Вассерман прокомментировал массовое отравление сидром

В общем, приведу историю, имевшую место быть в совковом детстве одного знакомого Коли.



Эта Коля был тихий, прилежный мальчик, заядлый книгочей без вредных привычек. Он единственный из своего третьего «Б» частенько околачивался в школьной библиотеке. Да и из всей школы, пожалуй, единственный. Замудохал библиотекаршу и мышей с несварением от «Детгиза».



Родители же не могли на сына нарадоваться, и отвели ему тихий уголок: превратили кладовку в однушке в крошечную, но уютную детскую. Там аккурат поместились обои, маленький диванчик и тумбочка. Очень тихо, очень тепло. То что надо для малыша и браги.



Разумеется, ребенка не посвящали, что в той тридцатилитровой бочке из нержавейки. Коля сам этим заинтересовался, потому что откровенно заёбся штурмовать цистерну – бочка перекрывала проход.



Открутить тугую железную пробку, завинченную отцом он не смог, но через дырочку в пробке недурно попахивало. Три трехлитровые банки «задумавшегося» клубничного компота, засахарившееся кизиловое варенье, толика ванили и щепотка дрожжей уже вовсю давали себя знать.



Почитав перед сном и пожелав родителям доброй ночи, Коля запустил жало в жестянку. Пойло так пришлось по вкусу, что малыш пожалел, что в дырочку не лезет шланг от душа, а лишь соломинка. В маленькое охуевшее горло текло что-то пикантное, что бодрило и вместе растекалось теплом в недоразвитой голове и теле.



Хорошенько приложившись, Коля заснул как никогда быстро и в одежде…

Спустя два дня на третий, за завтраком мать с тревогой взяла сынишку за отяжелевший подбородок, и изрекла что-то вроде: мертвецки дрыхнешь, малыш. Не могу тебя добудиться. Не захворал ты, кроха? Прав папа, – надо записать тебя в спортивную секцию, закаляться.



По пиздюку плакала секция анонимных алкоголиков, а не физкультура, но бедняжке было невдомек. Насморк сковал ей нос, а папа рано уходил на завод и не имел привычки на прощанье обнюхивать сына.



– Сегодня еще сходи в школу, а уж завтра поглядим. – сказала добрая мамаша и потребовала.

– И прекрати глотать Гоголя на ночь, – он мистик. У тебя от него мешки под глазами.



Хули там мешки, голубушка. Ребенок уже неуловимо выглядел небритым.

Перед выходом, Коля уже привычно приложился к бочке (соломинку ему пришлось удлинить вдвое), и изрядно повеселевший отправился за пятерками.

Пес знает сколько бы тянулся запой, но этим утром на школу свалилась беда – ежегодная санация зубов учащихся. Была такая традиционная забава в СССР. Когда посреди урока тебя согласно алфавиту берут за сраку и отдают в лапы специалистов с замашками фашистов. И ты жестоко жалеешь, что у тебя не дедушкины съемные протезы и что хаваешь не жопой, ведь там ни одного зуба.

Новость о приветливо распахнувшем двери зубном кабинете прозвучала как приглашение в газовые камеры. Привет бля! Летайте бормашинами Минздрава. Требуйте долива новокаина после обморока.



Кто-то стал неудержимо икать, кто-то выругался сквозь зубы и обреченно уронил голову. И только етот Коля ликовал, хотя шел по алфавиту первым.

– Подумаешь, зубной! – рассмеялся он и распахнул классную дверь ногой. В коридоре он вовсе сатанински расхохотался. В мальчике говорил алкоголь. Все дружно разинули ебало, а учительница шире всех.



Едва сунувшись Коле в зоб, доктор оставила манипуляции и принюхалась. Ребенок в кресле невозмутимо источал перегарчик, а не ссался и бздел как положено! Это была пощечина.



На перемене, посрамленная врачиха наябедничала класснухе. Та подозвала подозреваемого. Одергивая на Коле форменный пиджачок и приглаживая вихры, расспрашивала его о чем-то, максимально приблизив лицо. Так и есть – перегар!

Педагог была ошеломлена. Первый ученик, любимчик, без пяти отличник, тихоня, и… выпивоха! Мягко говоря, неслабый замес даже для седьмого, а тут всего третий класс. Акселерация ебучих ребёнков была налицо! Такими темпами скоро не зубной, тут венерологический открывать придется. Ебануца! – справедливо решила учительница.



И этим же вечером нагрянула к Коле домой. Когда она ушла, состоялся непростой разговор. Мальчик божился родителям, что в рот не берет хмельного. Глаза его были так правдивы, подернутые невинной ребячьей слезой, что родители пребывали в смятении. А Николенька действительно не осознавал, что прибухивает. Невинное дитя не знало, что есть такое брага и для чего она.

Наконец, родители отправили ребенка спать, чтобы наедине обсудить сложившийся пиздец.



Измученный допросом, Коля с устатку позволил себе несколько больше обычного…



Утром папаша решил срочно отдать парня на какой-нибудь спорт. Ведь спорт и алкоголь несовместимы. В детской родителя ждало полотно. Сын отчего-то спал головой в тумбочке. Пиздюк храпел, тумбочка резонировала. Для Коли все стало еще хуже, когда подозрительный отец встряхнул драгоценную жестянку…



– Я думал это компот! Компот! Аа! – визжал Коля.



Выбив из сопляка пагубное заблуждение, отец провел разъяснительную работу. Растолковал, что такое брага, для чего она, и для кого. Взято четное железное слово помалкивать о недоразумении с брагой.



Вскоре Коля с друзьями играл в гаражах, когда решено было перекурить, чем бог послал. Коля отказался от предложенного бычка. Колю подняли на смех, на что он ответил в духе: друзья, идите-ка нахуй, я только бухать завязал!

И поведал свою историю. После номера с зубным врачом, никто не усомнился, что Коля говорит правду. Бухал, значит бухал. Колины акции резко подскочили в глазах приятелей.



И все бы заебись, но один мальчуган поделился Колиной историей дома. Папа этого пиздабола работал под началом Колиного отца и испытывал к руководству неприязнь. Анонимка в милицию по факту самогоноварения не заставила себя ждать…



Колин папа разом лишился «секретного» оборудования, перспектив по службе и очереди на автомобиль. Какие немыслимые проклятья он призывал на голову анонима – обои отклеивались! Кстати, аноним вскоре скоропостижно отбросил когти. Если бы на похоронах батя знал какой нечеловеческий пидарас в гробу, он бы на поминках нахуярился от счастья и приударил за вдовой.



Неглупый мальчик, Коля понял, что напрасно поведал друзьям о запое. И умно помалкивал целых пятнадцать лет, пока батя не уёбся с дачного домика с рулоном рубероида в обнимку и не переехал в травму на все ништяки.

Чтоб подбодрить лежащего пластом, Коля со смехом раскрыл ему старый секретик. И знаете, батя разделил веселье сына. Поднялся и костылем попросил его из палаты. И вскоре уже выписывался. В общем, нет худа без добра.