной партии в 10 млн. пудов пшеницы в сентября 1916-го пришлось устраивать чуть ли не спецоперацию.
Ну а после зимы 1916/1917-го надо было дождаться начала навигации, а когда дождались — известные события привели к тому, что всем стало несколько не до того. Временное правительство пыталось продолжить ту же политику, но Советы вмешивались, в том числе останавливая эшелоны с экспортным зерном. В итоге в 1917-м удалось вывезти во Францию всего 1,3 млн. пуд. пшеницы и ржи. Поставки зерна в Англию осуществлены не были.
Как я понимаю, именно желание позаимствовать недовывезенное зерно с портовских складов обусловило столь странную интервенцию Антанты против молодой Советской власти, когда интервенты так и остались в прибрежных городах.
> столь странную интервенцию Антанты против молодой Советской власти, когда интервенты так и остались в прибрежных городах.
Там всё неоднозначно:
[censored]
Интервенция началась как союз между большевиками (местным Советом) и странами Антанты для защиты от белофиннов и немецких войск. 1 марта 1918 года меньшевистско-эсеровский Мурманский совет (исполняющий обязанности председателя — Алексей Юрьев) информировал Совет народных комиссаров о полученном предложении британского контр-адмирала Томаса Кемпа (англ. Thomas Webster Kemp). Предложение сводилось к защите силами британских войск Мурманской железной дороги от германских войск и (или) белофиннов. Лев Троцкий, являвшийся народным комиссаром по иностранным делам без решения ЦК ответил, что такое предложение следует принять.
Мурманский порт и Мурманская железная дорога были построены в 1916 году для поставок России военного снаряжения и материалов из стран Антанты, то есть из Британии и Франции. К моменту выхода России из войны с Германией в портах Мурманска и Архангельска скопились миллионы тонн военных грузов, и Антанта была обеспокоена возможностью их захвата германцами при помощи финнов. В это время в Финляндии, ставшей независимой, шла гражданская война между белыми и красными финнами, и для помощи белым финнам там высаживались немецкие войска.
Белые финны стали первой проверкой британского десанта. В середине марта 1918 года к Мурманской железной дороге вышел отряд красных финнов, вытесненный белыми финнами из Финляндии. Командир краснофинского отряда попросил помощи мурманских большевиков, а Мурманский Совет обратился за помощью к десанту Антанты. Тогда-то и был «оборудован блиндированный поезд», упомянутый в БСЭ. Он представлял собой несколько платформ с брустверами из мешков с песком, вооруженных четырьмя трехфунтовыми (47 мм) пушками, снятыми с британского корабля «Кокрейн». Расчеты пушек составили французские артиллеристы (они отнюдь не были высажены вместе с десантом, а, наоборот, возвращались во Францию, завершив миссию советников в Румынии, вышедшей из войны с Германией и Австро-Венгрией), на платформах «бронепоезда» разместилась также рота британских морских пехотинцев. Состав проехал до Кандалакши, но не встретил белых финнов, которые ушли обратно в Финляндию.
После этого рейда против белых финнов десант Антанты никаких действий не предпринимал, выполняя основную задачу — охрану военных грузов в Мурманском порту. А 2 мая 1918 «Кокрейн» получил приказ принять на борт 40 британских морпехов, 20 красногвардейцев, 20 красных матросов и направиться в Печенгу. Дело в том, что Мурманский Совет получил информацию о возможном использовании Печенгского залива в качестве базы для подводных лодок Германии. 3 мая 1918 в Печенге высадились красногвардейцы, красные матросы и британские морпехи. Они вступили в бои против белых финнов. Финны упорно сопротивлялись, вынудив британцев 6 мая прислать подкрепление — 35 морпехов с 5 пулеметами и одной 12-фунтовой (76 мм) пушкой. 12 мая 150 белых финнов попытались взять Печенгу штурмом, но были отбиты и покинули этот район.
...
3 июня конференция военных представителей Антанты в Париже постановила расширить интервенцию на Севере России и поручила британскому командованию возглавить северный экспедиционный корпус союзных войск. Требования советского правительства вывести иностранные войска и военные корабли с советской территории и из советских северных вод, озвученные С.П. Нацаренусом, Антанта проигнорировала и продолжила наращивать свой контингент, к началу июля доведя его в Мурманске до 8 тыс
Прям как в сказке про Зайца, Лису и лубяную избушку. )
> После этого рейда против белых финнов десант Антанты никаких действий не предпринимал
Предпринимал.
Летом около 2-3 тысяч финнов под руководством немецких офицеров вторглись на территорию северной Карелии. Британскими интервентами были огранизованы местные карелы, из которых сформировали "Карельский легион" в 300 бойцов, британцы же их снабдили оружием, приставили к карелам своих офицеров, после чего финны были выбиты до дома. На северном фланге этой операции против белофиннов действовали также пригретые англичанами красные финны, при этом они успели немного повоевать с карелами.
Так что какие-то действия против финнов интервенты предпринимали. Интервенты против интервентов, хы.
Там же можно прочитать просто прекрасные очерки о карьерном росте бывших царских офицеров:
Когда 2 августа 1918 года высадился 9-тысячный отряда Антанты в Архангельске, советская власть в городе уже была свергнута в ходе переворота, организованного английским агентом, капитаном второго ранга русского флота Георгием Чаплиным (Томсоном). Власть в городе взяли военные во главе с ротмистром А. А. Берсом — командиром Беломорского конно-горского полка (собранном из частей бывшей «туземной дивизии»). В тот же день в городе было образовано марионеточное «правительство» во главе с «народным социалистом» Н. В. Чайковским – Верховное управление Северной области (ВУСО)[12]. Начала формироваться Северная армия под командованием каперанга Г. Е. Чаплина.
Ну так не туристами же они ехали. Натурально с боями, хотя и небольшими, у красных на том направлении сил было немного до поры.
> Так-то они держались треугольника Мурманск-Кандалакша-Архангельск, насколько я вижу по картам.
Скорее всего, решения принимались ситуативно. Была бы возможность "доехать" до Питера (успешное контрреволюционное выступление, например) "доехали" бы.
Сейчас, сейчас
Для ответа на этот вопрос нужно отмотать ситуацию на несколько лет назад. Ещё в декабре 1914 г. по дипломатическим каналам осуществлялся зондаж на предмет покупки французами 72 млн. пуд. русской пшеницы. Данный зондаж привёл к так называемому джентльменскому (не оформленному юридически) соглашению о поставке в сезон 1915 г. первых партий зерна — 14.5 млн. Позднее была заключена конвенция Рибо—Барка (21 сентября 1915 г.), гарантировавшая России французский кредит на обслуживание займов и покупку вооружений, одним из пунктов предусматривавшая обязательство царского правительства «оплачивать русскими деньгами закупки хлеба и спирта, производимые французским правительством в России» .
Тут надо отметить, что в самой Франции дела обстояли отнюдь не радужно, покупка зерна вовсе не была бессмысленной блажью. К концу 1916-го года во Франции под влиянием факторов, связанных с войной, посевные площади с/х культур сократились до 65% по сравнению с довоенными годами. Валовый сбор зерна составил всего 30% от предвоенного, и в 1917-м ситуация продолжала усугубляться.
Поэтому даже несмотря на то, что джентльмены верят на слово, французы всё время торопили российскую сторону с заключением формального соглашения, а российские государственные деятели, не будь дураки, всячески пытались затянуть решение вопроса. Многочисленные раунды переговоров, докладные записки о полной нереализуемости соглашения, демарши министра земледелия - и со всем этим в одночасье покончил ультиматум французов в марте 1916-го года, суть которого изложил посол России Извольский в своём письме: "Французское правительство очень обеспокоено неполучением от нас ответа по делу о поставке хлеба и полученным от Палеолога известием, что русское правительство еще не приступило к заготовке и закупке этого хлеба. Наш морской агент на днях телеграфировал своему начальству, что это обстоятельство может явиться препятствием к доставке снарядов в Россию, так как их предполагалось грузить на те суда, которые зафрахтованы для доставления хлеба во Францию, которые, если сделка с нами не состоится, должны будут идти за хлебом в Америку. В зависимости от этой поставки русского хлеба здешнее Министерство торговли ставит также отпуск хлеба для наших военнопленных в Германии, как его об этом просил председатель Бернского комитета Березников. Как мне известно, я на днях, вероятно, получу ноту о передаче в Петроград усиленного ходатайства французского правительства о скорейшей заготовке хлеба в Архангельске".
Если отбросить дипломатические словеса, суть ультиматума можно передать чрезвычайно просто: не дадите хлеба - хрен вам, а не снаряды. Если учесть возможности отечественной промышленности, это был удар ниже пояса, закрывший любые дискуссии. Со своей стороны Великобритания нашла сразу два рычага влияния на российского "партнёра": во-первых, английское правительство затребовала "уступить" 30 млн. пуд. пшеницы в обмен на тоннаж, предоставленный англичанами русскому военному ведомству; во-вторых, оно же недвусмысленно предупредило, что "не сможет доставить необходимое количество тоннажа для перевозки угля и военного снаряжения в Россию", если требования об экспорте русского хлеба и леса не будут удовлетворены.
Если учесть весь этот бэкграунд, становится вполне понятно, почему на ноты английского и французского правительств, "предложившие" предоставить в распоряжение союзнических государств 50 млн. пуд. пшеницы в навигацию 1917 г., царское правительство поспешило передать в целом положительный ответ.
Эта история позволяет сделать два поучительных вывода:
1. В критической ситуации капиталистические государства всячески стараются спихнуть бремя кризиса друг на друга. Всем "джентльменским соглашениям" грош цена в базарный день, а договоры между странами стоят меньше, чем бумага, на которых они напечатаны - если у вас нет возможности прямым шантажом (или грубой силой) добиться их выполнения;
2. Побеждает в "тараканьих бегах" более технически продвинутое государство. Можно сколько угодно надувать щёки, рассуждая об "энергетических сверхдержавах" и радоваться тому, как мы "кормили всю Европу", однако реальность совершенно неприглядна: именно страны, производящие продукцию высокого передела, в острые моменты истории диктуют свою непреклонную волю странам-экспортёрам ресурсов.
***
Для урлофобов:
Мой вопрос автору:
А успели отправить?
Ответ:
Кое-что успели, но далеко не всё. Впрочем, тут не нужно выдавать нужду за добродетель: существовали очень большие проблемы с инфраструктурой и логистикой (проливы-то перекрыты, а своевременно расширить пропускную способность северных портов не смогли). Даже для отправки скромной партии в 10 млн. пудов пшеницы в сентября 1916-го пришлось устраивать чуть ли не спецоперацию.
Ну а после зимы 1916/1917-го надо было дождаться начала навигации, а когда дождались — известные события привели к тому, что всем стало несколько не до того. Временное правительство пыталось продолжить ту же политику, но Советы вмешивались, в том числе останавливая эшелоны с экспортным зерном. В итоге в 1917-м удалось вывезти во Францию всего 1,3 млн. пуд. пшеницы и ржи. Поставки зерна в Англию осуществлены не были.