У войны не женское лицо

Как представишь, что это твоя мама\сестра\бабушка\девушка, так сердце замирает.

> \бабушка

У меня такая бабушка. Правда, не лётчик и не снайпер.

Просто хлеб пекла для солдат в полевой пекарне.

Два ордена "Красной Звезды", медаль "За Отвагу" и "За Боевые Заслуги".

"В партизаны мы пришли вдвоем с мамой... Она обстирывала всех, варила. Надо - и на посту стояла. Однажды я ушла на задание, а матери передали, что меня повесили. Когда я через несколько дней вернулась, мама увидела меня, ее парализовало, на несколько часов у нее отнялась речь. И все это надо было пережить... Мы подобрали на дороге женщину, она была без сознания. Она не могла идти, она ползла и думала, что уже мертвая. Чувствует: кровь по ней течет, но решила, что это она чувствует на том свете, а не на этом. И когда мы ее расшевелили, она пришла немного в сознание, мы услышали... Она рассказала, как их расстреливали, вели на расстрел ее и пятерых детей с ней. Пока вели их к сараю, детей убивали. Стреляли и при этом веселились... Остался последний, грудной мальчик. Фашист показывает: подбрасывай, я буду стрелять. Мать бросила ребенка так, чтобы убить его самой... Своего ребенка... Чтобы немец не успел выстрелить... Она говорила, что не хочет жить, не может после всего жить на этом свете, а только на том... Не хочет... Я не хотела убивать, я не родилась, чтобы убивать. Я хотела стать учительницей. Но я видела, как жгли деревню... Я не могла крикнуть, я не могла громко плакать: мы направлялись в разведку и как раз подошли к этой деревне. Я могла только грызть себе руки, у меня на руках остались шрамы с тех пор, я грызла до крови. До мяса. Помню, как кричали люди... Кричали коровы... Кричали куры... Мне казалось, что все кричат человеческими голосами. Все живое. Горит и кричит. Это не я говорю, это горе мое говорит..." Валентина Михайловна Илькевич, партизанская связная
Читая эти строки, понимаю, что я слабее своих предков, своих дедов в частности, повидав ТАКОЕ, я бы пленных не брал. За ТАКОЕ не простил бы никого. До кого бы руки дотянулись, всех фрицев и их прихлебателей, валил бы. И похрен, сдались они он в плен или еще нет!