dr-piliulkin.livejournal.com — Доктор Пилюлькин (ака С.Лукьяненко) о попаданце. Проник, поверили, предстал пред очи Самого. Юмор и уважение в наличии, да и логика не подвела.
Всё здесь было именно так, как Витя себе представлял, как помнил по фотографиям и фильмам: обшитые деревом стены, стол покрытый зелёным сукном, на столе – бронзовая лампа, хрустальная пепельница, чёрные телефонные аппараты… Витя едва не подумал «старинные телефоны», но тут же мысленно поправился. Не было в них ничего старинного, пока ещё не было.
А вот к чему Витя оказался не готов – так это к запаху трубочного табака. Не очень-то и противному, не очень резкому, но настолько устоявшемуся, что сразу понятно – тут курят. Всё время курят.
- Здравствуйте, товарищ Сталин, - сказал Витя волнуясь.
Сталин, изучавший бумаги в тоненькой папке, посмотрел на него, пыхнул трубкой, кивнул.
- Здравствуй, пионер Витя Солнышкин. Хорошая у тебя фамилия, радостная.
- Отец был беспризорником, фамилию свою не помнил, в детдоме придумали, - отбарабанил Витя. Вздохнул и добавил: - Только на самом деле это неправда. Отец фамилию помнит, она дворянская. Потому и не назвался.
- На отца доносишь? – добродушно спросил Сталин.
- Нет, товарищ Сталин, - сказал Витя. – Отец настоящий коммунист, а сын за отца не в ответе. Вы извините, я волнуюсь.
Сталин кивнул. Указал на кожаное кресло перед столом.
- Садись, пионер Солнышкин. Рассказывай, зачем пришёл.
Витя сел, поправил коротковатые школьные брюки. Перед ним оказался угол стола на котором стоял большой поднос – чайник, стаканы в мельхиоровых подстаканниках, несколько вазочек с конфетами и печеньем.
- Ешь, пионер, - добродушно сказал Сталин. – Организм молодой, сладкого хочет.
Сладкого действительно хотелось и Витя взял конфету. Развернул и сказал, отчаянно, будто прыгая вниз с парашютной вышки в парке культуры и отдыха имени великого пролетарского писателя Максима Горького:
- На самом деле, товарищ Сталин, организм-то молодой, а я сам – не очень. Я даже немного старше вас, товарищ Сталин. Мне шестьдесят четыре года.
Сказал – и замер. Что сейчас будет? Сразу выведут из кабинета? Врача вызовут?
- В каком году родился, Солнышкин? – спросил Сталин, откинулся в кресле и с насмешливо посмотрел на Витю.
- В одна тысяча девятьсот пятьдесят третьем, - сказал Витя. И с горечью добавил: - В год вашей смерти, товарищ Сталин…
- Значит у вас сейчас две тысячи семнадцатый… - задумчиво произнёс Сталин. – Годовщина… Празднуете?
- Не очень, - признался Витя. Сталин вовсе не выглядел удивлённым.
- Коммунизм?
- Нет, не построили. Социализма тоже нет. Советский Союз развалился, во всех республиках капитализм. На Украине война.
- Не в Белоруссии? – заинтересовался Сталин. – Точно?
- На Украине.
Сталин кивнул.
- Я должен всё объяснить, - быстро заговорил Витя. – Я не знаю, как и почему это произошло… мне кажется, что у меня был инсульт, я умирал… и вдруг оказался здесь. У вас. В одна тысяча девятьсот сороковом году. В теле пионера Вити Солнышкина. Я атеист, товарищ Сталин! Но наверняка есть тому какие-то причины, какие-то физические законы, не до конца изученные даже в двадцать первом веке.
- То есть это не машина времени господина Уэллса? – спросил Сталин. – Не научный эксперимент?
- Нет! Случайность! Первые дни я был уверен, что всё это бред умирающего сознания, но потом понял – всё взаправду!
Витя опустил глаза и вдруг обнаружил, что перед ним лежит целая гора пустых фантиков.
- Ты ешь, ешь конфеты, - добродушно сказал Сталин. – Мне нельзя, врачи не велят, а ты кушай, не стесняйся. Это ты раньше был взрослый, можно даже сказать – пожилой человек… как звали-то?
- Виктор, только фамилия обычная – Петров… - отодвигая опустевшую вазочку сказал Витя. – Виктор Егорович Петров.
- Был ты пенсионером Виктором Петровым, а стал пионером Витей Солнышкиным. И организм твой – растущий и молодой. Ему конфет хочется. Ешь, ещё принесут.
- Не надо, - сказал Витя, краснея. – Пионер должен быть скромным. Так вы мне верите?
- Верю, - сказал Сталин. – Всю ту информацию, которую ты сообщил Поскрёбышеву, тебе просто неоткуда знать. Даже если бы ты был немецким шпионом. Даже если бы ты был вундеркиндом. А как говорил товарищ Шерлок Холмс?
- Если отбросить всё невозможное, то самое невероятное и окажется правдой! - зачарованно сказал Витя.
- Верно.
- Не знал, что вы читали Конан Дойля!
- Нельзя стать коммунистом, не обогатив свой разум всеми достижениями человечество, - отчеканил Сталин. - Как живётся-то в новом теле, Виктор Егорович?
- Если честно, то неплохо, - признался Витя. – Я первые дни всё время бегал. Иду куда-то – а ноги сами несутся! Бегу и хохочу. Прыгаю. И мир вокруг – такой яркий, такой настоящий! Последние годы я сильно хромал, зрение упало… это всё последствия диабета… и вдруг новое, крепкое тело!
Сталин доброжелательно кивнул.
- Ещё у меня собака есть, - зачем-то сказал Витя. – Я всегда хотел собаку, с детства, но у меня аллергия. Это такая болезнь, чихаю от собачьей шерсти. Чихал и глаза слезились. Теперь нет. Воспитываю сторожевого пса Мухтара, для наших доблестных пограничников!
- А как же Витя Солнышкин? – спросил Сталин. – Настоящий?
Витя опустил глаза.
- Не знаю, товарищ Сталин. Может быть он на моё место попал? Ну, невесело, конечно, мальчишке в старика превратиться…
Сталин кивнул, понимающе и сочувственно.
- А может и нет? Я ведь его жизнь тоже помню, мысли какие-то его, мечты, страхи… Может моё сознание его подавило, растворило в себе? Но я не виноват. Я не хотел! Тогда у нас одно тело на двоих, и жизнь одна, и разум. Я ведь раньше не сильно вас любил, товарищ Сталин. То есть позже. Ну, вы поняли, да? Знаете, начитался всякого… А когда стал Витей Солнышкиным – совершенно по-другому стал относиться!
- Вполне возможно, - согласился Сталин. – Так что ты хочешь мне рассказать, Витя-Виктор?
- Будет война, товарищ Сталин, - Витя понял, что разговор наконец-то пошёл о серьёзных вещах, сложил на коленки руки, всё время тянувшиеся за конфетами и смело посмотрел Сталину в глаза. – К счастью – ещё не сейчас. Не в сороковом.
- А в каком?
- Двадцать второго июня сорок первого года!
Сталин взял со стола синий карандаш и что-то быстро записал на листе бумаги. Витя мельком заметил приклеенную к листу чёрно-белую фотографию. Свою собственную. Видимо, те три дня, пока Поскрёбышев решал его судьбу, ушли и на подготовку досье.
- Немцы? – уточнил Сталин.
- Конечно. Иосиф Виссарионович, я понимаю, что чудес не бывает. Нельзя разом перевооружить армию, нельзя из ничего сделать атомную бомбу… я потом про неё тоже расскажу.
- Это ты молодец, что понимаешь, - согласился Сталин.
- Но всё-таки информация – это огромная сила. Я был в той, будущей жизни строителем. Прорабом.
- Хорошая работа, - кивнул Сталин. – Нам надо много строить.
- Да, но лучше бы я был инженером, лучше бы физиком! – с горечью сказал Витя. – Эх… сколько знаний я мог бы передать… Но всё-таки кое-что я знаю, товарищ Сталин. Во-первых – дата начала войны. Нам надо нанести упреждающий удар по фашистам! Во-вторых – танк Т-34, автомат Калашникова, «Катюши», Курчатов и Королёв. Это очень важно! Курчатов с Королёвым не успеют, но после войны тоже всё это понадобится. И в третьих – надо расстрелять предателей. Тех, кто даст слабину во время войны или после неё. Я написал полный список, он у Александра Николаевича…
Сталин молча достал из папки лист, стал читать, посасывая уже погасшую трубку. Потом спросил:
- Хрущёва обязательно?
- В первую очередь! – с жаром сказал Витя. – Хотя нет. В первую очередь – Горбачёва. Я понимаю, ему пока всего девять лет, но он… вы не представляете…
- Подожди, пионер, - строго сказал Сталин. – Если человек предатель – то он заслуживает наказания. Но если ты всего лишь знаешь, что человек может предать? Тем более – ребёнок малый! Надо перевоспитывать! Отдадим на воспитание в другую семью, к примеру. Будем приглядывать. Пусть до власти не дорвётся, а работает в колхозе, агрономом. Как считаешь? А для безопасности оставим указание органам – не допускать карьерного роста.
- Ну… можно так, - Витя смутился. – Хотя вы же говорили, что есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы.
- Я так не говорил, - строго сказал Сталин и снова углубился в изучение списка. – Не верь книжкам, писатели ради красного словца отца народов продадут. Власов… Говоришь, предаст?
- Да!
- А не Жуков? Жуковщина, первая добровольческая армия освобождения народов России под командованием генерала Жукова…
- Жуков герой! – обиделся Витя.
- Угу… Боря Ельцин… Что-то ты не любишь третьеклассников, пионер Солнышкин. А ведь пионер должен заботиться об октябрятах. Давай я организую особое училище для талантливых детей? Раз они таких высот достигли – значит есть в них и сильные стороны? И отправим ребят туда на перевоспитание. И всех остальных по списку твоему… Эх, жаль Антон Семенович не вовремя помер, тут его подход нужен…
- Хорошо, - сказал Витя. – Мне и самому, если честно, не нравилась эта суровая необходимость. Они же все пока советские дети, пионеры и октябрята. Но в целом вы же согласны?
Сталин вздохнул, отложил листки. Выколотил пепел из трубки, сказал:
- Я вижу, ты хороший мальчик, Витя. Наверное и строитель был замечательный.
Витя смущённо опустил глаза.
- Как ты думаешь, ты один такой? – неожиданно спросил Сталин. – Уникальный? Из будущего в прошлое попавший?
Витя насторожился. Но Сталин явно ждал ответа.
Витя подумал немного и сказал:
- Нет, товарищ Сталин. Этого я утверждать не могу. Раз со мной такое случилось, значит и с другими… Товарищ Сталин!
От волнения он даже вскочил, схватился за стол. Посмотрел в суровое и любимое лицо вождя.
- Я не первый?
- Нет, Витя. Не первый. Даже не в первом десятке… Да бери ты конфеты, не стесняйся! «Мишка на Севере», новинка фабрики Крупской. Я сам сладкое не могу, здоровье уже не то, а хочется…
Витя сел, машинально взял конфету. Спросил:
- Но если вы уже всё знаете, так… так почему же? Нанесите по Гитлеру упреждающий удар!
- Разве Гитлер не погибнет в автокатастрофе в ноябре? – спросил Сталин, нахмурившись. – Его место не займёт Гимлер?
- Нет!
- А два человека утверждают, что войну начал Гимлер. Ещё один – что это был Геббельс. Что же касается упреждающего удара… - Сталин вышел из-за стола и начал расхаживать по кабинету. Витя елозил в кресле, следя за вождём. – Четыре человека умоляют ни в коем случае не наносить первого удара, потому что вслед за успехами советских войск будет создана коалиция США-Великобритания-Германия, которая начнёт войну с СССР. Ты говоришь про Курчатова… атомная бомба?
- Да!
- А Вилен Прохоров, военнослужащий Советского Союза Коммунистических Республик из две тысячи четвёртого года, умоляет не отвлекаться на «ядерные игрушки» и развивать «Плазмоиды Теслы-Липкина», залог мира и безопасности ССКР! Вот только одна беда – мы так и не нашли молодого талантливого учёного Ивана Липкина, который на самом деле вообще Исайя Либкинд! Нет такого в СССР! Видимо, сгинул в детстве, в гражданке… беспризорником был, как и твой папа Волконский.
Витя вздрогнул и Сталин это заметил. Пробурчал:
- Да не тронем мы твоего папу… Ты про Калашникова мне написал, так? Автомат? А мне каждый третий велит Шпагина во всём поддерживать. Поскольку «Шпага» прослужила с сорок первого года до девяносто четвёртого без малейших изменений, это самый знаменитый в мире автомат и он изображён на гербах семи государств! Кошкин, говоришь? А про конструктора Игнатова ты слышал? Про его танк «ИГ-4»?
Витя замотал головой.
- Каждый приходит с горой бумажек, - расхаживая по кабинету говорил Сталин. – Каждый говорит – этого наградить, этого расстрелять. Все кровожадные, у меня Берия отказывается с вами работать, представляешь? Впрочем, его понять можно, его тоже требуют расстрелять. И наградить. Половины названных людей – вообще нет! Ну не служит в Красной Армии военспец Аркадий Штуцкий! Нет у нас генерала Фоменченко! И разведчика под кодовым именем «Ахтунг», который расстреляет в кинотеатре Гитлера, Геббельса и Фейхтвангера – тоже нет! И вообще Фейхтвангер – писатель и еврей. А вовсе не третье лицо Третьего Рейха!
- Я не туда попал? – спросил Витя. – В какое-то другое прошлое?
Сталин вздохнул.
- В своё. В то, что надо. Только каждый из вас, попадая в прошлое, меняет мир. Время не определено, мой юный друг. Один гость, он время сравнивал с деревом, у которого много ветвей… Так не в том беда, что ветви! Беда в том, что и дерево само – живое. Ствол растёт, кривится, усыхает…
Сталин замолчал и печально посмотрел на свою левую руку. Вздохнул:
- Где-то строят машину времени, которая переносит человеческое сознание сквозь годы и столетия, где-то происходит катаклизм, где-то люди просто умирают – как ты, и попадают в иное время. Никакой системы. Думаешь, только к товарищу Сталину гости идут? В архивах царских времён такие истории есть – страшно становится. Ты бы знал, Витя, сколько советчиков к Ивану Грозному приходили! И сколько ещё придут.
- Иван Грозный уже умер, как к нему придут, - попытался спорить Витя.
- И я умер, - философски ответил Сталин. – В тридцать четвёртом, в сорок втором, в пятьдесят третьем, в шестьдесят первом. Смотря кого слушать. Хрущёва расстрелять, говоришь? И ещё октябрёнка Мишу Горбачёва? Верного ленинца-сталиниста Михаила Горбачёва? Генерального секретаря, при котором вся Восточная Европа добровольно вошла в состав ССКР?
- Что же мне делать? – спросил Витя.
- Тебе? – Сталин прищурился. – Учиться. Я тебя отправлю к другим пришельцам из будущего, Витя Солнышкин. Это на Урале, маленький городок. Вас там девяносто четыре человека на данный момент. Чувствую, будет ещё не одна сотня – к войне дело и впрямь идёт, всё чаще гости приходят… Там и взрослые, и молодёжь, и дети. В основном молодые, видно не хочется вам в старые изношенные тела попадать…
Сталин снова замолчал, поднял сухую, покрытую старческой пигментацией руку, с отвращением на неё посмотрел.
- Будете вспоминать, кто чего знает и умеет. Строитель – так может чего полезного посоветуешь. Может и пригодится что. Учись, сынок. Эта война не для тебя, ну так строить нам всё равно много придётся… Да возьми ты конфет, не стесняйся! Карманы набей. Шоколад настоящий, не соя, не растает. Приедешь на Урал – угостишь своих.
Витя понял, что встреча со Сталиным завершается. Он встал, помялся, но подавил неловкость и принялся запихивать конфеты в широкие карманы парусиновых брюк.
- Нас одно спасает, Витя, - сказал тем временем Сталиным. – Не только ко мне ведь приходят.
- А? – не понял Витя.
- Представляешь, - Сталин хитро улыбнулся, - сидит Адольф в своём кабинете, а у него толпа на приёме. Один говорит – «нападай на СССР». Другой – «на Британию». Кто-то хвалит «Мессершмитт», а кто-то ракеты «Фау». А у Черчилля свои! А Рузвельту тоже советчики в уши жужжат!
- Я понял, - сказал Витя. – Извините за беспокойство, товарищ Сталин. Я пойду?
- Иди, Витя, - сказал Сталин.
Витя, опустив голову, пошёл к дверям. Впереди был неведомый уральский городок и товарищи из неопределённого будущего. Но у самой двери товарищ Сталин его окликнул:
- Постой, Витя… Ты, говоришь, из две тысячи семнадцатого?
- Да, товарищ Сталин.
- Кто в две тысячи шестнадцатом чемпионат по футболу выиграл? Не ЦСКА?
- Нет, товарищ Сталин.
- Кони! – досадливо пробормотал Сталин и отвернулся.
Непонятно, почему попавший в тело ребенка прораб изъясняется и ведет себя как обычный ребенок, а не как взрослый человек. Описание поведения и речи взрослых людей - не самая сильная сторона профессионального автора подростковой прозы.
Ребенком человека делают не гормоны, а незнание жизни, отсутствие жизненного опыта. Вот[censored] надо описывать речь и поведение взрослых людей. А гражданин Лукьяненко этого не умеет. И любим мы его не за это.
> Хочешь сказать, что остальное, типа перемещения во времени, тебя не сильно удивило? )))
Хочу сказать, что если бы говорилось, что в голове ребенка откуда-то взялись знания о том, что произойдет за следующие десятилетия, никаких вопросов бы не возникло. Но говорится совсем другое. Говорится, что ребенка больше нет, а в его теле находится 64-летний прораб. Однако его поведение и слова с этим утверждением не стыкуются. В любом хорошем произведении должна быть внутренняя логика, позволяющая автору обосновать мысль, которую он своим произведением хочет до кого-то донести. Если внутренней логики нет, то и мысль тоже куда-то теряется.
> "Разум - лишь плёнка на пузыре инстинктов и гормонов."
Разум, это одно. А разница в поведении взрослого и ребенка, это чутка про другое. Не думаю, что гражданин с медицинским образованием не понимал этой разницы в 28-30 лет, когда писал "Линию грез". Тем более вряд ли он не понимает этого сейчас. Просто он не умеет писать про взрослых людей, вот и все.
> Разум, это одно. А разница в поведении взрослого и ребенка, это чутка про другое. Не думаю, что гражданин с медицинским образованием не понимал этой разницы в 28-30 лет, когда писал "Линию грез". Тем более вряд ли он не понимает этого сейчас. Просто он не умеет писать про взрослых людей, вот и все.
там про ходьбу "вприпрыжку" пассаж как раз об этом - имхо это спецом было добавлено, чтобы показать, что по мнению автора, детское тело влияет на взрослый разум.
И прав он или нет - узнаем только после натурного эксперимента. А пока - имеет право на такое мнение :)
> там про ходьбу "вприпрыжку" пассаж как раз об этом - имхо это спецом было добавлено, чтобы показать, что по мнению автора, детское тело влияет на взрослый разум.
Ходьба вприпрыжку от восторга, что остался жив и в тебе опять столько силы и здоровья, это не влияние детского тела на "взрослый разум". Это просто временная эйфория оттого, что жив и здоров. Но по прошествии времени гражданин приходит в себя настолько, что идет на прием к Сталину. Причем, обрати внимание, на этот прием попадает. То есть, проявляет свой взрослый жизненный опыт, умудряясь в теле ребенка попасть на прием к первому лицу государства. А это, на минуточку, даже не любой взрослый может исполнить. И вот до сих пор я автору верю - ибо бывалый старый прораб на такое как раз вполне способен.
Ну и где вся эта бывалость в кабинете Сталина? Лично я ее не вижу. Можно сколько угодно натягивать сову на глобус, оправдывая неспособность автора изобразить поступки и поведение взрослых людей влиянием каких-то там гормонов на персонажа. Лично я предпочитаю смотреть правде в глаза: Лукьяненко хороший подростковый писатель. Но ключевое слово - подростковый.
> Ходьба вприпрыжку от восторга, что остался жив и в тебе опять столько силы и здоровья, это не влияние детского тела на "взрослый разум". Это просто временная эйфория оттого, что жив и здоров.
И детская любовь к сладкому тоже? Эйфория?
> Но по прошествии времени гражданин приходит в себя настолько, что идет на прием к Сталину. Причем, обрати внимание, на этот прием попадает.
до сюда согласен
> То есть, проявляет свой взрослый жизненный опыт, умудряясь в теле ребенка попасть на прием к первому лицу государства. А это, на минуточку, даже не любой взрослый может исполнить. И вот до сих пор я автору верю - ибо бывалый старый прораб на такое как раз вполне способен.
а вот тут - это уже ты додумал у себя в голове. Ибо написано, что попал он исключительно благодаря тому, что знал кучу информации. Как он её сообщал Поскрёбышеву - как бывалый прораб или как школьник на уроке истории мы знать не можем
З.Ы. чОрт, поймал себя на мысли, что по-дурацки выгляжу, анализируя фантастический рассказ про попааднцев. Но блин :).
Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
Нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
Как на рынке, поменять.
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; я в пять лет
Должен был от скарлатины
Умереть, живи в невинный
Век, в котором горя нет.
Ты себя в счастливцы прочишь,
А при Грозном жить не хочешь?
Не мечтаешь о чуме
Флорентийской и проказе?
Хочешь ехать в первом классе,
А не в трюме, в полутьме?
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; обниму
Век мой, рок мой на прощанье.
Время — это испытанье.
Не завидуй никому.
Крепко тесное объятье.
Время — кожа, а не платье.
Глубока его печать.
Словно с пальцев отпечатки,
С нас — его черты и складки,
Приглядевшись, можно взять.
Герцеговина, разум, плёнка, химпроцессы в ЦНС... ребят, вы слишком серьёзные с утра.
То у вас Большая Медведица не под тем углом к горизонту, то прораб без каски. Нельзя так.
С таким подходом Жюль Верн и Майн Рид не написали бы ничего. )))
> Ребенком человека делают не гормоны, а незнание жизни, отсутствие жизненного опыта.
А также определённая структура головного мозга взрослого человека, нейроны там какие-нибудь, баланс химических веществ в организме, состояние здоровья различных желез, я так думаю.
Причем тут детская любовь к сладкому? Персонаж нервно жрет конфеты, потому что волнуется так, что аж контролировать себя не может. Что обратно характеризует его как человека не слишком взрослого.
> это уже ты додумал у себя в голове
Я это додумал, пытаясь поддержать идею автора о взрослом человеке в теле ребенка. После чего продемонстрировал, что эта идея усилиями автора рассыпается в труху. Можно ничего и не додумывать. Можно просто признать, что никакого взрослого там нет, а есть ребенок с каким-то объемом "лишней" информации в голове. И тогда все становится понятно.
> определённая структура головного мозга взрослого человека
Если в мозг ребенка впихнуты все воспоминания 64-летнего человека, о чем в рассказе говорится прямым текстом, то вместе с ними там оказывается и весь его жизненный опыт, в том числе умение вести себя по-взрослому. Все остальное натягивание совы на глобус.
> Что обратно характеризует его как человека не слишком взрослого.
Автор прямо пишет, что разумы ребёнка и взрослого слились - хотя взрослый разум и доминирует, но особенности детского разума тоже есть в большом количестве.
Человек - это далеко не только память. Структура мозга определяет очень много - данные по изменению личности после ранений в голову подтверждают это совершенно чётко.
> Автор прямо пишет, что разумы ребёнка и взрослого слились
Нет. Автор пишет не так. Автор пишет, что прораб помнит жизнь мальчика, но воспоминания эти для него чужие.
- А как же Витя Солнышкин? – спросил Сталин. – Настоящий?
Витя опустил глаза.
- Не знаю, товарищ Сталин. Может быть он на моё место попал? Ну, невесело, конечно, мальчишке в старика превратиться…
> Человек - это далеко не только память.
Жизненный опыт, это память, и только она. А то, что называется взрослым поведением, это продукт жизненного опыта. А никаких не гормонов.
> Если в мозг ребенка впихнуты все воспоминания 64-летнего человека, о чем в рассказе говорится прямым текстом, то вместе с ними там оказывается и весь его жизненный опыт, в том числе умение вести себя по-взрослому.
Одновременно у него и память и мозг ребёнка.
> Все остальное натягивание совы на глобус.
В принципе, спорить бессмысленно, это ж фантастический рассказ) Может афтар вообще подразумевал, что у Солнышкина на самом деле мозговые слизни, а сам он прилетел с Нибиру в криптонитовом гробу!
> В принципе, спорить бессмысленно, это ж фантастический рассказ
В первую очередь бессмысленно спорить с тем, что Лукьяненко не умеет писать про взрослых людей. Все его персонажи всегда ведут себя и действуют как подростки. Это норма (с)
> Нет. Автор пишет не так. Автор пишет, что прораб помнит жизнь мальчика, но воспоминания эти для него чужие.
При этом устремления у него совершенно детские - хоть бы про пса для советских пограничников.
> Жизненный опыт, это память, и только она.
А человеческая личность - это далеко не только опыт. Человеческая личность не определяется опытом. Человеческая личность определяется структурой мозга, а структура мозга - это синаптические связи между нейронами. Которые хоть и могут меняться со временем, но очень медленно.
> А то, что называется взрослым поведением, это продукт жизненного опыта. А никаких не гормонов.
То, что называется поведением - это продукт личности человека.
А личность человека зависит от структуры мозга. Доказано неоднократными наблюдениями за людьми с повреждениями мозга.
> В первую очередь бессмысленно спорить с тем, что Лукьяненко не умеет писать про взрослых людей. Все его персонажи всегда ведут себя и действуют как подростки.
> Если бы автор просто не пытался делать то, чего не умеет, тебе бы не надо было сейчас так издеваться над совой и глобусом.
Если бы лично ты понимал в структуре личности человека хотя бы десятую часть того, что знает по обязанности психиатр Лукьяненко, ты бы не писал сейчас эти глупости.
>
> Причем тут детская любовь к сладкому? Персонаж нервно жрет конфеты, потому что волнуется так, что аж контролировать себя не может. Что обратно характеризует его как человека не слишком взрослого.
Сам-то ты как на приеме у Путина, например, вести себя будешь? На вопрос о себе сумеешь ответить нечто лучшее, чем "Юра, музыкант" (с)?
А попав к Сталину?
Люди разные. И взрослые тоже. Сколько на вотте вполне взрослых комментаторов (за 50, а некоторые и за 60) зачастую пишут и даже капризничают по-детски, при том, что волноваться им особо не перед кем?
Так что ничего удивительного в том, что умудренный опытом прораб может вести себя как подросток перед тем, кого он _очень_ уважает.
"– Что же вы, засранцы, натворили? – тихо, даже ласково, спросил Сталин. – Мы строили державу. Мы недоедали ради вас… Мы создавали армию… Мы воевали… И еще будем воевать… Страшно воевать, если вы нам не врете… А вы? Что же вы такое сделали? Поменяли великую страну на телефончики с цифирками? На собачьи парикмахерские поменяли? – Видно было, что приведенный на одном из допросов список клиентов конторы Андрея его потряс.
– Молчите? Не хотите говорить с товарищем Сталиным? А с Чеботаревым Михаилом Никифоровичем, старшим сержантом Красной Армии, поговорить не хотите? Он ведь ваш прадед, если я не ошибаюсь? Посмотрите ему в глаза и скажете то, что не решились сказать товарищу Сталину. Он недалеко сейчас, в Белоруссии. Можем и вызвать. Нам проще. У нас – одна большая страна… пока. Не хотите? И правильно делаете, что не хотите. Потому что вы промотали все. Все, что смогли. И правильно, что к вам относятся во всем мире как к недоумкам. И слушать вас никто не будет. Потому что вам нечего сказать. А может быть, есть? А? Ну, говорите… гражданин веб-дизайнер!
И совсем уже тихо, так, что кровь застыла в жилах.
> Непонятно, почему попавший в тело ребенка прораб изъясняется и ведет себя как обычный ребенок, а не как взрослый человек...
Он жеж ж непонятно как телом завладел, то ли слился то ди поглотил сознание мальчика, вон даже к Сталину отношение сменил когда в тело ребёнка попал. Наверное поэтому.
> Он жеж ж непонятно как телом завладел, то ли слился то ди поглотил сознание мальчика, вон даже к Сталину отношение сменил когда в тело ребёнка попал. Наверное поэтому.
Я это все к тому, что сам Лукьяненко утверждает, будто пытался этим рассказом типа "закрыть тему попаданцев". На мой взгляд, ему это не удалось, потому что его рассказ порождает больше вопросов и натягиваний совы на глобус, чем дает ответов. Что, естественно, нисколько не умаляет. Для своего жанра рассказ отличный.
> Я это все к тому, что сам Лукьяненко утверждает, будто пытался этим рассказом типа "закрыть тему попаданцев".
Не очень понимаю что значит "закрыть". В том смысле что для себя тему попаданцев закрыл?
> Что, естественно, нисколько не умаляет. Для своего жанра рассказ отличный.
Мне тоже рассказ понравился. То что прораб как ребёнок тоже заметил, но вот выше написал почему это во внутрению логику рассказа укладывается. Для романа не прокатило бы наверное, а для мелкого рассказа - вполне.