С одной стороны, как не ходить, тут самогон. А с другой, тут я. Но самогон обычно побеждает, зарекаются, но идут.
Сидим за столом, картошку в мундирах из чугунка на клеёнку высыпали, гости селёдки принесли. Самогон, понятно. Молчат все поначалу. Но вот кто-то неосторожно:
— Снегу-то в этом году, снегу…
И напряжённая тишина за столом. Люди опытные, знают, что будет. Чавкают в тишине холодцом, опрокидывают гранёное…
И тут я встаю. Жилет белой овчины на тельняшку. В левом глазу монокль (правый глаз у меня искусственный, это я в 2002 нашего психиатра на своём УАЗе подрезал, где-то он сейчас, без ноги то?).
— Снег, говоришь?
Собаки затихают на соседних улицах. Клесты не несутся. Природа бережёт себя.
— В 1609 году, — говорю, — дворяне Пушкин и Безобразов приехали в Корелу с жалованием для стрельцов и приказом сдать шведам крепость.
Роняю бокал кумы со смородиновым вином на клеёнку, пальцем рисую контурные карты, стрелы нападения и ежи обороны. Хватаю кума за штаны, разыгрываем с ним в лицах полевую битву стрельцов и карельских партизан со шведами. Входная дверь заперта, окна первого этажа завалены шифоньерами со старыми аккумуляторами внутри для весу. Никому не уйти от лекции моей! Верный ТОЗ-34 12-го калибру в правой руке придаёт словам весу, а попыткам спрятаться под диван тщетности. Знай, сука, правду!
Вижу в этом некоторое сходство с интервью Президента нашего. Не претендуя, впрочем. И гости-то наши не Карлсоны далеко…
Сейчас, сейчас
надзор »
С одной стороны, как не ходить, тут самогон. А с другой, тут я. Но самогон обычно побеждает, зарекаются, но идут.
Сидим за столом, картошку в мундирах из чугунка на клеёнку высыпали, гости селёдки принесли. Самогон, понятно. Молчат все поначалу. Но вот кто-то неосторожно:
— Снегу-то в этом году, снегу…
И напряжённая тишина за столом. Люди опытные, знают, что будет. Чавкают в тишине холодцом, опрокидывают гранёное…
И тут я встаю. Жилет белой овчины на тельняшку. В левом глазу монокль (правый глаз у меня искусственный, это я в 2002 нашего психиатра на своём УАЗе подрезал, где-то он сейчас, без ноги то?).
— Снег, говоришь?
Собаки затихают на соседних улицах. Клесты не несутся. Природа бережёт себя.
— В 1609 году, — говорю, — дворяне Пушкин и Безобразов приехали в Корелу с жалованием для стрельцов и приказом сдать шведам крепость.
Роняю бокал кумы со смородиновым вином на клеёнку, пальцем рисую контурные карты, стрелы нападения и ежи обороны. Хватаю кума за штаны, разыгрываем с ним в лицах полевую битву стрельцов и карельских партизан со шведами. Входная дверь заперта, окна первого этажа завалены шифоньерами со старыми аккумуляторами внутри для весу. Никому не уйти от лекции моей! Верный ТОЗ-34 12-го калибру в правой руке придаёт словам весу, а попыткам спрятаться под диван тщетности. Знай, сука, правду!
Вижу в этом некоторое сходство с интервью Президента нашего. Не претендуя, впрочем. И гости-то наши не Карлсоны далеко…