Сейчас, сейчас72 года назад фашисты сожгли деревню со 119 жителями
brachka.livejournal.com — 3 июня 1944 г. фашисткие окупанты в Литве сожгли деревушку Пирчюпяй вместе с её 119 жителями. Местные СМИ этой трагедии внимания не уделяют вообще, поскольку жители деревушки, которые поддерживали советских партизан, не вписываются в литовскую историческую мифологию #мрази #нацисты #фашисты #Пирчюпяй #Великая_Отечественная_Война #история
Много горя выпало на долю пирчюпцев в годы оккупации. В деревню, раскинувшуюся по обеим сторонам шоссе, часто заворачивали проезжавшие мимо фашисты, чтобы запастись продуктами. От них не отставали и грабители местного гарнизона «Ванагас» («Ястреб»). Но люди знали — дни фашистов уже сочтены. Почти каждую ночь доносился гул направлявшихся глубоко в тыл врага советских бомбардировщиков. Нередко они сбрасывали свой смертоносный груз на Валькининкскую и Варенскую железнодорожные станции. В той стороне взлетали на воздух фашистские эшелоны, небосвод пламенел в зареве пожарищ...
Активно действовали и партизаны. Тишину леса часто нарушали автоматные и пулеметные очереди, взрывы гранат. На партизанских минах взрывались проезжавшие по шоссе гитлеровские машины, летели под откос мчавшиеся на восток эшелоны.
Почти каждую ночь под носом у фашистов в Пирчюпяй пробирались советские партизаны. Деревенские жители делились с ними последним куском хлеба, обстирывали и обшивали, собирали и передавали сведения о передвижениях оккупантов, снабжали медикаментами и бумагой. В партизанских отрядах было немало пирчюпцев. Так все и шло до 3 июня 1944 года, самого страшного дня в истории не только деревни, но и всей Дзукии...
Около 7 часов утра 3 июня 1944 года из Эйшишкес выехали два грузовика и направились в сторону Вильнюса. В машинах было более двадцати эсэсовцев 9-й и 10-й рот 3-го батальона 16-го полицейского полка СС, которые, как позднее выяснилось, направлялись в штаб полка в Тракай и в Вильнюс за продуктами. Однако в этот день они не достигли цели путешествия. Неподалеку от Пирчюпяй гитлеровцы наскочили на подложенные партизанами мины. Одни погибли от взрыва мин, других скосил прицельный огонь партизан, пять фашистов попали в плен и только нескольким удалось бежать...
Тем утром, когда где-то вдали, в стороне Эйшишкес, грохнули несколько глухих взрывов, а затем донеслось эхо стрельбы, большинство пирчюпцев уже пробудилось после короткой летней ночи. Подпаски по ранней утренней росе выгнали коров на пастбище, взрослые вышли на поля или хлопотали по дому. Многие из них слышали короткую, внезапно начавшуюся и быстро затихшую перестрелку, но не обратили на это внимания. В те дни тишину окрестных лугов и полей не раз оглашало эхо выстрелов и взрывов, после чего вновь наступало затишье.
Было около одиннадцати часов, когда со стороны Эйшишкес послышался постепенно нараставший гул моторов. Вдруг из лесу вынырнула большая колонна машин в сопровождении танков и самоходных артиллерийских установок. Проехав несколько сот метров, колонна остановилась на том месте, где стоит теперь скорбная фигура Матери. Из грузовиков посыпались вооруженные тяжелыми и легкими пулеметами, автоматами и винтовками каратели 9-й и 10-й рот 3-го батальона, 16-го полицейского полка СС. Руководил их действиями командовавший 16-м полицейским полком СС подполковник, оберштурмбанфюрер СС Вальтер Титель. Получив сообщение, что партизаны уничтожили несколько эсэсовцев из его полка, Титель быстро направился из Тракай, где был его штаб, в Эйшишкес, поднял всех и двинулся на Пирчюпяй, чтобы излить свой гнев на ни в чем не повинных людей.
Вместе с Тителем в Пирчюпяй прибыли и его сообщники по кровавым расправам капитаны Ганс Рик, Шликкер, Вальтер Ральф, Эдуард Мешке, старший лейтенант Вернер Аккерман, командиры рот — лейтенанты Рихард Карст, Иокуб Альберс, Пауль Циммерман, старший лейтенант Макс Богнер. Это они непосредственно командовали подразделениями банды убийц, выполняли указания и волю палача Тителя.
Не теряя времени, каратели с двух сторон начали окружать Науейи Пирчюпяй. Продвигаясь с опушки плотной цепью, они окружали работавших в поле пирчюпцев и гнали их в деревню. Почти все жители деревни оказались в кольце смерти. Только некоторым случайно удалось спастись и спрятаться в лесу... Старый Пятрас Вилкишюс в то утро отправился по делам к Стасису Буцкусу, жившему на соседнем хуторе Памеркяй. Это и спасло его от смерти. В 1957 году он писал об этих событиях в газете «Теса»:
«...В ту субботу я пошел к Буцкусу в Памеркяй. Наши деревни недалеко — рукой подать. Побыл, не помню сколько, в избе, вышел во двор. Смотрю — из Пирчюпяй дым валит. И выстрелы слышны. Понял, что-то случилось. Я — домой. Бегу лесом. Как вышел из лесу, смотрю — деревня уже с обоих концов огнем занимается. Слышны плач, женские голоса, и немцы вокруг ходят. Увидели меня. Вскинули автоматы. Машут мне руками, мол, подойди поближе. Я на землю и ползком обратно в лес. Ползу, а сердце стучит, думаю, что там с моими, живы ли. Ведь все были дома... Смотрел, смотрел, пока избы рухнули. А потом снова в Памеркяй. По пути встретил Альфонсаса Симокайтиса, Юозаса Уждавиниса, Александраса Юргелявичюса. Подбежал и говорю им: ребята, гоним скот дальше в лес, в деревне немцы.
Этой ночью и глаз не сомкнул. Мое сердце было в Пирчюпяй. Лишь рассвело — я снова в свою деревню. Немцы прохаживаются, тычут шомполами в пепелище.
Чтобы не заметили, я через рожь по задворкам подполз поближе. Трава дымится, трупы обгоревшие — страшно смотреть. У гумна лежит племянник Александрас, тоже Вилкишюс. Видно, расстреляли, труп обгоревший, но половину головы и волосы огонь не тронул. Узнал я и Йонаса Ялмокаса.
Долго еще был виден столб дыма. Немцы никого в деревню не пускали, лили на трупы бензин и снова зажигали. Потом никого и узнать нельзя было — только кости и пепел остались.
На десятый день разрешили хоронить, но без процессий. Даже плакать запретили. Съехались люди отовсюду, прибыли родственники из Варены. Собрали пепел мужчин в один гроб, женщин — в другой. И здесь немцы не отходят, сидят около могил. Ксендз торопит — быстрее, быстрее...».
В тот день в огне вместе с другими пирчюпцами погибла семья Пятраса Вилкишюса — жена Розалия, дочери Юзе 23 лет и Стасе 16 лет и сын Антанас 20 лет.
Удалось избежать несчастья и ныне живущему в этой деревне Альфонсасу Симокайтису, который в то утро пахал. Завидев окружавших деревню гитлеровцев, он успел вырваться из кольца смерти и укрыться в лесу. Через некоторое время А. Симокайтис осмелился приблизиться к опушке, увидел, как горит деревня, услышал выстрелы, взрывы гранат, страшные крики горевших близких и других пирчюпцев. В огне погибли два его брата — 16-летний Даминас и 14-летний Валентас, 12-летняя сестра Марите, а вместе с ними вырастившие их 90-летний Казис Лукошявичюс и его жена 80-летняя Ева Лукошявичене.
Страшной смерти избежали и некоторые другие пирчюпцы, уехавшие в тот день или раньше по разным делам. В деревню Маджюнай отправился Юозас Уждавинис с сестрой Зосе Уждавинене. Возвращаясь в полдень домой, они завидели поднимавшийся над деревней дым. Не зная, что случилось, погнали лошадь и чуть не угодили в кольцо смерти. Когда они приблизились к деревне, немцы начали стрелять. Поняв — случилось что-то страшное, Уждавинисы успели доехать до леса и скрыться. Избежал смерти и сын Юозаса Уждавиниса Юозас, который в то время был в Вильнюсе.
Ядвига Маркайтене в тот день отправилась к дочери в деревню Уркёнис. Таким образом и Маркайтене удалось избежать смерти. Осталась в живых и Антосе Пецюконене, которая перед окружением деревни пошла в Сянейи Пирчюпяй. Повезло и сыну Винцаса Сауленаса Винцасу, который в то время был у дяди в деревне Чижюнай, Пранукасу, сыну Юозаса Сауленаса, 14-летнему сыну Йонаса Уждавиниса Юозасу и Витаутасу Уждавинису, которые пасли в лесу скот.
Спасся от смерти и Владас Ялмокас. А Юозас Уждавинис и Текле Каваляускайте успели убежать и укрыться в лесу еще до оцепления деревни фашистами.
Однако в кольце смерти остались их близкие — отцы, матери, братья, сестры, которых фашистские каратели зверски уничтожили. Находясь недалеко от деревни, некоторые из них видели эту кровавую экзекуцию — деревню в языках пламени, слышали автоматные очереди и взрывы гранат, раздирающие сердце крики и стоны близких...
Увидев, что фашисты окружают деревню, могли убежать в лес и другие пирчюпцы. Но никто больше этого не сделал — не могли даже помыслить, что их ждет такая жестокая судьба.
После оцепления деревни в Пирчюпяй въехали два танка. Сшибая заборы, через огороды и дворы они пересекли деревню и остановились на северо-западной окраине- Два других танка и самоходные артиллерийские установки встали у шоссе.
Окружив деревню кольцом, держа автоматы наизготове, каратели врывались в дома и выгоняли людей. Хотя было холодновато, начал моросить дождь, убийцы не разрешали даже накинуть на себя одежду. Пока одни каратели собирали людей, толкая их в спину оружием, другие обшаривали дома и дворы, грузили в машины награбленное добро — одежду, продукты, ловили кур, свиней, крупный скот погнали на охранный пункт в Сянейи Пирчюпяй...
Согнанных людей эсэсовцы тут же разделили на две группы: в одной были мужчины и подростки, в другой — женщины и малолетние дети.
Люди волновались: что их ждет дальше. Никто не думал, что этот день — последний в их жизни, что только мгновение отделяет их от страшной смерти. Вдруг по толпе пронеслась жуткая весть — всех ожидает смерть. Люди начали кричать, стремясь вырваться из окружения, доказывали, что они ни в чем не виноваты... Но каратели остались глухими к их мольбам, слезам. Били прикладами тех, кто пытался вырваться из оцепления, гнали обратно...
Удалось вырваться только нескольким попавшим в кольцо смерти пирчюпцам — Марите Уждавините, ее матери Юзе и отцу Юозасу Уждавинисам, Каролине Уждавинене и ее дочери Антосе Уждавините, Стасису Ялмокасу, Виктории Ялмокене и Оне Аладавичене.
Впоследствии они и рассказали об этой страшной трагедии. Кое-что удалось восстановить из различных архивных документов, показаний самих убийц...
Марите Уждавините с осени 1942 года до весны 1944 года работала в Эйшишкес. Она поддерживала связь с партизанами Руднинкской пущи, доставала им медикаменты, бумагу, собирала сведения о положении в уездном центре.
Деятельность оккупационных учреждений в этом районе была парализована действиями советских партизан. Уже в конце апреля и начале мая 1944 года некоторые служащие, видя, что приближается час расплаты, бросали работу. Так поступили даже верные слуги фашистских оккупантов — начальник уезда П. Казакявичюс, начальник вспомогательной полиции Пятрас Амбрашка.
Зашла речь и о переводе оккупационных учреждений в Варену, где фашисты чувствовали себя спокойнее. Как вспоминает М. Уждавините, в те дни она тоже бросила работу в Эйшишкес и вернулась в Пирчюпяй к родителям. Здесь и застали ее фашистские каратели.
О своем спасении она рассказывает так. В тот день вместе с отцом и матерью она была дома. Фашисты погнали их на то место, где были собраны все пирчюпцы: отца повели к мужчинам, а ее с матерью — к женщинам. По просьбе какой-то женщины Марите, немного говорившая по-немецки, спросила охранявшего их немца, что с ними сделают. Тот ответил — их ждет смерть. Люди начали плакать. В то время М. Уждавините заметила, что немцы отделили несколько мужчин и повели их. Среди них был и ее отец. Выбравшись сквозь цепь часовых, она подбежала к фашисту, шедшему за ее отцом, бросилась на колени и, показывая свое рабочее удостоверение, закричала, что работает в Эйшишкес. Как вспоминает М. Уждавините, только этот документ и спас их от смерти. Из оцепления были выведены ее отец, а потом и мать.
Подобным образом избежали смерти и другие пирчюпцы — Каролина Уждавинене, Она АладавиченеДаукшявичене.
Увидев фашистов, окружавших деревню, К. Уждавинене подумала, что немцы приехали сгонять молодежь на работу в Германию. В избу ворвались фашисты и выгнали на улицу ее, мужа и глухонемого сына Стасиса. К. Уждавинене всегда носила при себе письма, которые писал из Германии её сын, попавший туда как военнопленный польской армии. Увидев, что из окружения выпустили М. Уждавините и ее родителей, Каролина тут же со слезами бросилась к фашистам, размахивая письмом сына. Эсэсовцы ее выпустили, но муж Йонас и сын Стасис остались в кольце смерти...
Ее дочь Антосе укрылась на чердаке. Когда оставшихся в живых пирчюпцев немцы погнали в Сянейи Пирчюпяй, Антосе присоединилась к ним.
Спаслась и О. Аладавичене. Она начала кричать и доказывать, что мужа, работавшего на немцев, застрелили партизаны. Фашисты выпустили и ее.
Случайно избежал смерти Стасис Ялмокас. До 1939 года он служил в польской армии. Когда гитлеровская Германия напала на Польшу, Ялмокас как военнопленный попал в Германию. В начале 1943 года он приехал в Пирчюпяй в отпуск и назад не вернулся. В день трагедии он был дома. Вот что рассказывает об этом страшном дне:
«...В феврале или марте 1943 года я прибыл из Германии на побывку (в отпуск) к своим родным в дер. Пирчюпяй. Был в плену со времени польско-немецкой войны. По прибытии домой я в Германию решил больше не возвращаться и не вернулся. В момент сожжения Пирчюпяй вместе с ее жителями я был дома. Это было 3 июня 1944 года.
В середине дня в избу прибежала маленькая дочь моего брата и сказала, что немцы окружают деревню. Я хотел бежать из дому. Однако моя мать сказала, чтобы никуда из избы не выходил. Я остался в избе. Через некоторое время двоюродный брат пришел к нам с немцем. Зайдя в избу, немец спросил меня, могу ли я говорить по-немецки. Я ему ответил, что могу. Немец предложил мне идти с ним. Моя мать, дочь брата и двоюродный брат оставались дома. Немец привел меня на конец деревни. Туда же другой немец привел Лукошявичюса Казиса, а потом Уждавиниса Юозаса. Когда я стоял под охраной немца на окраине села, то видел, что других мужчин деревни немцы выгнали толпой на поле. Вскоре и меня одного повели к толпе мужчин. Когда меня вели к ним, один из немцев что-то крикнул, а тот немец, который меня вел, повернул меня назад и привел на то место, где я стоял раньше, а Лукошявичюса забрал и отвел к мужчинам. После этого всех мужчин загнали в сарай, а потом стали стрелять по нему и подожгли, В это же время женщины и дети деревни также были собраны толпой на поле и окружены немцами. Когда немцы загнали мужчин в сарай и подожгли его, жена моего двоюродного брата Ялмокене Елена выбежала из толпы женщин и, пробегая недалеко от меня, крикнула: «Бежим, кум!». Немцы открыли по ней огонь и убили. После этого из толпы женщин привели к нам Аладавичене Ону, Уждавинене Каролину, Ялмокене Викторию».
Пораженный всем, что делалось вокруг него, потеряв дар речи, Стасис не вымолвил ни слова, чтобы спасти от смерти своих близких — мать, жену брата с детьми и других... Все они остались в круге обреченных и погибли в огне...
По показаниям Виктории Ялмокене, фашистские каратели оставили ее живой только потому, что ее сына, как предателя, убили советские партизаны.
Оставшихся в живых пирчюпцев фашисты под охраной отогнали подальше от места трагедии, в дом Виктории Шибайлене.
Больше никому, ни одному человеку не удалось вырваться из круга смерти. Отделенные от обреченных на смерть людей пирчюпцы видели, как житель соседнего хутора Памеркяй Йонас Буцкус показывал свои документы, уверяя карателей, что он здесь не живет, а в деревню попал случайно. Однако фашисты не вняли его просьбам — его тут же расстреляли, а труп бросили в огонь. В огне погибли и члены его семьи: жена Казе (дочь партизана Йонаса Каваляускаса) с двумя детьми. Все они приходили в деревню навестить своих родных.
Скованные страхом, обреченные на смерть люди видели, как каратели, вероятно, боясь сопротивления даже безоружных людей, отделили от группы 15 мужчин и согнали их в сарай Антанаса Уждавиниса. Закрыв двери, эсэсовцы начали стрелять, бросать в сарай гранаты. Стреляли, видимо, зажигательными пулями, так как в одно мгновение крытая соломой крыша в нескольких местах занялась огнем. Языки пламени вскоре охватили всю крышу, начали лизать стены, дверь... Из сарая раздавались страшные крики задыхавшихся в дыму людей... Двери сарая не выдержали и рухнули вместе с мужчинами. Но их тут же сразили автоматные очереди карателей...
Немецкий автоматчик на фоне горящего амбара.
[censored]
Жуткие, рвущие душу крики неслись по деревне, заглушая эхо выстрелов. Они не умолкли до тех пор, пока огонь не поглотил последнюю жертву...
Поняв, какая судьба их ожидает, пирчюпцы пробовали спастись, но было уже поздно: укрыться негде, а вырвавшихся из оцепления настигали пули. Под окном В. Шибайлене были сражены Елена Ялмокене и ее дочь Марите. Их трупы фашистские каратели бросили в огонь...
Ни слезы, ни разрывающие сердце крики людей не тронули карателей. Они хладнокровно продолжали свою кровавую работу...
Расправившись с первой группой мужчин, оставшихся мужчин и подростков палачи согнали в сарай Юозаса Уждавиниса и повторили ту же «процедуру»...
Потом фашистские звери расправились с другими обреченными. Одну группу женщин с малолетними детьми они согнали в дом Антанаса Сауленаса, вторую — в сарай Виктории Шибайлене, а третью — в сарай Антанаса Уждавиниса («Крисялиса»), Закрыли их и подожгли... Огонь охватил последние жертвы... В пламени погибли также и три неизвестных велосипедиста, два пастушка, случайно оказавшиеся в кругу смерти.
Немецкие солдаты на фоне горящей деревни.
[censored]
Убиты и заживо сожжены 119 человек. В числе жертв — 58 мужчин, из них 5 стариков в возрасте от 65 до 90 лет, и 61 женщина. Среди задохнувшихся в дыму и сожженных было 49 детей до 15 лет, 14 детей до 5 лет и 4 грудных младенца. Фашисты сожгли 27 усадеб деревни Пирчюпяй.
Оставшиеся в живых пирчюпцы уже не видели последних сцен этой трагедии. Когда каратели подожгли сарай Юозаса Уждавиниса, их вывели в поле и под охраной погнали в Сянейи Пирчюпяй.
Деревню остался охранять местный гарнизон «Ванагас». Титель написал записку и, дав ее Стасису Ялмокасу и Юозасу Уждавинису, приказал отнести партизанам. Титель грозился, что так же расправится со всеми местными жителями, если партизаны не прекратят борьбу с оккупантами. Однако это письмо не попало к партизанам. Пораженные ужасным событием, свидетелями которого они так недавно были, С. Ялмокас и Ю. Уждавинис, выйдя из лесничества, завернули к Андрюсу Урбелёнису, жившему здесь же, в Сянейи Пирчюпяй, на окраине леса. Вечером они бросили это писание в печь...
Титель в сопровождении охраны направился в Тракай, а другие эсэсовцы, рассевшись по машинам, под охраной танков вернулись в Эйшишкес. Они увезли с собой награбленное добро убитых пирчюпцев и шесть оставшихся в живых женщин.
В Эйшишкес около недели их держали под стражей в школе. При участии начальника уездной полиции Стяпаса Ульбинаса головорезы Тителя некоторых из них допрашивали, требуя выдать место партизанских лагерей. Затем посадили их в машину и под охраной отвезли в Варену, где отпустили, запретив возвращаться в Пирчюпяй.
А в Пирчюпяй еще долго дымилось пожарище. Всю неделю здесь хозяйничали гитлеровцы местного гарнизона «Ванагас». Расхаживая по пожарищам, они обливали зажигательной смесью несгоревшие трупы, стремясь ликвидировать следы преступления. Никому, даже родственникам погибших, не разрешалось приблизиться к пепелищу. Только ветер относил к опушке леса смрадный запах горящих трупов.
Близкие погибших в те дни часто стучались в двери фашистских учреждений, просили разрешения похоронить останки родственников. Однако все они получили отказ. Тогда делегация родственников сожженных пирчюпцев обратилась с той же просьбой в Каунас. К сожалению, здесь они тоже не нашли поддержки. Только заслышав, с каким делом обращаются эти люди, старый приверженец гитлеровского режима, генеральный советник генерал П. Кубилюнас выгнал их из своего кабинета.
Лишь 11 июня было получено официальное разрешение похоронить останки убитых. Сделать это было вменено в обязанность ксендзу Валькининкского прихода Бардишаускасу. Хотя было приказано хоронить останки жертв негласно, в деревню собрались уцелевшие пирчюпцы, родственники погибших. Но хоронить уже было нечего. Несмотря на запрет фашистов, случайно избежавшие смерти жители Пирчюпяй Пятрас Вилкишюс и Антосе Марцинконене с хутора Памеркяй тайно пробрались в сожженную деревню еще раньше. Они распознали некоторые обгоревшие трупы пирчюпцев. В день похорон и эти останки невозможно было узнать. Только по лоскутам одежды, пуговицам и бусам удалось установить место гибели некоторых жертв.
Люди сложили в один гроб останки женщин и детей, а некоторых только кости и пепел, в другой — мужчин и захоронили в том месте, где раньше стоял сарай Юозаса Уждавиниса.
Таким был финал пирчюпской трагедии...
Реликвии сегодня свято хранятся в мемориальном музее этой деревни.
С горькими слезами и глубокой ненавистью вспоминают тот день оставшиеся в живых пирчюпцы и их дети. Они перебрались к своим родным и знакомым, жившим в других деревнях, и здесь дождались конца жестокого фашистского террора. Владас Ялмокас, Текле Каваляускайте и Юозас Уждавинис ушли к партизанам, боролись в их рядах, помогая приблизить час победы...
Источник: С.Синкявичюс "Пирчюпяй", 1974 г.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Разве вызывают удивление выходки неонациков в центре Вильнюса, когда в независимой Литве память о преступлениях фашизма держится лишь на обещании президента Валдаса Адамкуса от 8 мая 2005 г., мол, будем помнить и т.д. Лицемер! В 44-ом, тогда ещё Вальдемарас Адамкявичюс с такой же «скорбью» отступал вместе с фашистами на Запад.
А музей в Пирчюпяй весь период независимости до 2000 г. был закрыт на «ремонт», в 2000 г. ликвидирован (так и не получилось «перековать» эту трагедию под антисоветскую), а в 2002 г. здание музея было прихватизировано.