annales.info — Логические умозаключения по поводу времени падения Кносса и Пилоса исходя из дворцовых записей таблиц линейным письмом Б. Текст в первом.
Неполная сохранность той или иной серии может объясняться различными причинами. Например, составление записей, касающихся отдельных статей учета, могло зависеть от времени года. Содержание сохранившихся табличек позволяет считать, что как в Кноссе, так и в Пилосе ко времени разрушения дворца прошло только менее половины календарного года. Трудность, однако, состоит в том, что мы не знаем, когда именно начинался год в Эгеиде.
Началом года теоретически можно предполагать весеннее или осеннее равноденствие или же летнее или зимнее солнцестояние. Учитывая то обстоятельство, что в кносских текстах засвидетельствованы названия пяти календарных месяцев, но при этом отсутствуют систематические упоминания о летних урожаях зерновых, представляется, что год мог начинаться с момента весеннего равноденствия. Кроме того, на кносских табличках сохранились записи о весенней стрижке овец, которую следует относить к апрелю. Все это говорит о том, что падение Кносса имело место, вероятно, в июне и что календарный год начинался с зимнего солнцестояния.
К подобным выводам мы приходим и при анализе пилосских табличек. На них сохранились названия всего лишь трех месяцев, из которых третий (он упоминается на табличке, составленной, несомненно, в последние дни существования Пилосского дворца) назывался po-ro-wi-to; Plowistos — «судоходный» (месяц). Судя по названию, речь идет о месяце, в котором начинался навигационный период. В таком случае Пилос, очевидно, был захвачен приблизительно в марте или апреле. В конце концов, это подтверждается и тем фактом, что на пилосских табличках часто встречаются сведения о численности овец и при этом нет ни одной записи о их стрижке. Поэтому остается только сожалеть вслед за Дж. Чедуиком, что захватчики не подождали со взятием дворца Нестора по крайней мере до ноября.
На одной из лекций была версия о закате Минойской цивилизации:
- Во время землетрясений вся элита садилась на корабли и выходила в море, что даже при разрушении дворцов не приводило к уничтожению элиты и строя.
Так они прожили больше тысячи лет, периодически отстраивая дворцы при их разрушении.
Но при извержении Санторина возникло такое цунами, что все корабли утонули и вся элита с ними.
Что и привело к тому, что цивилизация толком не возродилась.
> На одной из лекций была версия о закате Минойской цивилизации
Речь по микенскую.
> - Во время землетрясений вся элита садилась на корабли и выходила в море, что даже при разрушении дворцов не приводило к уничтожению элиты и строя.
С учётом размеров их пароходов и возможном цунами при землятресениях, о которых минойцы знали не по наслышке, данное утверждение не выдерживает критики.
> Но при извержении Санторина возникло такое цунами, что все корабли утонули и вся элита с ними.
> Что и привело к тому, что цивилизация толком не возродилась.
Они после извержения на Фере ещё 200 с лишним лет поживали и добра наживали.
> Во время землетрясений вся элита садилась на корабли и выходила в море, что даже при разрушении дворцов не приводило к уничтожению элиты и строя
Пережил в своей жизни одно землетрясение, к счастью, слабое, в Турции. Тряхнуло настолько внезапно, что сбежать из здания все равно не успел бы. Как проводить эвакуацию на корабли без правильных прогнозов (которые и сейчас не получаются) - хз. Да и смысл садиться на корабль, если достаточно отбежать подальше от кирпичей и камней, падающих на голову?
Таким образом, в свете текстов линейных табличек основные черты социальной структуры микенского общества вырисовываются сегодня довольно четко. Речь идет о весьма дифференцированном обществе с многоступенчатой шкалой социальных слоев, нисходящей от властителя (wanax) и его наместника (lawagetas) к высшим [138] государственным сановникам, по всей вероятности, тождественным высшим представителям родовой знати (hekwetai), далее к прочим держателям частной земли (ktoinookhoi), первое место среди которых занимали представители местной знати (telestai), а также жрецы (hierewes) и зажиточные ремесленники, затем к «божьим слугам» и «божьим служительницам», вплоть до лиц весьма зависимого положения, каковыми являлись doeloi, doelai, а уже за ними следовали лица, упомянутые на табличках серий Aa, Ab, Ad. Где-то посредине находились рядовые члены общины (damos) самых различных профессий, главным образом сельскохозяйственных и ремесленных, причем несколько ниже, по всей видимости, стояли остатки догреческого сельского населения (kamahewes). Давать более подробную характеристику отдельным упомянутым группам затруднительно, поскольку состояние этого вопроса в настоящее время не дает возможности привлечь для его решения необходимые конкретные данные. Однако картина, составленная на основании данных, содержащихся в текстах линейных табличек, отличается от развитой социальной структуры античного общества, существовавшего, например, в Афинах классического времени (V—IV вв. до н. э.), которое характеризуется острыми противоречиями между классами рабов и рабовладельцев. Более того, она не согласуется даже с картиной микенского общества, составленной ранее на основании поэм Гомера.
Детальный анализ аналогий и различий между Гомером и текстами линейных табличек показывает, таким образом, что микенский мир XIV—XIII вв. до н. э. и гомеровский мир VIII в. до н. э. разделяла глубокая пропасть, в которой на протяжении XII в. до н. э. безвозвратно исчезли роскошные микенские дворцы и вся создавшая их цивилизация. Несмотря на все великолепие гомеровских описаний, мир ахейских героев изображен в «Илиаде» и «Одиссее» значительно более скромным, в сравнении с его реконструкцией, произведенной на основании данных линейных табличек и археологических раскопок. Гомер имел довольно хорошее представление о том, что за несколько веков до него на территории материковой Греции существовала цивилизация, с которой не могла равняться его собственная эпоха, однако подлинного могущества микенских властителей и великолепия их дворцов он даже не мог вообразить.
Таким образом, когда в XII в. до н. э. происходит крушение микенского мира, Эгеида претерпевает столь [139] существенные перемены политического и экономического характера, что цивилизация, формирование которой на развалинах микенского мира относится к началу I тысячелетия до н. э., носила уже весьма отличный характер, была довольно неоднородной в политическом отношении и находилась на значительно более низком уровне по сравнению с цивилизацией эпохи расцвета Микен. Современники Гомера уже с удивлением слушали рассказы о том, что царь мифического острова феаков Алкиной имел при своем дворе 50 служанок. Но как бы изумились слушатели Гомера, если бы узнали, что линейные тексты из Пилоса регистрируют только в одной группе табличек две тысячи человек, весьма тесно связанных с хозяйством Пилосского дворца!
Послемикенская эпоха весьма часто вносит в воображаемую картину микенского мира некоторые современные ей черты.98) В гомеровских поэмах таковыми являются, например, упоминание о железе (микенская эпоха относится еще к бронзовому веку), изображение своеобразной военной демократии микенских властителей, совещающихся на сходках со своим народом во время войны, или же рассказ о том, что отец Одиссея бывший итакийский царь Лаэрт трудится и живет вместе со своими работниками в принадлежащем ему саду. Однако стремящийся к объективности исследователь наших дней вынужден смириться с тем, что в микенских дворцах место доблестных, но простых гомеровских героев заняли могущественные властители в одеяниях восточных деспотов, со своим развитым бюрократическим аппаратом, централизованной экономикой и десятками чиновников, регистрировавших во дворцах каждый поломанный треножник, каждое запасное колесо боевой колесницы или недоимки установленного натурального налога. Встречается на табличках и слово «герусия», обозначающее совет старейшин, «сенат», но только когда речь идет о местном управлении, а вовсе не о центральной дворцовой власти, которая производит впечатление государственного образования, стоящего намного ближе к ранним обществам Ближнего Востока, чем к греческим государствам I тысячелетия до н. э.
Сейчас, сейчас
надзор »
Началом года теоретически можно предполагать весеннее или осеннее равноденствие или же летнее или зимнее солнцестояние. Учитывая то обстоятельство, что в кносских текстах засвидетельствованы названия пяти календарных месяцев, но при этом отсутствуют систематические упоминания о летних урожаях зерновых, представляется, что год мог начинаться с момента весеннего равноденствия. Кроме того, на кносских табличках сохранились записи о весенней стрижке овец, которую следует относить к апрелю. Все это говорит о том, что падение Кносса имело место, вероятно, в июне и что календарный год начинался с зимнего солнцестояния.
К подобным выводам мы приходим и при анализе пилосских табличек. На них сохранились названия всего лишь трех месяцев, из которых третий (он упоминается на табличке, составленной, несомненно, в последние дни существования Пилосского дворца) назывался po-ro-wi-to; Plowistos — «судоходный» (месяц). Судя по названию, речь идет о месяце, в котором начинался навигационный период. В таком случае Пилос, очевидно, был захвачен приблизительно в марте или апреле. В конце концов, это подтверждается и тем фактом, что на пилосских табличках часто встречаются сведения о численности овец и при этом нет ни одной записи о их стрижке. Поэтому остается только сожалеть вслед за Дж. Чедуиком, что захватчики не подождали со взятием дворца Нестора по крайней мере до ноября.