Сейчас, сейчасКостя опять про игры
vk.com — Игра — не искусство. Это не только мое мнение. Это мнение японского разработчика игр Хидео Коджимы (он считает, что создание игр - это просто обычная потребительская услуга, а не творчество. Это мнение бельгийских разработчиков игр из студии Tale of Tales, которые (прямо как Семин!) заявляют:
— Игры это не искусство, а пустопорожняя трата времени...
Diablo II, Deus Ex, Gothic, Morrowind — так, навскидку.
> Графика (теперь) кажется убогой, движки устарели.
Иконы Андрея Рублева — не искусство, картины мастеров эпохи Возрождения — не искусство.
> Игра — не искусство. Это не только мое мнение.
При чем тут вообще чье-то мнение? Вот, например, что пишет об искусстве БСЭ:
«Художественное произведение возбуждает в одно и то же время глубочайшие переживания, подобные переживаниям реальных событий, и эстетическое наслаждение, проистекающее из его восприятия именно как произведения И., как созданной человеком модели жизни. Для того чтобы это противоречивое воздействие имело место, И. должно быть изоморфно реальной жизнедеятельности человека, т. е. должно не копировать её, а воспроизводить её структуру.
Реальная человеческая жизнедеятельность, будучи органически целостной, складывается из взаимодействия четырёх основных компонентов — труда, познания, ценностной ориентации и общения. Соответственно и И., произведения которого по-своему столь же органически целостны, перенимает эту структуру человеческой жизнедеятельности. Оно выступает прежде всего как специфический (образный) способ познания действительности, но одновременно является и специфическим, образным способом её оценки, утверждением определённой системы ценностей; произведения И. создаются на основе отражения, осознания реального мира, однако сознание, по словам В. И. Ленина, «...не только отражает объективный мир, но и творит его» (там же, с. 194), созидая то, чего в действительности не было, нет, а подчас и не может быть (фантастические образы, гротеск и т. д.); таким образом, И. творит воображаемые «миры», более или менее близкие к миру реальному и более или менее от него отличные, т. е. представляет собой, по словам К. Маркса, способ «практически-духовного освоения» действительности, отличающийся и от её чисто духовного освоения, характерного для теоретического знания, и от чисто материальной практики (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 12, с. 728). Произведение И. представляет собой всегда и духовный образ — модель жизни, и материальную конструкцию — звуковую, пластическую, цветовую, словесную и т. д., созданную художником по законам техники и технологии обработки данного материала. Но эта конструкция сама играет двоякую роль: с одной стороны, она даёт художественному образу материальное воплощение, вне которого он — как и любая другая модель — не может существовать; с другой стороны, она выступает как особая, художественно-образная система знаков, как специфический художественный «язык» (музыкальный, хореографический, живописный, архитектурный, кинематографический и т. д.), призванный донести до сознания людей заключённую в нём художественную информацию.
Таким образом, И. как специфическое общественное явление представляет собой сложную систему качеств, структура которой характеризуется сопряжением познавательной, оценочной, созидательной (духовно и материально) и знаково-коммуникативной граней (или подсистем). Благодаря этому И. выступает и как средство общения людей, и как орудие их просвещения, обогащения их знаний о мире и о самих себе, и как способ воспитания человека на основе той или иной системы ценностей, и как источник высоких эстетических радостей. Хотя все эти функции И., слитые воедино, являются лишь разными сторонами одного целого — художественного воздействия И. на человека, их соотношение бывает весьма различным и иногда одна из функций выходит на первый план и приобретает главенствующее значение.»