Мне хотелось написать про Зою, будто бы про родину свою...

Хриплый лай немецкого приказа –
офицер выходит из дверей.
Два солдата со скамьи привстали,
и, присев на хромоногий стул,
он спросил угрюмо: – Где ваш Сталин?
Ты сказала: – Сталин на посту.

Вдумайтесь, друзья, что это значит
для нее в тот час, в тот грозный год...
...Над землей рассвет еще плывет.
Дымы розовеют. Это начат
новый день сражений и работ.
Управляясь с хитрыми станками,
в складке губ достойно скрыв печаль,
женщина домашними руками
вынимает новую деталь.
Семафоры, рельсы, полустанки,
скрип колес по мерзлому песку.
Бережно закутанные танки
едут на работу под Москву.
Просыпаются в далеком доме
дети, потерявшие родных.
Никого у них на свете, кроме
родины. Она согреет их.
Вымоет, по голове погладит,
валенки натянет – пусть растут! –
молока нальет, за стол посадит.
Это значит – Сталин на посту,

Это значит: вдоль по горизонту,
где садится солнце в облака,
по всему развернутому фронту
бой ведут советские войска.
Это значит: до сердцебиенья,
до сухого жжения в груди
в черные недели отступленья
верить, что победа впереди.
Это значит: наши самолеты
плавно набирают высоту.
Дымен ветер боя и работы.
Это значит – Сталин на посту.

Это значит: вставши по приказу,
только бы не вскрикнуть при врагах, –
ты идешь, не оступись ни разу,
на почти обугленных ногах.