30 марта 1876 в Питере прошла знаменитая "Чернешевская демонстрация" - хоронили умершего в предварительном заключении студента Чернышева, арестованного по известному делу "193-х". Собравшуюся революционную хипстоту с полпинка разогнали полицейские и дворники. В организованный хардкор и правильный мордобой российские студенты и нервные интеллигенты умели тогда плохо, вернее никак. Да и в простую организацию не умели - забыли позвать рабочих, за которых, так-то, и пытались рубиться.
Питерские рабочие сами постучались в кружки "землевольцев", нигилистов и прочих народников. Работяги доходчиво объяснили революционным юношам и девочкам, что:
а) демонстрации надо проводить в выходные и праздничные дни, потому что нормальные люди в будни работают;
б) оповещать надо заранее, так как народ вообще-то планирует свои выходные;
в) если предполагается месилово - давайте брать с собой кастеты, арматуру и заводских отморозков.
Чоткие пацаны из будущей "Народной Воли" идею проведения "первой рабочей" демонстрации поддержали, назначили дату - 6 декабря, но революционеры тут же ударились в две крайности и чуть не похерили все дело.
Сначала посчитали, что демонстрация без привязки к какому-либо событию будет непонятна "интеллигенции" и она на нее не пойдет.
Затем посчитали - фиг с ней, с "интеллигенцией", давайте проведем чисто рабочую демонстрацию. Умный уже тогда Плеханов задал правильный вопрос: а сколько ожидается рабочих?
Никто не знал, рабочие сами затруднялись дать ответ.
В итоге нигилисты пошли оповещать "интеллигенцию", землевольцы побежали собирать рабочих.
Назначили место - Казанский собор.
4 декабря провели летучку. Делегаты от рабочих сообщили, что если их соберется хотя бы пара сотен, то демонстрации быть. Тогда же порешили вынести красное знамя.
Пошли просчеты - забыли четко согласовать время: просто "утро".
Работяги, в количестве 250 человек, пришли рано утром. Никого из организаторов и "интеллигенции" не увидели, оставили у паперти для наблюдения пацанов, а сами разошлись "греться" по близлежащим трактирам.
Студенты и прочая интеллигенция стали подтягиваться только спустя час. Подходили группами и, не зная что делать дальше, толпились и галдели на паперти.
Тут чуть было все на закончил церковный староста. Он вышел со службы и спросил у молодежи чего ей надо и чего все так орут. Какой-то остряк крикнул, что хотят заказать панихиду.
Староста ответил, что панихиду нельзя - сегодня "царский день", и предложил всем убираться по-хорошему.
Тогда кто-то сообразил заказать молебен. Денег ни у кого не оказалось - заняли у Плеханова трешку.
За всем балаганом наблюдали в отдалении несколько полицейских и жандармов.
Когда староста с плехановской трешкой удалился, решили начинать. Как только начал выступать первый оратор, к нему сразу пошли полицейские. Но тут из трактиров вышли хорошо поддатые рабочие и выпихнули тех из толпы митингующих. Студенты сразу приободрились, все резко осмелели и вытащили красное знамя.
Полицейские тут же начали свистеть в свистки и к площади побежали окрестные дворники и городовые.
Толпа интуитивно сбилась в колонну и пошла по проспекту.
Тогда полицейские с дворниками попытались хватать шедших в задних рядах демонстрантов. Кто-то из рабочих закричал: "стой, наших берут!". Колонна резко развернулась и буквально втоптала полицейских в мостовую. Дворники бросились бежать за собор, в Казанскую улицу.
И здесь сыграли роль водка в организме рабочих и адреналин в крови студентов - толпа, вместо того, чтобы снова сбиться в колонну и идти своим маршрутом, бросилась с победными криками догонять и гасить дворников. Все ряды расстроились, а на отчаянные свистки сбегалось все больше полицейских. На той же Казанской улице разрозненные группы демонстрантов столкнулись с численно превосходящим отрядом подошедших полицейских и дворников. Началось жесточайшее месилово.
Полицейские все прибывали и стали охватывать группы демонстрантов, изолируя их друг от друга, разбивая на небольшие кучки. Те теперь не могли организованно отступить и стали пробиваться "кучками". Несколько таких "кучек" полицейским удалось загасить и уложить фейсами в мостовую. Группы же демонстрантов, вооруженных арматурой и кастетами, успешно отбивались и смогли вырваться из окружения, раскроив немало голов оппонентам. Особо выделялся здоровенный темноволосый студент, которому работяги дали отлитый в мастерской кастет - он шел в центе группы и обрушивал свои огромные кулаки на головы полицейских и дворников, когда те хватали его товарищей. Опознать его полиция потом не смогла и вместо него, много позднее, арестовали похожего на него Боголюбова, который и близко к демонстрации не был.
Зато удалось схватить знаменосца - молодого рабочего Потапова. Его сначала несла на руках группа рослых и суровых рабочих, которые кусками арматуры разбивали щщи набегавшим полицейским и медленно, стройно, как Старая Гвардия Наполеона, отступали по Невскому сквозь бушующую массовую драку. На углу Большой Садовой кто-то из полицейского начальства сообразил от них отстать. Воспользовавшись затишьем, Потапов выбежал из толпы и юркнул в проезжавшую конку. Полицейские тут же срисовали маневр, конку за углом тормознули, Потапова вытряхнули и упаковали.
Так как полиция тоже была не готова к такому деятельному и суровому отпору, то арестовать удалось всего три десятка демонстрантов, загашенных на улице. Из рабочих попались только десять человек, остальные - студенты и интеллигенция. Потапову впаяли монастырское покаяние. Все рабочие отделались легкими наказаниями, а интеллигенцию прессанули по полной - пятеро отправились на каторгу, остальные поехали в ссылку.
Правильную тактику колонн у нас освоят только к началу ХХ века. Доведут же тактику до совершенства немцы к 1920-м годам.
> Особо выделялся здоровенный темноволосый студент, которому работяги дали отлитый в мастерской кастет - он шел в центе группы и обрушивал свои огромные кулаки на головы полицейских и дворников, когда те хватали его товарищей.
Для тех, кто не в курсе:
В то время в Европе (ну и Америках) образование было строго платным, а посещение - свободным. Преподавателям платили в основном студенты, из числа посетителей лекций, то есть, как это не трудно догадаться, посещение лекций - тоже было платным.
В связи с чем, ограничение по сроку обучения - отсутствовало. Выпускались через сдачу квалификационного экзамена. Когда решил, что готов - можешь сообщить профессуре об этом и она соберется на испытание.
Кому-то образование оплачивал папенька, а кто-то пахал по полгода, чтобы следующие месяц-другой продолжить обучение. Так и появилось знаменитое выражение "вечный студент" и зрелые мужики в их рядах.
История создания "студенческих братств", а так же их обычаи, например: где дедовщина была такая, что армия рыдала от зависти горькими слезами - не менее интересная.
Интересующиеся могут погуглить хотя бы "адскую неделю" (hell's week).
> Колонна резко развернулась и буквально втоптала полицейских в мостовую. Дворники бросились бежать за собор, в Казанскую улицу.
> И здесь сыграли роль водка в организме рабочих и адреналин в крови студентов - толпа, вместо того, чтобы снова сбиться в колонну и идти своим маршрутом, бросилась с победными криками догонять и гасить дворников. Все ряды расстроились, а на отчаянные свистки сбегалось все больше полицейских. На той же Казанской улице разрозненные группы демонстрантов столкнулись с численно превосходящим отрядом подошедших полицейских и дворников. Началось жесточайшее месилово.
> Из этого, кстати, следовал и другой интересный момент. Студента полиция могла и стороной обойти. Поскольку хрен его знает, а вдруг папенька непростой
Это вряд ли.
"Унутренними врагами мы называем усех сопротивляющихся закону. Например, кого?.. — Он встречает искательные глаза Овечкина. — Скажи хоть ты, Овечкин.
Овечкин вскакивает и радостно кричит:
— Так что бунтовщики, стюденты, конокрады, жиды и поляки!" (С) Куприн
Блин, странно. Короче, это неделя испытаний приема в братство, в течении которой "молодые" по приказу "дедушек" творят разную жесткую дичь. Нередко - на соревновательной основе.
Сейчас, сейчас
Питерские рабочие сами постучались в кружки "землевольцев", нигилистов и прочих народников. Работяги доходчиво объяснили революционным юношам и девочкам, что:
а) демонстрации надо проводить в выходные и праздничные дни, потому что нормальные люди в будни работают;
б) оповещать надо заранее, так как народ вообще-то планирует свои выходные;
в) если предполагается месилово - давайте брать с собой кастеты, арматуру и заводских отморозков.
Чоткие пацаны из будущей "Народной Воли" идею проведения "первой рабочей" демонстрации поддержали, назначили дату - 6 декабря, но революционеры тут же ударились в две крайности и чуть не похерили все дело.
Сначала посчитали, что демонстрация без привязки к какому-либо событию будет непонятна "интеллигенции" и она на нее не пойдет.
Затем посчитали - фиг с ней, с "интеллигенцией", давайте проведем чисто рабочую демонстрацию. Умный уже тогда Плеханов задал правильный вопрос: а сколько ожидается рабочих?
Никто не знал, рабочие сами затруднялись дать ответ.
В итоге нигилисты пошли оповещать "интеллигенцию", землевольцы побежали собирать рабочих.
Назначили место - Казанский собор.
4 декабря провели летучку. Делегаты от рабочих сообщили, что если их соберется хотя бы пара сотен, то демонстрации быть. Тогда же порешили вынести красное знамя.
Пошли просчеты - забыли четко согласовать время: просто "утро".
Работяги, в количестве 250 человек, пришли рано утром. Никого из организаторов и "интеллигенции" не увидели, оставили у паперти для наблюдения пацанов, а сами разошлись "греться" по близлежащим трактирам.
Студенты и прочая интеллигенция стали подтягиваться только спустя час. Подходили группами и, не зная что делать дальше, толпились и галдели на паперти.
Тут чуть было все на закончил церковный староста. Он вышел со службы и спросил у молодежи чего ей надо и чего все так орут. Какой-то остряк крикнул, что хотят заказать панихиду.
Староста ответил, что панихиду нельзя - сегодня "царский день", и предложил всем убираться по-хорошему.
Тогда кто-то сообразил заказать молебен. Денег ни у кого не оказалось - заняли у Плеханова трешку.
За всем балаганом наблюдали в отдалении несколько полицейских и жандармов.
Когда староста с плехановской трешкой удалился, решили начинать. Как только начал выступать первый оратор, к нему сразу пошли полицейские. Но тут из трактиров вышли хорошо поддатые рабочие и выпихнули тех из толпы митингующих. Студенты сразу приободрились, все резко осмелели и вытащили красное знамя.
Полицейские тут же начали свистеть в свистки и к площади побежали окрестные дворники и городовые.
Толпа интуитивно сбилась в колонну и пошла по проспекту.
Тогда полицейские с дворниками попытались хватать шедших в задних рядах демонстрантов. Кто-то из рабочих закричал: "стой, наших берут!". Колонна резко развернулась и буквально втоптала полицейских в мостовую. Дворники бросились бежать за собор, в Казанскую улицу.
И здесь сыграли роль водка в организме рабочих и адреналин в крови студентов - толпа, вместо того, чтобы снова сбиться в колонну и идти своим маршрутом, бросилась с победными криками догонять и гасить дворников. Все ряды расстроились, а на отчаянные свистки сбегалось все больше полицейских. На той же Казанской улице разрозненные группы демонстрантов столкнулись с численно превосходящим отрядом подошедших полицейских и дворников. Началось жесточайшее месилово.
Полицейские все прибывали и стали охватывать группы демонстрантов, изолируя их друг от друга, разбивая на небольшие кучки. Те теперь не могли организованно отступить и стали пробиваться "кучками". Несколько таких "кучек" полицейским удалось загасить и уложить фейсами в мостовую. Группы же демонстрантов, вооруженных арматурой и кастетами, успешно отбивались и смогли вырваться из окружения, раскроив немало голов оппонентам. Особо выделялся здоровенный темноволосый студент, которому работяги дали отлитый в мастерской кастет - он шел в центе группы и обрушивал свои огромные кулаки на головы полицейских и дворников, когда те хватали его товарищей. Опознать его полиция потом не смогла и вместо него, много позднее, арестовали похожего на него Боголюбова, который и близко к демонстрации не был.
Зато удалось схватить знаменосца - молодого рабочего Потапова. Его сначала несла на руках группа рослых и суровых рабочих, которые кусками арматуры разбивали щщи набегавшим полицейским и медленно, стройно, как Старая Гвардия Наполеона, отступали по Невскому сквозь бушующую массовую драку. На углу Большой Садовой кто-то из полицейского начальства сообразил от них отстать. Воспользовавшись затишьем, Потапов выбежал из толпы и юркнул в проезжавшую конку. Полицейские тут же срисовали маневр, конку за углом тормознули, Потапова вытряхнули и упаковали.
Так как полиция тоже была не готова к такому деятельному и суровому отпору, то арестовать удалось всего три десятка демонстрантов, загашенных на улице. Из рабочих попались только десять человек, остальные - студенты и интеллигенция. Потапову впаяли монастырское покаяние. Все рабочие отделались легкими наказаниями, а интеллигенцию прессанули по полной - пятеро отправились на каторгу, остальные поехали в ссылку.
Правильную тактику колонн у нас освоят только к началу ХХ века. Доведут же тактику до совершенства немцы к 1920-м годам.
[censored]