«Такой угрозы для латышского не было даже при позднем СССР»: Pietiek.
«Я думаю, что только те, кто ежедневно общается с молодежью, понимают, какова в настоящее время ситуация с пропорциями использования латышского и английского языков в повседневной жизни. Я бы сказал, что она драматична, но скоро станет катастрофической! – пишет Валдис Клишанс на портале Pietiek.com.
Такой угрозы для латышского языка не было даже при позднем СССР – у нас было очень много русизмов, но мы все же разговаривали между собой на латышском. В школе или университете нам и в голову не приходило обсуждать какие-то проблемы спорта, музыки или политики на русском языке. Сейчас примерно половина молодежи общается на английском языке в перерывах между занятиями, я замечаю компании, которые общаются между собой только на английском.
«На латышском языке нельзя выразить эмоции», «Я не знаю, как это сказать на латышском», «Я не знаю такого слова на латышском», «На латышском нет такого слова», «Я думаю на английском», «Мы весь день живем в англоязычной... э... среде, нам негде говорить на латышском», «Мы еще говорим на латышском, но в начальной школе только на английском», – говорят мне восемнадцатилетние подростки.
Я спросил молодых людей, кого они будут поддерживать на субботней игре. Конечно, Латвию, потому что это «наша страна», «мы латыши», «это же Латвия». Я говорю: «Тогда давайте вместе попробуем понять, каковы критерии принадлежности к Латвии и патриотизма». «Гражданство, культура и латышский язык», — уверенно заключают они. Когда я продолжаю, что при таких темпах англицизации латышский язык и, возможно, вместе с ним Латвия как культурное пространство исчезнут в течение двух-трех поколений, они по-настоящему задумываются.
Из разговора с молодыми людьми я понял, что на уровне средств массовой информации никто не обсуждает эту проблему, как будто ее в Латвии не существует. «Мы никогда не задумывались об этой опасности! Вы правы», — эти слова звучат в моих ушах надеждой. Пришло время поговорить и о серыз баронах XIX века и латышских большевиках ХХ века. Я слышу продолжение дискуссии в перерыве – она идет на латышском языке.
Но сегодня утром я слушаю спортивные новости на LR1 и несколько блогов, в которых патриотичные баскетбольные эксперты перед решающей игрой в очередной раз говорят о пик-н-ролах, офенсивах, дифенсах, путбеках, ритбеках, коучах и т. д."
Путин просто большой и заметный. У них главное на самих себя не выйти.
Собственно мне нравятся обычные не заражённые нацизмом латыши, простой и честный народ, в массе неподлый и надёжный. Взять например красных латышских стрелков. Но есть заражённые жадностью экземпляры, и они заражают нацизмом своих сородичей из личной выгоды, этакие каннибалы нации фактически.
> Сейчас примерно половина молодежи общается на английском языке в перерывах между занятиями, я замечаю компании, которые общаются между собой только на английском
> Тикток на английском, ютуб на английском. Остальное не интересно, вот и результат.
Востребованность языка определяется доступным на нём контентом. В СССР национальные культуры системно поддерживались. А на глобальном англоязычном рынке они нахрен никому не впились. Вваливать в локальные культуры бабло как в союзе никто не будет.
Кстати, если есть возможность (я не умею) идея потроллить дерусификаторшу Лангу: написать ей жалобу на оскароносный мультик "Поток", который не на валствалоде говорят герои.
Сейчас, сейчас
«Я думаю, что только те, кто ежедневно общается с молодежью, понимают, какова в настоящее время ситуация с пропорциями использования латышского и английского языков в повседневной жизни. Я бы сказал, что она драматична, но скоро станет катастрофической! – пишет Валдис Клишанс на портале Pietiek.com.
Такой угрозы для латышского языка не было даже при позднем СССР – у нас было очень много русизмов, но мы все же разговаривали между собой на латышском. В школе или университете нам и в голову не приходило обсуждать какие-то проблемы спорта, музыки или политики на русском языке. Сейчас примерно половина молодежи общается на английском языке в перерывах между занятиями, я замечаю компании, которые общаются между собой только на английском.
«На латышском языке нельзя выразить эмоции», «Я не знаю, как это сказать на латышском», «Я не знаю такого слова на латышском», «На латышском нет такого слова», «Я думаю на английском», «Мы весь день живем в англоязычной... э... среде, нам негде говорить на латышском», «Мы еще говорим на латышском, но в начальной школе только на английском», – говорят мне восемнадцатилетние подростки.
Я спросил молодых людей, кого они будут поддерживать на субботней игре. Конечно, Латвию, потому что это «наша страна», «мы латыши», «это же Латвия». Я говорю: «Тогда давайте вместе попробуем понять, каковы критерии принадлежности к Латвии и патриотизма». «Гражданство, культура и латышский язык», — уверенно заключают они. Когда я продолжаю, что при таких темпах англицизации латышский язык и, возможно, вместе с ним Латвия как культурное пространство исчезнут в течение двух-трех поколений, они по-настоящему задумываются.
Из разговора с молодыми людьми я понял, что на уровне средств массовой информации никто не обсуждает эту проблему, как будто ее в Латвии не существует. «Мы никогда не задумывались об этой опасности! Вы правы», — эти слова звучат в моих ушах надеждой. Пришло время поговорить и о серыз баронах XIX века и латышских большевиках ХХ века. Я слышу продолжение дискуссии в перерыве – она идет на латышском языке.
Но сегодня утром я слушаю спортивные новости на LR1 и несколько блогов, в которых патриотичные баскетбольные эксперты перед решающей игрой в очередной раз говорят о пик-н-ролах, офенсивах, дифенсах, путбеках, ритбеках, коучах и т. д."