Из воспоминаний кавалера ордена Мужества полковника внутренней службы Палюха (в 2000 году майор милиции, командир сводного отряда ДВ УВДТ):
"Застава "Восток". Место дислокации - станция Аргун, задача - охрана и оборона мостов через реку Джалка и Аргун. Застава состояла из двух отрядов по 30 человек Кузбасского УВДТ и Дальневосточного УВДТ. Я командовал вторым.
5 января 2000 года вечером застава подверглась обстрелу. Стрелял снайпер. Ранил старшего сержанта милиции Сергея Бондаря, который находился на посту N 1. Будучи раненым, Бондарь вёл огонь из автомата в сторону обстрела, и это позволило личному составу занять позиции согласно боевому расчёту без потерь и ответить огнём на обстрел заставы.
Утро 9 января 2000 года. Мост через реку Джалка охраняло 1-е отделение сводного отряда (СО) ДВ УВДТ в количестве 8 человек. Старший - лейтенант милиции Валерий Насон. Мост находится в 7 километрах от станции Аргун в сторону станции Гудермес. Мост через реку Аргун охраняло 3-е отделение СО ДВ УВДТ в количестве б человек, старший - Дмитрий Яровой, и отделение Кузбасского УВДТ. На мосту находились 3 БМП-2, танк Т-72 и мотострелковый взвод ВС, вооружённый восемью гранатомётами АГС-17. Армейцы прибыли на усиление 31 декабря 1999 года и заняли оборону с целью не допустить прорыва боевиков в тыл частям Российской Армии, ведущим бои за город Грозный. Мост располагается в 800 метрах от станции Аргун в сторону города Грозного.
Ежедневно, согласно внутреннего распорядка, в 9:00 проходило построение личного состава, на котором объявлялось, кто и чем должен заниматься в течение дня: боевой расчёт, строительство укреплений, хозяйственные работы и так далее. Но именно 9 января построения не было по ряду причин. Во-первых, в этот день необходимо было выехать за получением продовольствия в город Кизляр, но главное - в районе моста через реку Аргун была обнаружена неразорвавшаяся ракета класса "воздух-земля", и сапёрам нужно было срочно выдвинуться на мост обезвредить ракету.
В 8:30 утра на автомобиле "Урал" к мосту выехали мой заместитель по тылу капитан милиции Сергей Балянин, вооруженец капитан милиции Владимир Зубарев, инженер-сапёр Николай Виноградов, взрывотехник Виталий Бугаев и два бойца Кузбасского УВДТ. Позже мы узнали, что после того, как машина выехала со станции и свернула в переулок, один из боевиков с заранее занятой позиции перебрался во дворы частных домов, намереваясь расстрелять проезжающую машину из гранатомёта. Но один местный житель, чеченец, парень-инвалид, повис на боевике и не дал ему выстрелить, спас тех семерых, кто был в "Урале". После боевых событий он был вынужден скрываться: боевики очень жаждали ему отомстить за тот случай...
Я в тот день назначил на 8:40 встречу заместителю начальника Грозненской дистанции пути Супьяну Хамидовичу Татарханову: нужно было решить вопрос об осмотре пути в зоне охраны нашей заставы. Татарханов так и не прибыл, но поскольку я ждал его в вагоне, дал команду общее построение не проводить, расчёт оставить прежний.
Я продолжал ждать замначальника дистанции пути (как выяснилось позже, его за две улицы до станции остановили боевики и сказали, что на станцию ехать сейчас нельзя, лучше убраться подальше). А ровно в 9:00 в вагон забежал мой заместитель майор милиции Владимир Фомкин и сообщил, что есть сведения: в Аргун вошли боевики, неминуем бой. Объявили тревогу. И в тот же момент начался массированный обстрел заставы из автоматического оружия и гранотомётов со всех четырёх сторон. Особенно сильный - со стороны частных домов (расстояние 50 - 100 метров) и с территории зернохранилища (расстояние 25 - 50 метров).
Первое попадание двух гранат РПГ пришлось в торец крытого вагона, ещё одной гранатой оторвало ступени у пассажирского вагона. Свист пуль, взрывы на заставе, сплошной шум и грохот.
Несмотря на плотный огонь, бойцы на боевых постах быстро заняли оборону и ответили встречным огнём, не давали противнику стрелять прицельно, дали возможность всему личному составу без потерь занять позиции согласно боевому расчёту.
Старший сержант Василий Корняков занял позицию в сарае рядом с баней и огнём через амбразуру в кирпичной стене не давал высунуться снайперам, засевшим в близлежащем двухэтажном доме. У него был всего один боекомплект, а бой был долгим и почти беспрерывным, по территории заставы в светлое время передвигаться было невозможно из-за высокой плотности огня. Место расположения Корнякова было удалено от остальных объектов, и боеприпасы ему нельзя было доставить. Израсходовав боезапас, Корняков оставил один патрон для себя и с 14 часов до вечера был готов при возможном штурме не дать взять себя живым.
В целом расстановка нашего отряда на заставе была такова: в здании находились я, старший лейтенант Петр Олексюк, связист старший лейтенант милиции Игорь Зыков, повар старшина милиции Олег Юн и четверо бойцов Кузбасского УВДТ. Под вагонами под защитой колесных пар держали бой В. Фомкин и А. Марченко. В доте - пулемётчик прапорщик милиции Сергей Савватеев и старшина милиции Исабек Аликулиев. В окопе - гранатомётчик прапорщик милиции Владимир Куприянов.
Эффект внезапности нападения не мог на нас не подействовать, но он держался от силы минут двадцать, после чего мы ощущали только нормальную "мужскую работу" - ведение боя.
Я дал команду вести огонь одиночными выстрелами. Основная задача на этот момент - не дать противнику подойти на расстояние броска гранаты. В дальнейшем стало легко определить: вот ведут огонь наши, а это стреляют боевики. У боевиков было большое преимущество в численности и в вооружении. У нас на заставе был всего один пулемёт, но он в умелых руках Сергея Савватеева принёс очень много пользы.
Носимый боекомплект закончился через 40 минут боя, а весь остальной боезапас находился в здании вокзала в оружейной комнате. Юн и Зыков перебежками направились в оружейную комнату, и как только за ними закрылась дверь, прогремел сильный взрыв прямого попадания гранаты в эту комнату, железную дверь сорвало с петель, она пролетела по зданию станции метров пять. Из оружейной комнаты повалил густой дым. Все это было на моих глазах, я подумал, что ребята погибли. Но через минуту из дверного проема оружейной комнаты выбежал Олег Юн. Он сильно согнулся, держался обеими руками за уши, тряс головой, кричал: "Пожар в оружейной комнате!", и побежал на кухню, где была вода. Следом за Олегом - Зыков, он тоже закрывал уши руками. Граната попала в решётку, оттого взрывная волна и осколки были направлены в потолок, с которого осколки падали уже без поражающей силы; но загорелся ящик с патронами. Юн схватил на кухне таз с водой и разведённым в нём чистящим средством "Фейри" и таким вот "огнетушителем" одним движением затушил очаг пожара.
Мы вытащили ящики с патронами и гранатами, взяли ножи, очень торопились открыть ящики, наверное, оттого это получалось не сразу. Тогда Олексюк схватил топор и стал разрубать крышки ящиков.
Патроны быстро доставили в окопы, на позиции. Это было непросто. Тем, кто находился под вагонами, патроны пришлось бросать через вагонные окна, которые простреливались боевиками, вообще - закатывали горсти патронов в платки и тряпки и кидали, как камни, бойцам на позициях. Не могли доставить боезапас только Василию Корнякову...
Где-то около 12 часов стрельба прекратилась, и со стороны двухэтажного дома с поднятой на палке белой тряпкой к нам направился парламентёр. Я этого не видел, это был сектор обстрела пулемётчика Савватеева, но он сообщил мне о парламентёре по рации. Я дал Савватееву команду подпустить его поближе, но метров за 15 остановить и узнать, что он хочет передать. Разумеется, во избежание провокаций держать его под прицелом.
Парламёнтер сказал, что мы полностью окружены, шансов якобы у нас нет и сопротивление бесполезно, и если мы хотим жить, то должны сложить оружие и сдаться. Нам обещают гражданскую одежду и даже билеты до Москвы. Иначе - штурм и мучительная смерть.
Мы ответили отказом в резкой форме, конечно, не выбирая выражений. К этому моменту мы, если можно так сказать, освоились в этой сложной обстановке и были уверены, что выстоим в любом случае. В горячке кто-то мог и пристрелить парламентёра, поэтому я специально дал команду не стрелять, добавив, что это может быть не боевик, а местный житель, которого заставили передать нам такие унизительные требования.
Бой продолжился.
В первые же часы боя снайперы сбили две антенны стационарных станций, поэтому связь поддерживали только носимыми радиостанциями, дальность которых была ограничена. Приходилось налаживать связь по цепочке - с теми, кто находился на мосту через Аргун, они связывались с Самарским ОМОНом (позывной "Горец"), и через него - дальше на Моздок через Гудермес и Червленную Узловую.
Ближе к вечеру я попросил через "Горца" передать, что просим огня артиллерии вокруг вокзала и в основном - по зернохранилищу. Оттуда всё время огонь боевиков был особенно плотным.
В небе над Аргуном заработали 4 вертолёта Ми-24, один из них был сбит, второй получил повреждения, удалился и сел поблизости от Самарского ОМОНа. Один из пилотов был ранен. Остальные вертолёты улетели.
Поддержки с воздуха больше не было. Но к вечеру мы осмелели и привыкли к бою до такой степени, что выбегали на улицу под прикрытием пулемёта и производили выстрелы из гранатомёта РПГ-7В, поскольку из помещения стрелять из него было невозможно, а гранатомётный огонь несомненно усилил нашу оборону. Именно из РПГ была уничтожена пулемётная точка боевиков на третьем этаже здания зернохранилища.
Как мы потом узнали, в Аргун вошёл отряд Хаттаба численностью свыше 600 человек. В районе вокзала было 150 человек. Задача всего отряда Хаттаба - отвлечь основные силы российских войск от Грозного, где были блокированы отряды боевиков, и дать этим отрядам выйти из города.
Мы находились в окружении в течение двух суток. На третьи сутки под утро со стороны Ханкалы пришёл бронепоезд, отработал по нашим целеуказаниям, забрал раненых и убитых, привёз сухой паёк и боеприпасы, ушёл обратно. И только на пятые сутки с начала окружения, 14 января, со стороны Гудермеса подошла 101-я бригада внутренних войск.
Но не только мы, те, кто находился на заставе, держали бой превосходящих сил боевиков. Вспомним, что 9 января группа наших товарищей поехала обезвреживать неразорвавшуюся на мосту ракету...
Прибыв на мост, сапёры Виноградов и Бугаев сразу направились на уничтожение ракеты и тут услышали грохот взрывов и стрельбы на заставе.
Дмитрий Яровой подошёл к старшему лейтенанту, командиру танка Т-72 и сказал, что там наши, надо помочь. Но командир танка не знал дороги. Тогда старший сержант милиции Владимир Тамгин, который тоже был на мосту, забрался на броню танка и стал указывать дорогу. Танк вброд перебрался через реку Аргун и направился в сторону вокзала.
А в это время сапёры Николай Виноградов и Виталий Бугаев уговорили командира мотострелкового взвода, защищавшего мост, дать им боевую машину пехоты и два гранатомёта, что бы оказать помощь тем, кто оборонял заставу. Они и ещё семь бойцов поспешили вслед танку нам на выручку.
Не доезжая до станции всего метров трехсот, шедший первым танк подвергся сильному обстрелу. Не успел Тамгин спрыгнуть с брони, как в то место, где он только что сидел, попал выстрел от гранатомёта. Башню танка заклинило. Танкистов контузило. Танку пришлось возвращаться на мост. В танк в эту короткую вылазку было семь попаданий из гранатомёта и один из ручного противопехотного огнемёта "Шмель". БМП, шедшая за танком, была подбита с первого выстрела, который был произведён с 30 метров со стороны частного сектора.
Виноградов, Бугаев и семь бойцов спрыгнули с брони БМП и заняли оборону недалеко от того места, где уже отстреливался Тамгин.
Этот бой был коротким. На открытом пространстве окруженные со всех сторон ребята сражались два часа, отвлекая основные силы от вокзала. Почти все они геройски погибли, спасая наши жизни.
Позже местные жители рассказывали, что, когда к павшим бойцам подошли боевики и один из них наклонился, прозвучал щелчок выстрела и боевик упал на землю. У Николая Виноградова была винтовка ВСК-94 с глушителем. Этот последний выстрел скорее всего сделал Виноградов. А когда уже мы подошли к месту гибели наших товарищей, то увидели в руках у погибшего Виталия Бугаева гранату Ф-1, с чекой, готовой к взведению запала. Они сражались до последнего мгновения жизни, в живых остался только один солдат, которому удалось притаиться под листом железа и ночью уползти на мост. А взятый в плен боевик рассказал, как последний из милиционеров, весь израненный, поднялся на ноги и с одним ножом бросился на них. Боевик говорила, этот русский был страшен, у него по лицу текла кровь, рот порван выстрелом, а он смеялся. Он дрался как настоящий медведь, мы не могли его уронить. Потом он ударил ножом нашего командира и мы стали стрелять по нему пока он не упал. Потом мы подходили к нему и каждый стрелял в него уже мёртвого, боялись, что он снова встанет. Судя по словесному портрету это был Тамгин...
Подбитый танк всё же принял участие в бое. Танкисты, каждый из которых был контужен, маневрируя гусеницами и заряжая орудие в ручном режиме, посылали по три снаряда в полчаса в сторону позиций боевиков, прикрывая нас огнём. Огонь корректировал Яровой.
Мотострелковый взвод на мосту также поддерживал нас огнём из гранатометов АГС-17
Боевики пытались взять заставу любыми способами: ходили в "психическую атаку" с криком "аллах акбар!" со всех сторон, устраивали ритуальные пляски, но им ничего не помогло.
Местные жители, всегда очень информированные, говорили после боя, что боевики потеряли убитыми около 20 человек и столько же ранеными. Убитых вывозили автобусом в сторону селения Мескер-Юрт. (По агентурным разведданным противник убитыми вывез 35 боевиков). Наши потери - шестеро солдат мотострелкового взвода, трое убитых ДВ УВДТ и один КУВДТ, одиннадцать раненых из всех трёх подразделений.
Бой шёл и на мосту через реку Джалку. По обеим сторонам моста - лес, где засели 20 боевиков и вели огонь по хорошо простреливаемому сооружению, где было восемь наших бойцов.
Насон сберёг личный состав, уведя бойцов с укреплений моста в лес и держа преследовавших боевиков на расстоянии. На четвёртые сутки эта группа вышла на укрепбазу Самарского ОМОНа, где вели бой, держали оборону те, кто 9 января так и не смог уехать в Кизляр за продуктами..."
Указом Президента Российской Федерации от 26 июля 2000 года за мужество и героизм, проявленные при исполнении служебного долга, лейтенанту милиции Виноградову Николаю Николаевичу присвоено звание Герой Российской Федерации (посмертно).
Указом Президента Российской Федерации от 26 июля 2000 года за мужество и героизм, проявленные при исполнении служебного долга, старшему сержанту милиции Бугаеву Виталию Анатольевичу присвоено звание Герой Российской Федерации (посмертно).
Указом Президента Российской Федерации от 26 июля 2000 года за мужество и героизм, проявленные при исполнении служебного долга, старшему сержанту милиции Тамгину Владимиру Александровичу присвоено звание Герой Российской Федерации (посмертно).
Сейчас, сейчас
"Застава "Восток". Место дислокации - станция Аргун, задача - охрана и оборона мостов через реку Джалка и Аргун. Застава состояла из двух отрядов по 30 человек Кузбасского УВДТ и Дальневосточного УВДТ. Я командовал вторым.
5 января 2000 года вечером застава подверглась обстрелу. Стрелял снайпер. Ранил старшего сержанта милиции Сергея Бондаря, который находился на посту N 1. Будучи раненым, Бондарь вёл огонь из автомата в сторону обстрела, и это позволило личному составу занять позиции согласно боевому расчёту без потерь и ответить огнём на обстрел заставы.
Утро 9 января 2000 года. Мост через реку Джалка охраняло 1-е отделение сводного отряда (СО) ДВ УВДТ в количестве 8 человек. Старший - лейтенант милиции Валерий Насон. Мост находится в 7 километрах от станции Аргун в сторону станции Гудермес. Мост через реку Аргун охраняло 3-е отделение СО ДВ УВДТ в количестве б человек, старший - Дмитрий Яровой, и отделение Кузбасского УВДТ. На мосту находились 3 БМП-2, танк Т-72 и мотострелковый взвод ВС, вооружённый восемью гранатомётами АГС-17. Армейцы прибыли на усиление 31 декабря 1999 года и заняли оборону с целью не допустить прорыва боевиков в тыл частям Российской Армии, ведущим бои за город Грозный. Мост располагается в 800 метрах от станции Аргун в сторону города Грозного.
Ежедневно, согласно внутреннего распорядка, в 9:00 проходило построение личного состава, на котором объявлялось, кто и чем должен заниматься в течение дня: боевой расчёт, строительство укреплений, хозяйственные работы и так далее. Но именно 9 января построения не было по ряду причин. Во-первых, в этот день необходимо было выехать за получением продовольствия в город Кизляр, но главное - в районе моста через реку Аргун была обнаружена неразорвавшаяся ракета класса "воздух-земля", и сапёрам нужно было срочно выдвинуться на мост обезвредить ракету.
В 8:30 утра на автомобиле "Урал" к мосту выехали мой заместитель по тылу капитан милиции Сергей Балянин, вооруженец капитан милиции Владимир Зубарев, инженер-сапёр Николай Виноградов, взрывотехник Виталий Бугаев и два бойца Кузбасского УВДТ. Позже мы узнали, что после того, как машина выехала со станции и свернула в переулок, один из боевиков с заранее занятой позиции перебрался во дворы частных домов, намереваясь расстрелять проезжающую машину из гранатомёта. Но один местный житель, чеченец, парень-инвалид, повис на боевике и не дал ему выстрелить, спас тех семерых, кто был в "Урале". После боевых событий он был вынужден скрываться: боевики очень жаждали ему отомстить за тот случай...
Я в тот день назначил на 8:40 встречу заместителю начальника Грозненской дистанции пути Супьяну Хамидовичу Татарханову: нужно было решить вопрос об осмотре пути в зоне охраны нашей заставы. Татарханов так и не прибыл, но поскольку я ждал его в вагоне, дал команду общее построение не проводить, расчёт оставить прежний.
Я продолжал ждать замначальника дистанции пути (как выяснилось позже, его за две улицы до станции остановили боевики и сказали, что на станцию ехать сейчас нельзя, лучше убраться подальше). А ровно в 9:00 в вагон забежал мой заместитель майор милиции Владимир Фомкин и сообщил, что есть сведения: в Аргун вошли боевики, неминуем бой. Объявили тревогу. И в тот же момент начался массированный обстрел заставы из автоматического оружия и гранотомётов со всех четырёх сторон. Особенно сильный - со стороны частных домов (расстояние 50 - 100 метров) и с территории зернохранилища (расстояние 25 - 50 метров).
Первое попадание двух гранат РПГ пришлось в торец крытого вагона, ещё одной гранатой оторвало ступени у пассажирского вагона. Свист пуль, взрывы на заставе, сплошной шум и грохот.
Несмотря на плотный огонь, бойцы на боевых постах быстро заняли оборону и ответили встречным огнём, не давали противнику стрелять прицельно, дали возможность всему личному составу без потерь занять позиции согласно боевому расчёту.
Старший сержант Василий Корняков занял позицию в сарае рядом с баней и огнём через амбразуру в кирпичной стене не давал высунуться снайперам, засевшим в близлежащем двухэтажном доме. У него был всего один боекомплект, а бой был долгим и почти беспрерывным, по территории заставы в светлое время передвигаться было невозможно из-за высокой плотности огня. Место расположения Корнякова было удалено от остальных объектов, и боеприпасы ему нельзя было доставить. Израсходовав боезапас, Корняков оставил один патрон для себя и с 14 часов до вечера был готов при возможном штурме не дать взять себя живым.
В целом расстановка нашего отряда на заставе была такова: в здании находились я, старший лейтенант Петр Олексюк, связист старший лейтенант милиции Игорь Зыков, повар старшина милиции Олег Юн и четверо бойцов Кузбасского УВДТ. Под вагонами под защитой колесных пар держали бой В. Фомкин и А. Марченко. В доте - пулемётчик прапорщик милиции Сергей Савватеев и старшина милиции Исабек Аликулиев. В окопе - гранатомётчик прапорщик милиции Владимир Куприянов.
Эффект внезапности нападения не мог на нас не подействовать, но он держался от силы минут двадцать, после чего мы ощущали только нормальную "мужскую работу" - ведение боя.
Я дал команду вести огонь одиночными выстрелами. Основная задача на этот момент - не дать противнику подойти на расстояние броска гранаты. В дальнейшем стало легко определить: вот ведут огонь наши, а это стреляют боевики. У боевиков было большое преимущество в численности и в вооружении. У нас на заставе был всего один пулемёт, но он в умелых руках Сергея Савватеева принёс очень много пользы.
Носимый боекомплект закончился через 40 минут боя, а весь остальной боезапас находился в здании вокзала в оружейной комнате. Юн и Зыков перебежками направились в оружейную комнату, и как только за ними закрылась дверь, прогремел сильный взрыв прямого попадания гранаты в эту комнату, железную дверь сорвало с петель, она пролетела по зданию станции метров пять. Из оружейной комнаты повалил густой дым. Все это было на моих глазах, я подумал, что ребята погибли. Но через минуту из дверного проема оружейной комнаты выбежал Олег Юн. Он сильно согнулся, держался обеими руками за уши, тряс головой, кричал: "Пожар в оружейной комнате!", и побежал на кухню, где была вода. Следом за Олегом - Зыков, он тоже закрывал уши руками. Граната попала в решётку, оттого взрывная волна и осколки были направлены в потолок, с которого осколки падали уже без поражающей силы; но загорелся ящик с патронами. Юн схватил на кухне таз с водой и разведённым в нём чистящим средством "Фейри" и таким вот "огнетушителем" одним движением затушил очаг пожара.
Мы вытащили ящики с патронами и гранатами, взяли ножи, очень торопились открыть ящики, наверное, оттого это получалось не сразу. Тогда Олексюк схватил топор и стал разрубать крышки ящиков.
Патроны быстро доставили в окопы, на позиции. Это было непросто. Тем, кто находился под вагонами, патроны пришлось бросать через вагонные окна, которые простреливались боевиками, вообще - закатывали горсти патронов в платки и тряпки и кидали, как камни, бойцам на позициях. Не могли доставить боезапас только Василию Корнякову...
Где-то около 12 часов стрельба прекратилась, и со стороны двухэтажного дома с поднятой на палке белой тряпкой к нам направился парламентёр. Я этого не видел, это был сектор обстрела пулемётчика Савватеева, но он сообщил мне о парламентёре по рации. Я дал Савватееву команду подпустить его поближе, но метров за 15 остановить и узнать, что он хочет передать. Разумеется, во избежание провокаций держать его под прицелом.
Парламёнтер сказал, что мы полностью окружены, шансов якобы у нас нет и сопротивление бесполезно, и если мы хотим жить, то должны сложить оружие и сдаться. Нам обещают гражданскую одежду и даже билеты до Москвы. Иначе - штурм и мучительная смерть.
Мы ответили отказом в резкой форме, конечно, не выбирая выражений. К этому моменту мы, если можно так сказать, освоились в этой сложной обстановке и были уверены, что выстоим в любом случае. В горячке кто-то мог и пристрелить парламентёра, поэтому я специально дал команду не стрелять, добавив, что это может быть не боевик, а местный житель, которого заставили передать нам такие унизительные требования.
Бой продолжился.
В первые же часы боя снайперы сбили две антенны стационарных станций, поэтому связь поддерживали только носимыми радиостанциями, дальность которых была ограничена. Приходилось налаживать связь по цепочке - с теми, кто находился на мосту через Аргун, они связывались с Самарским ОМОНом (позывной "Горец"), и через него - дальше на Моздок через Гудермес и Червленную Узловую.
Ближе к вечеру я попросил через "Горца" передать, что просим огня артиллерии вокруг вокзала и в основном - по зернохранилищу. Оттуда всё время огонь боевиков был особенно плотным.
В небе над Аргуном заработали 4 вертолёта Ми-24, один из них был сбит, второй получил повреждения, удалился и сел поблизости от Самарского ОМОНа. Один из пилотов был ранен. Остальные вертолёты улетели.
Поддержки с воздуха больше не было. Но к вечеру мы осмелели и привыкли к бою до такой степени, что выбегали на улицу под прикрытием пулемёта и производили выстрелы из гранатомёта РПГ-7В, поскольку из помещения стрелять из него было невозможно, а гранатомётный огонь несомненно усилил нашу оборону. Именно из РПГ была уничтожена пулемётная точка боевиков на третьем этаже здания зернохранилища.
Как мы потом узнали, в Аргун вошёл отряд Хаттаба численностью свыше 600 человек. В районе вокзала было 150 человек. Задача всего отряда Хаттаба - отвлечь основные силы российских войск от Грозного, где были блокированы отряды боевиков, и дать этим отрядам выйти из города.
Мы находились в окружении в течение двух суток. На третьи сутки под утро со стороны Ханкалы пришёл бронепоезд, отработал по нашим целеуказаниям, забрал раненых и убитых, привёз сухой паёк и боеприпасы, ушёл обратно. И только на пятые сутки с начала окружения, 14 января, со стороны Гудермеса подошла 101-я бригада внутренних войск.
Но не только мы, те, кто находился на заставе, держали бой превосходящих сил боевиков. Вспомним, что 9 января группа наших товарищей поехала обезвреживать неразорвавшуюся на мосту ракету...
Прибыв на мост, сапёры Виноградов и Бугаев сразу направились на уничтожение ракеты и тут услышали грохот взрывов и стрельбы на заставе.
Дмитрий Яровой подошёл к старшему лейтенанту, командиру танка Т-72 и сказал, что там наши, надо помочь. Но командир танка не знал дороги. Тогда старший сержант милиции Владимир Тамгин, который тоже был на мосту, забрался на броню танка и стал указывать дорогу. Танк вброд перебрался через реку Аргун и направился в сторону вокзала.
А в это время сапёры Николай Виноградов и Виталий Бугаев уговорили командира мотострелкового взвода, защищавшего мост, дать им боевую машину пехоты и два гранатомёта, что бы оказать помощь тем, кто оборонял заставу. Они и ещё семь бойцов поспешили вслед танку нам на выручку.
Не доезжая до станции всего метров трехсот, шедший первым танк подвергся сильному обстрелу. Не успел Тамгин спрыгнуть с брони, как в то место, где он только что сидел, попал выстрел от гранатомёта. Башню танка заклинило. Танкистов контузило. Танку пришлось возвращаться на мост. В танк в эту короткую вылазку было семь попаданий из гранатомёта и один из ручного противопехотного огнемёта "Шмель". БМП, шедшая за танком, была подбита с первого выстрела, который был произведён с 30 метров со стороны частного сектора.
Виноградов, Бугаев и семь бойцов спрыгнули с брони БМП и заняли оборону недалеко от того места, где уже отстреливался Тамгин.
Этот бой был коротким. На открытом пространстве окруженные со всех сторон ребята сражались два часа, отвлекая основные силы от вокзала. Почти все они геройски погибли, спасая наши жизни.
Позже местные жители рассказывали, что, когда к павшим бойцам подошли боевики и один из них наклонился, прозвучал щелчок выстрела и боевик упал на землю. У Николая Виноградова была винтовка ВСК-94 с глушителем. Этот последний выстрел скорее всего сделал Виноградов. А когда уже мы подошли к месту гибели наших товарищей, то увидели в руках у погибшего Виталия Бугаева гранату Ф-1, с чекой, готовой к взведению запала. Они сражались до последнего мгновения жизни, в живых остался только один солдат, которому удалось притаиться под листом железа и ночью уползти на мост. А взятый в плен боевик рассказал, как последний из милиционеров, весь израненный, поднялся на ноги и с одним ножом бросился на них. Боевик говорила, этот русский был страшен, у него по лицу текла кровь, рот порван выстрелом, а он смеялся. Он дрался как настоящий медведь, мы не могли его уронить. Потом он ударил ножом нашего командира и мы стали стрелять по нему пока он не упал. Потом мы подходили к нему и каждый стрелял в него уже мёртвого, боялись, что он снова встанет. Судя по словесному портрету это был Тамгин...
Подбитый танк всё же принял участие в бое. Танкисты, каждый из которых был контужен, маневрируя гусеницами и заряжая орудие в ручном режиме, посылали по три снаряда в полчаса в сторону позиций боевиков, прикрывая нас огнём. Огонь корректировал Яровой.
Мотострелковый взвод на мосту также поддерживал нас огнём из гранатометов АГС-17
Боевики пытались взять заставу любыми способами: ходили в "психическую атаку" с криком "аллах акбар!" со всех сторон, устраивали ритуальные пляски, но им ничего не помогло.
Местные жители, всегда очень информированные, говорили после боя, что боевики потеряли убитыми около 20 человек и столько же ранеными. Убитых вывозили автобусом в сторону селения Мескер-Юрт. (По агентурным разведданным противник убитыми вывез 35 боевиков). Наши потери - шестеро солдат мотострелкового взвода, трое убитых ДВ УВДТ и один КУВДТ, одиннадцать раненых из всех трёх подразделений.
Бой шёл и на мосту через реку Джалку. По обеим сторонам моста - лес, где засели 20 боевиков и вели огонь по хорошо простреливаемому сооружению, где было восемь наших бойцов.
Насон сберёг личный состав, уведя бойцов с укреплений моста в лес и держа преследовавших боевиков на расстоянии. На четвёртые сутки эта группа вышла на укрепбазу Самарского ОМОНа, где вели бой, держали оборону те, кто 9 января так и не смог уехать в Кизляр за продуктами..."
Указом Президента Российской Федерации от 26 июля 2000 года за мужество и героизм, проявленные при исполнении служебного долга, лейтенанту милиции Виноградову Николаю Николаевичу присвоено звание Герой Российской Федерации (посмертно).
Указом Президента Российской Федерации от 26 июля 2000 года за мужество и героизм, проявленные при исполнении служебного долга, старшему сержанту милиции Бугаеву Виталию Анатольевичу присвоено звание Герой Российской Федерации (посмертно).
Указом Президента Российской Федерации от 26 июля 2000 года за мужество и героизм, проявленные при исполнении служебного долга, старшему сержанту милиции Тамгину Владимиру Александровичу присвоено звание Герой Российской Федерации (посмертно).