80 лет с начала рекордного женского перелёта

В августе 1931-го Андрей Николаевич Туполев представил комиссии по достижению рекорда беспосадочной дальности перелёта при Революционном военном совете СССР эскизный проект, созданный под его руководством. 1932-08-01 под руководством Павла Осиповича Сухого (я сейчас живу напротив конструкторского бюро его имени) и при общем надзоре Туполева началась постройка самолёта АНТ-25 (и впрямь 25-й разработки команды Туполева в целом). Лётные испытания и доработки начались 1933-06-22. В дальнейшем на машинах этой модели действительно установлено несколько мировых рекордов дальности — и по прямой, и по замкнутым маршрутам.

На базе АНТ-25 создан ДБ-1 — Дальний Бомбардировщик Первый (в КБ Туполева — АНТ-36). Но его лётные данные — 240 км/час и 300 кг боевой нагрузки — были очевидным образом недостаточны. Поэтому всё тот же Сухой к концу 1934-го возглавиил разработку двухмоторной версии — АНТ-37. Он получил военный индекс ДБ-2 (то ли Второй, то ли Двухмоторный). Первый полёт состоялся 1936-06-16. Увы, испытания показали недостижимость заданных военными характеристик при выбранной компоновочной схеме, а Сергей Владимирович Ильюшин уже представил ощутимо лучший (и в разных модификациях успешно прошедший Великую Отечественную войну) ДБ-3.

Оставшийся после испытаний экземпляр АНТ-37 доработали до модификации АНТ-37 бис и под гордым названием «Родина» использовали для установления рекорда беспосадочной дальности перелёта женского экипажа. В частности, 1938-09-24–25 командир экипажа Валентина Степанова Гризодубова, второй пилот Полина Денисовна Дудник (по мужу — Осипенко), штурман Марина Михайловна Малинина (по мужу — Раскова) совершили беспосадочный перелёт от Москвы до окрестностей посёлка Керби около Комсомольска-на-Амуре (сам Комсомольск и многие запасные аэродромы закрыла непогода).

Правда, во время поисков самолёта, севшего на сравнительно небольшую прогалину в тайге, местное и московское воздушное начальство выказало рекордную безалаберность, обернувшуюся столкновением в воздухе двух самолётов и гибелью 15 человек, включая двоих воздушных генералов. Но подвиг лётных мастеров от этого никоим образом не обесценился. Вечная им слава!

Голованов (маршал дальней авиации) был о Гризодубовой невысокого мнения. Как летчик - рекордсмен была хороша, а как офицер - так себе.

"Данные, полученные от командира корпуса и командира дивизии генерала В. И. Картакова о состоянии дел в этом полку, были весьма плохими. Большое количество летных происшествий, не связанных с выполнением боевых заданий, низкая воинская дисциплина среди личного состава. Командир же систематически отсутствовала в полку со ссылкой на необходимость встреч с кем-либо из членов Политбюро, причем уезжала, далее не поставив об этом в известность своего непосредственного командира. Даже изданные по Авиации дальнего действия приказы, в которых как командиру корпуса, так и Гризодубовой за плохое состояние дел в полку были объявлены дисциплинарные взыскания, никакого изменения в ее поведении и отношении к службе не произвели. Мне было доложено, что такое поведение имеет давнюю историю. Так, еще в 1942 году, когда шли тяжелые бои под Сталинградом и был ранен командир дивизии, Гризодубова без чьего-либо ведома бросила полк и улетела в Москву, а в январе 1944 года проделала то же самое под Ленинградом и не являлась в свою часть до возвращения последней на место своего постоянного базирования, и полком фактически командовал ее заместитель майор Запыленов.

— О каком же гвардейском звании полку может идти речь, товарищ командующий, если даже я, командир корпуса, имею от вас дисциплинарное взыскание за состояние дел в этом полку?! Что же касается наград, полученных лично Гризодубовой, то не ко всем наградам мы ее представляли, и получала она их и через голову командования и дивизии, и корпуса, прямо приказами по АДД, — закончил свой доклад генерал Нестерцев...

— Виктор Ефимович! Можете вы мне попросту, по-товарищески рассказать, что заставило вас молчать по поводу поведения Гризодубовой? Ведь вы этим навлекали беду и на свою голову!

Долго молчал генерал, но наконец заговорил:

— Видите ли, Александр Евгеньевич, за время пребывания Гризодубовой в дивизии, которой я раньше командовал, а потом уже командуя и корпусом, видел я много упущений по службе с ее стороны и старался ей как-то в этом помочь, зная, что человек она невоенный. Когда я бывал в полку, в разговорах со мной она всякий раз подчеркивала свою близость к членам Политбюро нашей партии, называя каждого из них по имени и отчеству, и у меня из этих разговоров сложилось убеждение, что и на полк, которым она командует, поставил ее лично товарищ Сталин, о чем говорила она недвусмысленно. Свое отсутствие в полку она всякий раз объясняла поездками к высокопоставленным лицам для решения тех или иных вопросов для полка. Я предупреждал ее, что оставление части командиром — явление недопустимое, но докладывать вам об этом не хотел. Не желая, чтобы вопрос этот заходил далеко, я пытался уладить все на месте, но даже ваш приказ о взысканиях как мне, так и Гризодубовой положение в полку не изменил. Такие действия Гризодубовой показывали мне, что и командующий АДД для нее не управа. Вы извините, но это мнение существует у меня до сих пор. Вот почему я к вам по этому поводу и не обращался, — закончил Нестерцев."