Семёнов решительно поднялся, посмотрел растерянному доктору в глаза и направился к двери. Ещё раз взглянув на эскулапа, рванул ручку на себя и выглянул в коридор...
Семёнова - отца троих детей, кандидата наук, доцента взяли прямо на улице. Его пеленали нежно, как декоративную розу, которая не переносит чужих рук и холодов. А уже потом, когда он напоминал окружающим что-то среднее между бревном, которое нёс Ильич и свернутым в трубку ковром, до него дошло, что в течение традиционной прогулки произошли неуловимые изменения. Через сорок минут он сидел на привинченном к полу табурете перед человеком в белом халате.
- Ну-с... – начал доктор, самодовольно откинувшись на спинке стула. – Как Вы себя чувствуете?
- А Вы? – почему-то уклонился от ответа Семёнов.
- А вопросы здесь задаю я. – доктор придвинулся к столу и наклонил вбок голову, напоминив Семёнову в это время одноглазого и близорукого голубя внезапно нашедшего на мостовой полбуханки хлеба и еле сдерживающегося от впадения в ступор.
- Дааа... – протянул в ответ посетитель и тоже словно собравшись, уточнил. – А где портрет Дзержинского?
До ступора оставалась секунда, но врач, сжав в волю в кулак, осознавая, что кажется теряет инициативу, сдержался и неосторожно осведомился:
- А причём тут Феликс Эдмундович? Портрет Фрейда есть где-то. Вы помолиться хотели?
- Ну, если портрета Феликса тут не держат, значит и вопросы могут задавать не только владельцы кабинета, но и посетители. Слушаю вас доктор.
Доктор, ещё раз внимательно осмотрев потенциального пациента, уточнил:
- А какая температура сейчас на улице?
Посетитель, вытянув шею, близоруко прищурившись, посмотрел словно сквозь доктора в окно и сообщил:
- Двадцать два с половиной.
- Ниже нуля?
- Доктор, во-первых, на табло, что расположилось на стене за вашей спиной не высвечивается знак. Однако, рискну предположить, что судя по снегу на улице и дате пятнадцатое февраля, всё же значительно ниже нуля.
- Хорошо, и вам не холодно было бегать по улице без одежды?
- Я был в одежде.
- Вас привезли в одних трусах!
Семёнов решительно встал, посмотрел растерянному доктору в глаза, и направился к двери. Ещё раз взглянув на эскулапа, рванул ручку на себя и выглянул в коридор, крикнул:
- Можно сюда другого врача! Этот уже, кажется, всё.
А потом, с лёгкой жалостью осмотрев хозяина кабинета, очень мягко уточнил:
- А трусы по вашему мнению, доктор, не одежда? Уж не обувь ли?
Он был не так уж прост, преподаватель логики Семёнов. Доцент, семьянин, поклонник моржевания.
> Нафига ссылку давать, если: > > > Вы не можете просматривать стену этого сообщества.
Многие пользователи всяких соцсетей почему-то считают, что вокруг них должны быть непременно и исключительно пользователи этих же соцсетей. Вот поэтому всё...
> Многие пользователи всяких соцсетей почему-то считают, что вокруг них должны быть непременно и исключительно пользователи этих же соцсетей.
Ты дурак штоле? Я даю ссылку на то, чем располагаю. Если я текст прочитал тут, то какую ещё я должен ссылку давать? Совсем уже ебанулись. Специально для таких как ты в большинстве случаев выкладываю тексты в комменты, но особо одарённым и этого мало. Поделитесь пожалуйста, какие я должен давать ссылки?
Сейчас, сейчас
Семёнова - отца троих детей, кандидата наук, доцента взяли прямо на улице. Его пеленали нежно, как декоративную розу, которая не переносит чужих рук и холодов. А уже потом, когда он напоминал окружающим что-то среднее между бревном, которое нёс Ильич и свернутым в трубку ковром, до него дошло, что в течение традиционной прогулки произошли неуловимые изменения. Через сорок минут он сидел на привинченном к полу табурете перед человеком в белом халате.
- Ну-с... – начал доктор, самодовольно откинувшись на спинке стула. – Как Вы себя чувствуете?
- А Вы? – почему-то уклонился от ответа Семёнов.
- А вопросы здесь задаю я. – доктор придвинулся к столу и наклонил вбок голову, напоминив Семёнову в это время одноглазого и близорукого голубя внезапно нашедшего на мостовой полбуханки хлеба и еле сдерживающегося от впадения в ступор.
- Дааа... – протянул в ответ посетитель и тоже словно собравшись, уточнил. – А где портрет Дзержинского?
До ступора оставалась секунда, но врач, сжав в волю в кулак, осознавая, что кажется теряет инициативу, сдержался и неосторожно осведомился:
- А причём тут Феликс Эдмундович? Портрет Фрейда есть где-то. Вы помолиться хотели?
- Ну, если портрета Феликса тут не держат, значит и вопросы могут задавать не только владельцы кабинета, но и посетители. Слушаю вас доктор.
Доктор, ещё раз внимательно осмотрев потенциального пациента, уточнил:
- А какая температура сейчас на улице?
Посетитель, вытянув шею, близоруко прищурившись, посмотрел словно сквозь доктора в окно и сообщил:
- Двадцать два с половиной.
- Ниже нуля?
- Доктор, во-первых, на табло, что расположилось на стене за вашей спиной не высвечивается знак. Однако, рискну предположить, что судя по снегу на улице и дате пятнадцатое февраля, всё же значительно ниже нуля.
- Хорошо, и вам не холодно было бегать по улице без одежды?
- Я был в одежде.
- Вас привезли в одних трусах!
Семёнов решительно встал, посмотрел растерянному доктору в глаза, и направился к двери. Ещё раз взглянув на эскулапа, рванул ручку на себя и выглянул в коридор, крикнул:
- Можно сюда другого врача! Этот уже, кажется, всё.
А потом, с лёгкой жалостью осмотрев хозяина кабинета, очень мягко уточнил:
- А трусы по вашему мнению, доктор, не одежда? Уж не обувь ли?
Он был не так уж прост, преподаватель логики Семёнов. Доцент, семьянин, поклонник моржевания.
Сергей Серёгин