Тред про С.Кургиняна

А есть и такой вариант от[censored]

Сам ролик:
[censored]

Раскадровка:
00:00:38[censored]
00:02:15[censored]
00:04:30[censored]
00:09:00[censored]
00:14:05[censored]
00:17:30[censored]
00:26:45[censored]
00:28:50[censored]
00:31:10[censored]
00:38:25[censored]
00:56:20[censored]

[censored]
или
[censored] (продолжительность 08:08)

Репортаж из больницы обстрелянной украинской хунтой. Убито, как минимум 5 человек, множество раненных и пострадавших.
Интервью очевидцев.
Кадры разрушений в жилых кварталах Донецка, улица Высоцкого, 1 и Жарикова, 21.

[censored]
или
[censored] (продолжительность 02:29)

6 февраля из украинского плена вернулись 8 ополченцев бригады «Восток». Их физическое состояние и их рассказы свидетельствуют о том, что во время плена их били, пытали и даже убивали.
В чем разница содержания военнопленных в армии ДНР и ВСУ?
Военнопленный из украинской армии и бывший военнопленный ДНР, только что вернувшийся из плена, встретились и поговорили друг с другом.

[censored]
или
[censored] (продолжительность 04:44)

Карательная операция киевской хунты последовательно доказывает жителям Донецка, что мира с фашистами не будет.

[censored]
или
[censored] (продолжительность 02:28)

Хунта обстреляла Донецк из РЗСО «Ураган». Поврежден Петровский мост.

[censored]
или
[censored] (продолжительность 12:04)

Только что вернувшийся из плена ополченец «Скальпель» и его командир «Крест» решили посмотреть, в каких условиях живут пленные в бригаде «Восток».

Корр.: Представьтесь, пожалуйста.

Военнопленный: Яницкий Юрий Александрович. Город Никополь. Девяносто третья бригада.

Корр.: Сейчас где находишься?

Военнопленный: В плену.

Скальпель: Позывной "Скальпель". Освобождённый. Обменяли меня. Вчера. Был в плену.

Корр.: Вот расскажи, пожалуйста, Скальпель, как тебе было в том плену?

Скальпель: Не сладко. Б-было тяжело, очень. Каждая минута пребывания там тянул.. тянулась как неделя, год. Постоянно подвергали нас пытками, выбивая информацию, на которую они уже заранее знают ответ. Не меня одного. Нас всех. Нас избивали. Нас пытали. Нам рас.. постоянно рассказывали, как мы жестоко относимся к вам. Что мы нелюди. Что мы вас избиваем, добиваем. Вот. Мне просто вот хотелось бы вот с твоих слов услышать, так ли это действительно, В первый раз вижу военнопленного с другой стороны баррикады. Расскажи мне, как здесь к вам относятся?

Военнопленный: Нормально. Кормят. Никто не трогает.

Скальпель: А почему твои сослуживцы с такой большой ненавистью и с такими вот объяснениями… говорят за нас, что мы над вами издеваемся?

Военнопленный: Я не знаю.

Скальпель: То есть, получается, справедливо они нас вот так вот вот?

Военнопленный: Нет.

Скальпель: Били, унижали.

Военнопленный: Нет, не справедливо.

Крест: Резали.

Скальпель: Резали. Я показывал, резали. И не просто резали. Делали это с большой насмешкой, с большим желанием. Вас тут режут?

Военнопленный: Нет. Нас никто не трогает здесь.

Скальпель: А, скажи, пожалуйста, почему к нам такое отношение?

Военнопленный: Я же говорил, я не знаю.

Скальпель: Вы, вы ж как вроде, ваши же объясняют, мы вроде бы как братья, да, там. Все с одной земли, вот. Кто-то говорит про братоубийство. А почему так получается, что мы вас, за вами ухаживают, как за своими. Бывает, за своими порой так не ухаживают, как за вами. Вас берегут. Вот. А нас, получается, уничтожать можно? Мы быдло для вас? Вас кормят даже.

Крест: Бесплатно.

Ополченец: Раз в сутки нас кормили там...

Скальпель: Да. За десять суток мы питались сухарями с водой. Кидали, как собакам. У тебя такое было?

Военнопленный: Нет.

Скальпель: Врагу не пожелаешь такого, пережить то, что мы с пацанами пережили. Это, да, нас сделало сильнее опытнее уже будем, мы после этого сплотились. А так вот, скажи честно, положа руку на сердце, вы вот таких как мы ненавидите? Вот честно, вот, я вот, показал тебе рану. Вот.

Военнопленный: Своих именно – ненавижу.

Скальпель: Нет, я имею ввиду вот таких как мы, вот я перед тобой сижу.

Военнопленный: Ну, нормально.

Скальпель: Ну, нормально ж относишься?

Военнопленный: Нормально.

Скальпель: Я молодой, да, допустим. Ты там постарше, да, поопытнее, может жизненный путь больше прошёл. Просто моё мнение, вот, как молодого бойца. Я вот просто хочу дойти своим умом. За что? Ради чего эта война идёт?

Военнопленный: Правительство делят что-то. Никак не поделят.

Скальпель: Мы с тобой, ну, побывали по обе стороны баррикад. Я был там, ты здесь. Какие выводы вообще? Делаются какие-либо?

Военнопленный: Конечно, делаются.

Скальпель: Получается, нигде врагов нету.

Военнопленный: Получается так.

Скальпель: А почему идёт такое вот уничтожение?

Военнопленный: Я даже не знаю.

Скальпель: Насильство. Мы это заслужили?

Военнопленный: Нет.

Скальпель: И твои...

Военнопленный: Никто, никто не заслужил этого.

Скальпель: И твои сослуживцы, и наши. Только узнали, какой мой позывной – «Скальпель»: «Ах, ты наших резал!» Соответствующие проехались и по мне.

Корр.: Ноги резали, да? Или что?

Скальпель: Да. Вот. И зашивали. Когда уже отъезжать начал. Уже оказали помощь. А говорили, чтоб я на камеру говорил, что осколочное ранение. Что украинская армия такая хорошая, оказала неотложную медицинскую помощь. Они спасли. Вам же ж такого не делали?

Военнопленный: Нет. Нас привезли, сразу поселили. Нормальное отношение. Никто не трогал.

Скальпель: А для твоих сослуживцев, которые выбивали информацию, по поводу «Креста» интересовались, вот. Этот человек никогда не надевал ни балаклавы, этот человек никогда ни от кого не прячется, вот. Вот командир «Крест». Он вёл в бой. И он не раз ещё поведёт нас в бой.

Крест: Я очень рад, что Вы вернулися. Надеюсь, что скоро будете в строю. И как бы ещё хотел сказать про нашего позывного «Чёрного». Убили его из-за того, что он был снайпер. Отправили его в шахту. И здесь же завязался бой. Ну, наступление пошло. Увидев это, что он с СВДшкой – сразу же здесь расстреляли его. Я прав?

Скальпель: Да,

Крест: Вот.

Скальпель: Просто казнили.

Крест: Казнили

Скальпель: Просто понимаешь. Человека…

Крест: Тогда когда с ихней стороны погибают солдаты, они лежат в этой грязи, никому не нужные. Мы даём постоянно, открываем зеленый коридор. Это всегда было. Вот, разговаривал как-то. Мне звонил Сан Саныч, какой-то. С той стороны своему бойцу и сказал такие слова: «Где Александр?»

Скальпель: Артём…

Крест: «Артём. Он мне должен деньги». Я говорю: «Заберите. Здесь лежат ваши солдаты. Заберите их. Мы открываем вам зеленый коридор. Заходите. Забирайте солдат. Отправьте их мамам, чтоб нормально их похоронили». В ответ он сказал: «Мы вместе с ними вас захороним, закопаем там же». Было такое?

Скальпель: Да.

Крест: Мы не такие. Мы не будем делать того, что вы делаете. Мы умнее вас, сильнее вас. И следующее – сколько раз я уже говорил: с нашей стороны за нашими не так ухаживают, как за вами. Мне вытаскивали осколок в Калининском. Я видел так одного лежащего. За ним ухаживают… я не знаю, так, наверное, за президентом так не ухаживают. Мой позывной «Крест». Мною вы интересовались. Я не прятался, и не прячусь, и не буду никогда прятаться. Я как ходил – и буду ходить в наступление, потому что это наша земля, и вам здесь делать нечего.

Скальпель: Меня заставила жизнь вот так вот взять в руки автомат. Я работал, я сотрудник железных дорог. У меня при артобстреле Ясиноватой, у меня родной человек погиб — бабушка. Раньше, понимаешь, фраза была: «Мой дом – моя крепость». На данный момент это даже значение потеряло всякий смысл. Потому что мой дом – уже не моя крепость, за которой можно действительно спрятаться.

Корр.: Сколько наших ребят в плен попало туда?

Скальпель: 8 человек. Одного, ну, казнили. Нашего собрата.

Корр: В первый день или..?

Скальпель: Да, ну, в первый день, как нас привезли, получается вечером, вот. Били, как и всех, а потом, ну, застрелили.

Корр: А остальных удалось обменять?

Скальпель: Да.

Крест: Каких мы пленных ваших меняем? Одетых в теплую зимнюю одежду, чистеньких. Наши выходят (я три раза видел на ротационном мосту, я там был)… вытаскивают в одних носках, трусах – и раны гниющие. Это постоянно. Это есть и у вас – на камерах и на видео. Вы покажите, что вы люди, даже при обмене пленных. Так нет, вы дальше показываете, что вы такие люди. Нельзя этого делать, даже в таких мелочах. Вы сами делаете, чтобы у людей набиралась злость вот эта вот, хотя у нас у русских нету такой злости. Мы умеем прощать, мы умеем забывать обиды – и мы умеем помогать. С той стороны этого не видать. Раздели пацанов догола, пугали, это и на видео было видно, заставляли сказать , для чего, для пиара? – что у нас по два КамАЗа убитых, двухсотых, когда таковых нету. Для чего это?

Военнопленный: Я не знаю.

Скальпель: Ты кадровый?

Военнопленный: Нет, мобилизованный.

Скальпель: Мне бы хотелось бы узнать: в вооруженных силах Украины есть какое-то вот понятие как «военная этика»? Должно быть?

Военнопленный: Должно быть. «Директива номер восемь» называется.

Скальпель: Мне просто вот интересно: если есть вот любая какая-то военная этика, ну почему односторонне происходит это соблюдение? Хотя тут тоже люди далеко не все военные. А военная этика более-менее соблюдается.

Военнопленный: Я не могу, не знаю вообще, что сказать насчет этого.

Крест (военнопенному): Сказать хочешь что-нибудь?

Скальпель: Да, своим братьям по оружию.

Военнопленный: Даже не знаю, что им и сказать….

Крест: Я даже рядом с тобой сижу, который вот, хотя же видеть меня. Целый ты, здоровый, упитанный. Я заходил к тебе, поздоровался сегодня? Поздоровался. По-человечески вы лежите, отдыхаете, кушаете – правильно? Даже у вас хлеб на столе лежит. Скажи, вот, на камеру, как ты себя здесь чувствуешь вообще.

Военнопленный: Хорошо. Никто не трогает. Обращение нормальное. Им что сказать, я даже не знаю. Ничего человеческого нету у них.

Крест: Даже вы это сами видите.

[censored]
или
[censored] (продолжительность 06:03)

Российский доброволец из Тулы, приехавший в начале лета 2014 года помогать братскому народу Донбасса, рассказывает о своём нахождении в украинском плену.

Корр.: Здравствуйте, мы очень рады видеть вас свободным. Очень рады видеть вас среди нас.

«Любой»: Я уроженец города Тулы, я из России. Приехал сюда в начале лета помогать своим братьям. Вчера произошёл обмен. Я был в плену десять суток.

Корр.: При каких обстоятельствах вы попали в плен?

«Любой»: Я дежурил на шахте возле части ПВО. Часть начали атаковать. Сначала проминомётили сильно. Мы спрятались в подвале от миномётного обстрела, они быстренько окружили и захватили нас в подвале. Ну, как захватили — начали закидывать нас гранатами, откуда мы вылезли.

Корр.: Десять дней вас продержали в плену. А как с вами обращались там?

«Любой»: Плохо обращались. По мне видно. Избивали, не кормили. Как только достали из шахты, сразу нас раздели догола и били ногами. Я просто лежал тупо в луже крови. Я уже не соображал ничего, просто хотел умереть и всё.

Корр.: То есть всех, всех подряд раздели и всех начали избивать?

«Любой»: Да!

Корр.: Просто так?

«Любой»: Ну, нас больше всего двоих с парнем — мы россияне. Нас просто тупо убить хотели. Одного парня убили, забили до смерти.

Корр.: А почему его забили до смерти?

«Любой»: Не знаю. Забили, потом вынесли и бросили, в воронке закопали.

Корр.: Как-то они объясняли эти действия?

«Любой»: Никто ничего не объяснял. Просто били, убивали. Заставляли всякую чушь говорить на камеру. Что Россия помогает оружием, что нас всех тренируют, прежде чем отправить сюда. Что я уголовник. И прочее, и прочее, и прочее.

Корр.: Понятно, и всё это — под угрозой избиения?

«Любой»: Под угрозой избиения, смерти и тому подобного.

Корр.: А жили вы там в каких условиях?

«Любой»: Я спал на бетоне все эти сутки, пристёгнутый наручниками к какой-то трубе. Вместо еды меня просто били и днём, и ночью. Все ходят в масках. Тебе, если выводят в туалет, одевают пакет на голову.

Корр.: Но ведь вы без оружия, попали в плен, под охраной... Чего вас ещё и наручниками-то пристёгивать?

«Любой»: Не знаю. Если не было наручников, то связывали скотчем.

Корр.: Ну, а в течение дня наручники снимали хотя бы?

«Любой»: Никогда не снимали, вообще никогда.

Корр.: Вас кормили?

«Любой»: Кормили один раз в день, иногда забывали покормить. Давали банку кильки на человека. В томатном соусе.

Корр.: А обращение какое к вам было?

«Любой»: Обращение — как с собакой. Приходили, избивали. Снимали несколько раз на видеокамеру. Заставляли всякое говорить... всякую хрень. Которая действительностью не является. То, что я — наёмник российский, то, что мне деньги платят. Всё — чушь.

Заставляли прощаться с родителями. Я не думал, что я выйду, я думал, меня похоронят там где-нибудь. Как того парня в воронке.

Корр. 2: Что это за подразделение было — непонятно?

«Любой»: Поначалу нас забрали десантники — я не знаю, какая бригада — на части ПВО. Там была разведка, они нас били очень жестоко три дня. Потом перевезли куда-то, наверное, я так понял, в СБУ. Судя по их разговору, мы были в Краматорске. А так как мы ездили в наручниках и в пакетах на голове, я точно не могу сказать, где.

Корр.: То есть, издевательски относились как те солдаты, которые были на передовой, так и потом те, кого... кому вас передали и кто вами занимался уже потом...

Военнопленный: Издевательски относились все. Для них мы — не люди.

Корр. 2: При обмене вчера ты видел бойцов, на которых тебя поменяли?

«Любой»: Да, бойцы нормальные, упитанные. Я сейчас заходил к ним в камеру. У них хлеб просто лежит на столе. Хлеб, чай. А мы этого не видели. Они сидят в тепле, без наручников, без всего. А они там рассказывали нам, что мы типа отрезаем им яйца, вырезаем кишки. Это всё неправда.

Корр.: Да, к ним пальцем тут никто не прикоснулся. А как вы узнали о том, что вас будут обменивать? Вам сообщили об этом хотя бы?

«Любой»: Сказали, когда уже надо было выезжать. Заставили написать какое-то заявление, типа я теперь «подсудный на Украине», «за всякие преступления против украинского народа». И вывезли, обменяли.

Хотя я против украинского народа ничего не имею. Только против этих нацистов, которые нас уничтожают. Русских людей.

[censored]
или
[censored] (продолжительность 02:09)

Обстреляна остановка общественного транспорта. Трое убитых, разрушения. По предварительным сведениям работала карательная ДРГ (диверсионно-разведывательная группа) с миномётом.

[censored]
или
[censored] (продолжительность 04:33)

Друзья и семьи ополченцев, борящихся против нацистской оккупации Донбасса, продолжают жить на оккупированной территории. Они сообщили достоверные данные о недавнем жестоком обстреле Краматорска. По их словам, обстрел велся силами карательных войск.

[censored]
или
[censored]
(продолжительность 03:26)

Жилые кварталы, детский сад, мирные жители - именно эти объекты стали целями артобстрела киевской хунты в Донецке.

[censored]
или
[censored]
(продолжительность 01:59)

Каратели продолжают обстреливать Донецк. Обстрелы ведутся со стороны Песок и н.п. расположенных за аэропортом. На этот раз пострадали дома на улице Артема.

[censored]

[censored]
или
[censored]
(продолжительность 03:23)

Жители Донецка уже научились самостоятельно, очень быстро и дружно ликвидировать последствия обстрела.
Если киевская хунта хотела, чтобы люди начали всего бояться и перестали помогать друг другу, то она полностью проиграли. Наши люди стали только дружнее и крепче.
Взаимопомощь и взаимовыручка - всегда были характерными чертами русского человека.

[censored]

Местные жители рассказывают о поведении украинских карателей и своей жизни под ежедневными артобстрелами.

[censored]

Интервью детей в бомбоубежище. Доставка гуманитарной помощи от бригады «Восток» и СНБО ДНР в бомбоубежище Дворец Культуры им Г. И. Петровского.

[censored]

Интервью с ополченцем отряда «Суть времени» бригады «Восток» о боях в аэропорту в январе 2015 года.
«Водяной» рассказывает как он пришёл в ополчение, о своём отношении к войне, о боевиках ВСУ и карателях «Правого сектора».

[censored]

На Первом Республиканском канале ДНР вышла передача с участием Юрия Бялого и Марии Подкопаевой: "Хроники III Мировой"

[censored]

На позициях бригады «Восток» около поселка Пески воюет подразделение ополченца «Жора». В интервью он рассказывает о текущей обстановке, о перемирии и о своих планах.

[censored]

Пленные из аэропорта и дебальцевского котла рассказывают о своем задержании силами Народной армии ДНР и о том, что происходит на Донбассе.

[censored]

37 пленных боевиков ВСУ обмениваются на ополченцев. Колонну с пленными сопровождает Уполномоченная по правам человека в ДНР Дарья Морозова.

[censored]

Грэм Филлипс, британский журналист, о погибших при защите донецкого аэропорта бойцах отряда «Сути времени».

Камрад, опять новости пропускаешь? Повнимательнее, пожалуйста!!!
[censored]

[censored]

Бойцы отряда «Суть времени» возмущены арестом восьми испанских добровольцев, вернувшихся на родину. Испанцы были арестованы 27 февраля полицией. Операция по их задержанию прошла одновременно в разных регионах Испании.

[censored]

Испанец Торо, приехавший воевать с фашизмом в Донбасс, рассказывает про своё отношение к произволу правительства Испании. 27 февраля задержаны 8 испанских добровольцев, вернувшихся на родину из Донбасса.

[censored]

Киевские каратели обещали стереть с лица земли Дебальцево. Они почти сдержали свое обещание.

[censored]

Заместитель корпуса Министерства Обороны Эдуард Басурин об:
- Отводе артиллерии;
- Восстановлении Дебальцево;
- Состоянии социальной сферы Дебальцево.

[censored]

Углегорск восстанавливается после освобождения от фашистской оккупации.