Нельзя представлять дело так, что социалистические формы будут развиваться, вытесняя врагов рабочего класса, а враги будут отступать молча, уступая дорогу нашему продвижению, что затем мы вновь будем продвигаться вперед, а они – вновь отступать назад, а потом «неожиданно» все без исключения социальные группы, как кулаки, так и беднота, как рабочие, так и капиталисты, окажутся «вдруг», «незаметно», без борьбы и треволнений, в лоне социалистического общества. Таких сказок не бывает и не может быть вообще, в обстановке диктатуры пролетариата – в особенности. Не бывало и не будет того, чтобы отживающие классы сдавали добровольно свои позиции, не пытаясь сорганизовать сопротивление. Не бывало и не будет того, чтобы продвижение рабочего класса к социализму при классовом обществе могло обойтись без борьбы и треволнений. Наоборот, продвижение к социализму не может не вести к сопротивлению эксплуататорских элементов этому продвижению, а сопротивление эксплуататоров не может не вести к неизбежному обострению классовой борьбы. Вот почему нельзя усыплять рабочий класс разговорами о второстепенной роли классовой борьбы…
Сейчас, сейчас
Седьмое ноября было когда-то в нашей стране главным праздником.
Большевики вырвали власть из рук Временного правительства, много чего пообещав народам России. Время показало — это посеяло многократно больший хаос. Государство было разрушено, страна разорвана на десятки квазигосударств-территорий и погрузилась в Смуту братоубийственной Гражданской войны.
Лишь поразительным сочетанием идейной упертости с тактической гибкостью, беспрецедентной жесткости с внешней привлекательностью идей, сочетанием собственной пассионарности и самоотверженности с невероятным цинизмом и бездушием к людям — большевики смогли и удержать власть, и за несколько лет на 90% "собрать в обратную" Империю.
В 1996 году 7 ноября было объявлено Днем согласия и примирения. Предполагалось, что любое празднование в этот день нелепо, празднование подразумевает радость победы одних над другими. Но в Гражданской войне нет и не может быть победивших. Ибо проиграли все.
При этом параллельно в качестве "объединительной даты" подобрали удачно стоящий в календаре день 4 ноября — День, исторически связанный с изгнанием поляков из Москвы в 1612 году и, шире, с всенародным преодолением Смуты в Московском государстве начала XVII века.
Проблема была лишь в том, что деяния народного ополчения, Минина и Пожарского — настолько давняя историческая эпоха, что сложно ожидать живых эмоциональных сопереживаний вокруг этих интереснейших, но довольно отдаленных в исторической памяти событий и смыслов.
Четвертого ноября президент России, выступая в Севастополе у подножия первого на постсоветском пространстве "общего" мемориала жертвам Гражданской войны, связал воедино два символических пласта нашей истории, две Смуты. И преодоленную в начале XVII века, и Смуту постреволюционную, которую нравственно мы сопереживаем и преодолеваем вплоть до сего времени: "Но были периоды, когда это единство — единство нашего народа — подтачивалось тяжелейшими историческими событиями и испытаниями, такими как революция 1917 года и запылавшая в результате нее новая, страшная "смута" — Гражданская война".
Сам мемориальный комплекс президент назвал "знаком того, что Россия помнит и любит всех преданных ей сыновей и дочерей, с какой бы стороны баррикад они когда-то ни находились, что наша страна вновь обрела историческое единство".
Выступление Владимира Путина, равно как и сам символический жест — отметить 4 ноября здесь, в Севастополе, месте, где произошла трагедия "Русского исхода" и, по сути, завершилась организованная фаза Гражданской войны в России, — придает совершенно новые, глубинные смыслы самому Дню народного единства.
Смыслы близкие, понятные каждому.
И речь вовсе не о примитивно понимаемом "примирении" противоборствовавших когда-то сторон. Ни красных, ни белых давно уже нет, и ни в нашем примирении, ни оправдании они не нуждаются.
Речь о нашем — внутреннем примирении со своей историей.
Речь о единстве и непрерывности всего тысячелетнего исторического пути России. России, сохранившейся лишь благодаря удивительной способности нашего народа в самые тяжелые моменты преодолеть раскол и объединиться.
Речь о нашей способности извлекать из истории нужный опыт и правильные уроки.
Ибо, как сказал еще Пушкин, споря с Чаадаевым, — это наша история, "какой нам Бог ее дал", и другой истории у нас нет и не будет.
Мечтать "переменить ее", "иметь другую" — означало бы "переменить Отечество".
Владимир Мединский,
помощник президента Российской Федерации