Про взлёт и крушение пионерии в СССР

Редкий случай, когда я полностью поддерживаю Балаева. Всё правильно сказал.

Пока я свой пост писал - балаев дополнил. Ровно то же, что и я написал:

>Но продать урок, т.е. отбубнить в классе тему из учебника школярам (потому что учебник намеренно написан так, что без разъяснения учителя ученик сам почти никогда не в состоянии понять написанное), мало для того, чтобы знания из урока уложились в голове учащегося.

>Отпала надобность напрягаться в работе, боясь претензий к ее качеству. Усвоил ученик урок – молодец, получи пять. Не усвоил – значит, лентяй или дефективный. И никаких проблем. Если у родителей есть лишние деньги – пусть заплатят за репетиторство, преподаватель дополнительно с отстающим позанимается, дополнительно заработает за дополнительные уроки.

>И массовая школа погнала массовый образовательный брак.

> Ни ты, ни Балаев - вы оба не понимаете, что такое школа, как инструмент формирования общественного мировоззрения и социализации.

Но то же сейчас нам расскажешь, правда?

>И это уже не говоря о том, что все, что Балаев вынес из школы - это набор детских обид.

Про себя я тоже могу сказать, что школа - это был ад, который не дал мне никаких знаний, но дал кучу детских комплексов.
Про мою жену - тоже.
Совпадение? Не думаю.

А вот это, как про меня.

[======]
К окончанию первого каникулярного школьного лета я в сельской библиотеке прочитал всю более-менее интересную для пацана детскую литературу. И мне перестали нравиться детские книги окончательно, потому что они были… очень тонкими. Выдавали на руки по три книги, принесешь их домой, а через день уже читать нечего. Надо за новыми идти, но здесь мне войну объявила библиотекарша, она стала мне разрешать менять книги только один раз в неделю. Я начал брать книги потолще. Дюма скоро был прочитан, настала очередь Диккенса и Гюго… Потом мать стала мне запрещать ходить за книгами в библиотеку. Оказалось, что моему чтению войну объявила школа. Библиотекарша летом рассказала моей учительнице, как я читаю, та испугалась, что у меня подвинется крыша, побежала к моей матери и они решили ограничить меня в этом.
Воевала школа с моим пристрастием к чтению 5 лет. Пять лет мне выносили в школе и дома мозг! Эти нотации по поводу, что столько много читать вредно, что я не так читаю, невнимательно, что только глаза порчу…

Самое удивительное состоит в том, что заразить советских ребят пристрастием к чтению, для советской школы было проще простого. Великолепной детской литературы, авторства отечественных писателей и переводной, было море. Одними рассказами Драгунского можно было сделать из ребят заядлых читателей. И педагогическая наука должна была знать, что ключ к образованию спрятан в книге. Будет пристрастие к книге , будет умение читать – человек будет образован. Нет – тогда только дрессировка. То, что называется – «дать знания». Советская школа (еще раз повторюсь - я не противопоставляю советскую школу школе европейской или американской, ругая ее. Там – еще хуже. Но там – это их проблемы) этим и занималась – «давала знания».
Конечно, про то, что «книга – источник знаний» наши учителя не забывали повторять школьникам с периодичностью минимум три раза в течение каждого урока. Только они уже в первом классе отбивали охоту у ребятишек эту книгу и открывать, следуя обязательной школьной программе, которая преследовала совсем другие цели: тренировку памяти и воспитание усидчивости.
Учителя же были людьми вполне добросовестными, добросовестно и следовали этой программе, губя ребятишек. Ставшая уже в советское время непрестижной профессия с небольшими зарплатами, сделалась профессией почти исключительно женской. Женщины же отличаются от мужчин, в своей массе, аккуратностью и исполнительностью. Вот педагоги-женщины аккуратно и исполнительно гробили детей.
Любой мой читатель может вспомнить, чем загружали его, после того, как в первом классе он едва научился из слогов складывать слова - заучиванием стишков и отрывков рассказов из «Родной речи». Весь первый класс – эти стишки. Чтение по учебнику неинтересных детям рассказиков и потом отвечать на вопросики в конце них. К концу первого класса почти все дети учебу, особенно чтение, воспринимали как нудный, скучный труд и теряли к ней всякий интерес. Зато натренировали память на заучивании стихотворений. Благо, объективных показателей этой натренированности не было, поэтому педагогику нельзя было уличить в том, что она занимается, мягко говоря, ерундой.
Уже к концу первого класса любой толковый учитель мог заметить, что процент брака в его работе чрезвычайно высок. «Хорошистами», т.е. без троек, заканчивали первый учебный год половина ребятишек, в лучшем случае. Значит, уже половина учеников программу первого класса полностью не освоила. Это что, программа на гениев была рассчитана или половина детей СССР были умственно недоразвитыми?
Учителя. Пусть меня простят почитатели советской школы и любители ностальгировать под «Школьный вальс», но такого паноптикума истеричных дур я больше нигде не встречал. Причем, сами эти истерички свои психические проблемы объясняли трудностью своей профессии. Для дур с высшим образованием эта профессия, действительно, была трудной. Дурам любая профессия – трудная.
[===конец цитирования===]

Помню, во втором классе учился, мне подарили какую-то жутко интересную книгу по биологии. Про фитосинтез, про "сердитый огурец", гигантский цветок раффлезию, и т.д. И помню, она мне так понравилась, что решил я поделиться ей с одноклассниками.
Для меня совершенно непонятно было, почему я предлагаю детям почитать хорошую, интересную книгу, а они отказываются, и хотят бегать и орать в коридоре.
У меня хватило ума попросить помощи учительницы в этом деле - ну она и помогла. Наловила детей на перемене, и говорит - сейчас вы будете сидеть кружком, а stormlord будет читать вам книгу.
В тот день после школы меня пытались зарезать.