Разговоры за чайным столом
В семье было три человека - папа, мама и сын. Папа был старый большевик, мама - старая домашняя хозяйка, а сын был старый пионер со стриженой головой и двенадцатилетним жизненным опытом.
Казалось бы, все хорошо.
И тем не менее ежедневно за утренним чаем происходили семейные ссоры.
Разговор обычно начинал папа.
- Ну, что у вас нового в классе? - спрашивал он.
- Не в классе, а в группе,- отвечал сын.- Сколько раз я тебе говорил, папа, что класс - это реакционно-феодальное понятие.
- Хорошо, хорошо. Пусть группа. Что же учили в группе?
- Не учили, а прорабатывали. Пора бы, кажется, знать.
- Ладно, что же прорабатывали?
- Мы прорабатывали вопросы влияния лассальянства на зарождение реформизма.
- Вот как! Лассальянство? А задачи решали?
- Решали.
- Вот это молодцы! Какие же вы решали задачи? Небось трудные?
- Да нет, не очень. Задачи материалистической философии в свете задач, поставленных второй сессией Комакадемии совместно с пленумом общества аграрников-марксистов.
[censored]
Папа отодвинул чай, протер очки полой пиджака и внимательно посмотрел на сына. Да нет, с виду как будто ничего. Мальчик как мальчик.
- Ну, а по русскому языку что сейчас уч... то есть прорабатываете?
- Последний раз коллективно зачитывали поэму "Звонче голос за конский волос".
- Про лошадку? - с надеждой спросил папа.- "Что ты ржешь, мой конь ретивый, что ты шейку опустил?"
- Про конский волос,- сухо повторил сын.- Неужели не слышал?
Гей, ребята, все в поля
Для охоты на
Коня!
Лейся, песня, взвейся, голос.
Рвите ценный конский волос!
- Первый раз слышу такую... м-м-м... странную поэму,- сказал папа.- Кто это написал?
- Аркадий Паровой.
- Вероятно, мальчик? Из вашей группы?
- Какой там мальчик!.. Стыдно тебе, папа. А еще старый большевик... не знаешь Парового! Это знаменитый поэт. Мы недавно даже сочинение писали - "Влияние творчества Парового на западную литературу".
- А тебе не кажется,- осторожно спросил папа, - что в творчестве этого товарища Парового как-то мало поэтического чувства?
- Почему мало? Достаточно ясно выпячены вопросы сбора ненужного коню волоса для использования его в матрацной промышленности.
- Ненужного?
- Абсолютно ненужного.
- А конские уши вы не предполагаете собирать? - закричал папа дребезжащим голосом.
- Кушайте, кушайте,- примирительно сказала мама.- Вечно у них споры.
Папа долго хмыкал, пожимал плечами и что-то гневно шептал себе под нос. Потом собрался с силами и снова подступил к загадочному ребенку.
- Ну, а как вы отдыхаете, веселитесь? Чем вы развлекались в последнее время?
- Мы не развлекались. Некогда было.
- Что же вы делали?
- Мы боролись. Папа оживился.
- Вот это мне нравится. Помню, я сам в детстве увлекался. Браруле, тур де-тет, захват головы в партере. Это очень полезно. Чудная штука - французская борьба.
- Почему французская?
- А какая же?
- Обыкновенная борьба. Принципиальная.
- С кем же вы боролись? - спросил папа упавшим голосом.
- С лебедевщиной.
- Что это еще за лебедевщина такая? Кто это Лебедев?
- Один наш мальчик.
- Он что, мальчик плохого поведения? Шалун?
- Ужасного поведения, папа! Он повторил целый ряд деборинских ошибок в оценке махизма, махаевщины и механицизма.
- Это какой-то кошмар!
- Конечно, кошмар. Мы уже две недели только этим и занимаемся. Все силы отдаем на борьбу. Вчера был политаврал.
Папа схватился за голову.
- Сколько же ему лет?
- Кому, Лебедеву? Да немолод. Ему лет восемь.
- Восемь лет мальчику, и вы с ним боретесь?
- А как по-твоему? Проявлять оппортунизм? Смазывать вопрос?
Папа дрожащими руками схватил портфель и, опрокинув по дороге стул, выскочил на улицу. Неуязвимый мальчик снисходительно усмехнулся и прокричал ему вдогонку:
- А еще старый большевик!
Однажды бедный папа развернул газету и издал торжествующий крик. Мама вздрогнула. Сын сконфуженно смотрел в свою чашку. Он уже читал постановление ЦК о школе. Уши у него были розовые и просвечивали, как у кролика.
- Ну-с,- сказал папа, странно улыбаясь,- что же теперь будет, ученик четвертого класса Ситников Николай?
Сын молчал.
- Что вчера коллективно прорабатывали? Сын продолжал молчать.
- Изжили наконец лебедевщину, юные непримиримые ортодоксы?
Молчание.
- Уже признал бедный мальчик свои сверхдеборинские ошибки? Кстати, в каком он классе?
- В нулевой группе.
- Не в нулевой группе, а в приготовительном классе! - загремел отец.- Пора бы знать!
Сын молчал.
- Вчера читал, что этого вашего Аркадия, как его, Паровозова не приняли в Союз писателей. Как он там писал? "Гей, ребята, выйдем в поле, с корнем вырвем конский хвост"?
- Два с минусом! - мстительно сказал папа.- Читать надо Гоголя, учить надо Гоголя, а прорабатывать будешь в Комакадемии, лет через десять. Ну-с, расскажите мне, Ситников Николай, про Нью-Йорк.
- Тут наиболее резко, чем где бы то ни было, - запел Коля,-выявляются капиталистические противоре...
- Это я сам знаю. Ты мне скажи, на берегу какого океана стоит Нью-Йорк?
Сын молчал.
- Сколько там населения?
- Не знаю.
- Где протекает река Ориноко?
- Не знаю.
- Кто была Екатерина Вторая?
- Продукт.
- Как продукт?
- Я сейчас вспомню. Мы прорабатывали... Ага! Продукт эпохи нарастающего влияния торгового капита...
- Ты скажи, кем она была? Должность какую занимала?
- Этого мы не прорабатывали.
- Ах, так! А каковы признаки делимости на три?
- Вы кушайте,- сказала сердобольная мама.- Вечно у них эти споры.
- Нет, пусть он мне скажет, что такое полуостров? - кипятился папа.- Пусть скажет, что такое Куро-Сиво? Пусть скажет, что за продукт был Генрих Птицелов?
Загадочный мальчик сорвался с места, дрожащими руками запихнул в карман рогатку и выбежал на улицу.
- Двоечник! - кричал ему вслед счастливый отец.- Все директору скажу!
Он наконец взял реванш.
1934
Примечание
Разговоры за чайным столом.- Впервые опубликован в газете "Правда", 1934, № 138, 21 мая.
Печатается по тексту Собрания сочинений в четырех томах, т. III, "Советский писатель", М. 1939.
В рассказе речь идет о педологических извращениях в практике школьного преподавания. Он является откликом Ильфа и Петрова на постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 16 мая 1934 года "О структуре начальной и средней школы в СССР", "О преподавании гражданской истории в школах СССР" и "О преподавании географии в начальной и средней школе СССР". В постановлениях говорилось о введении общего типа образовательной школы для всего Советского Союза: начальной, неполной средней и средней. Группы переименовывались в классы, нулевая группа - в приготовительный класс. Критиковалось преподавание в школах за то, что "связное изложение гражданской истории" подменяется "отвлеченными социологическими схемами", а "преподавание географии... страдает существенными недостатками, крупнейшими из которых являются отвлеченность и сухость изложения, недостаточность физико-географического материала, слабая ориентировка по карте, перегрузка преподавания и учебников по географии статистико-экономическим материалом и общими схемами, вследствие чего учащиеся выходят из школы, не обладая зачастую элементарными географическими познаниями".
Обязательно! Но после публикации статьи и ее включения в собрание сочинений авторов!!!
Читая всевозможную литературу по механическому телевидению, попалась статья в журнале "Радио" за 31 (кажется) год, где напечатали открытое письмо энтузиастов, что при организации вещания у нас, надо вводить немецкую систему, потому что она позволяет местами с некоторыми искажениями, но принимать передачи со всей Европы. Сможем на других посмотреть и себя показать. И что характерно, ввели! Статьи со схемами, книги для самостоятельного изготовления, да и сами приемники выпускали. В том числе и двухформатные с поддержкой американского стандарта.
На мой взгляд, такая открытость миру очень хорошо показывает общую политику цензуры в стране, когда не боялись критики, в том числе и злой сатиры, но и решительно заявляли свою позицию, используя в том числе и самые технологически передовые СМИ.
Почему в дальнейшем от этого отказались, мне пока сложно понять. Сейчас это решение воспринимается как выстрел себе в ногу.
Несколько лет назад, когда у нас еще не строили автомобилей, когда еще только выбирали, какие машины строить, нашлись запоздалые ревнители славянства, которые заявили, что стране нашей с ее живописными проселками, диво-дивными бескрайними просторами, поэтическими лучинками и душистыми портянками не нужен автомобиль. Ей нужно нечто более родимое, нужна авто-телега. Крестьянину в такой штуке будет вольготнее. Скукожится он в ней, хряснет по мотору и захардыбачит себе по буеракам. Захрюндится машина, ахнет, пукнет и пойдет помаленьку, все равно спешить некуда.
Один экземпляр телеги внутреннего сгорания даже построили. Телега была как телега. Только внутри ее что-то тихо и печально хрюкало. Или хрюндило, кто его знает! Одним словом, как говорится в изящной литературе, хардыбачило. Скорость была диво-дивная, семь километров в час. Стоит ли напоминать, что этот удивительный предмет был изобретен и построен в то самое время, когда мир уже располагал роллс-ройсами, паккардами и фордами? К счастью, братьям славянам сейчас же дали по рукам. Кой-кому попало даже по ногам. Построили, конечно, то, что надо было построить — быстроходную, сильную современную машину, не авто-телегу, а авто-мобиль.
Сейчас, сейчас
В семье было три человека - папа, мама и сын. Папа был старый большевик, мама - старая домашняя хозяйка, а сын был старый пионер со стриженой головой и двенадцатилетним жизненным опытом.
Казалось бы, все хорошо.
И тем не менее ежедневно за утренним чаем происходили семейные ссоры.
Разговор обычно начинал папа.
- Ну, что у вас нового в классе? - спрашивал он.
- Не в классе, а в группе,- отвечал сын.- Сколько раз я тебе говорил, папа, что класс - это реакционно-феодальное понятие.
- Хорошо, хорошо. Пусть группа. Что же учили в группе?
- Не учили, а прорабатывали. Пора бы, кажется, знать.
- Ладно, что же прорабатывали?
- Мы прорабатывали вопросы влияния лассальянства на зарождение реформизма.
- Вот как! Лассальянство? А задачи решали?
- Решали.
- Вот это молодцы! Какие же вы решали задачи? Небось трудные?
- Да нет, не очень. Задачи материалистической философии в свете задач, поставленных второй сессией Комакадемии совместно с пленумом общества аграрников-марксистов.
[censored]
Папа отодвинул чай, протер очки полой пиджака и внимательно посмотрел на сына. Да нет, с виду как будто ничего. Мальчик как мальчик.
- Ну, а по русскому языку что сейчас уч... то есть прорабатываете?
- Последний раз коллективно зачитывали поэму "Звонче голос за конский волос".
- Про лошадку? - с надеждой спросил папа.- "Что ты ржешь, мой конь ретивый, что ты шейку опустил?"
- Про конский волос,- сухо повторил сын.- Неужели не слышал?
Гей, ребята, все в поля
Для охоты на
Коня!
Лейся, песня, взвейся, голос.
Рвите ценный конский волос!
- Первый раз слышу такую... м-м-м... странную поэму,- сказал папа.- Кто это написал?
- Аркадий Паровой.
- Вероятно, мальчик? Из вашей группы?
- Какой там мальчик!.. Стыдно тебе, папа. А еще старый большевик... не знаешь Парового! Это знаменитый поэт. Мы недавно даже сочинение писали - "Влияние творчества Парового на западную литературу".
- А тебе не кажется,- осторожно спросил папа, - что в творчестве этого товарища Парового как-то мало поэтического чувства?
- Почему мало? Достаточно ясно выпячены вопросы сбора ненужного коню волоса для использования его в матрацной промышленности.
- Ненужного?
- Абсолютно ненужного.
- А конские уши вы не предполагаете собирать? - закричал папа дребезжащим голосом.
- Кушайте, кушайте,- примирительно сказала мама.- Вечно у них споры.
Папа долго хмыкал, пожимал плечами и что-то гневно шептал себе под нос. Потом собрался с силами и снова подступил к загадочному ребенку.
- Ну, а как вы отдыхаете, веселитесь? Чем вы развлекались в последнее время?
- Мы не развлекались. Некогда было.
- Что же вы делали?
- Мы боролись. Папа оживился.
- Вот это мне нравится. Помню, я сам в детстве увлекался. Браруле, тур де-тет, захват головы в партере. Это очень полезно. Чудная штука - французская борьба.
- Почему французская?
- А какая же?
- Обыкновенная борьба. Принципиальная.
- С кем же вы боролись? - спросил папа упавшим голосом.
- С лебедевщиной.
- Что это еще за лебедевщина такая? Кто это Лебедев?
- Один наш мальчик.
- Он что, мальчик плохого поведения? Шалун?
- Ужасного поведения, папа! Он повторил целый ряд деборинских ошибок в оценке махизма, махаевщины и механицизма.
- Это какой-то кошмар!
- Конечно, кошмар. Мы уже две недели только этим и занимаемся. Все силы отдаем на борьбу. Вчера был политаврал.
Папа схватился за голову.
- Сколько же ему лет?
- Кому, Лебедеву? Да немолод. Ему лет восемь.
- Восемь лет мальчику, и вы с ним боретесь?
- А как по-твоему? Проявлять оппортунизм? Смазывать вопрос?
Папа дрожащими руками схватил портфель и, опрокинув по дороге стул, выскочил на улицу. Неуязвимый мальчик снисходительно усмехнулся и прокричал ему вдогонку:
- А еще старый большевик!
Однажды бедный папа развернул газету и издал торжествующий крик. Мама вздрогнула. Сын сконфуженно смотрел в свою чашку. Он уже читал постановление ЦК о школе. Уши у него были розовые и просвечивали, как у кролика.
- Ну-с,- сказал папа, странно улыбаясь,- что же теперь будет, ученик четвертого класса Ситников Николай?
Сын молчал.
- Что вчера коллективно прорабатывали? Сын продолжал молчать.
- Изжили наконец лебедевщину, юные непримиримые ортодоксы?
Молчание.
- Уже признал бедный мальчик свои сверхдеборинские ошибки? Кстати, в каком он классе?
- В нулевой группе.
- Не в нулевой группе, а в приготовительном классе! - загремел отец.- Пора бы знать!
Сын молчал.
- Вчера читал, что этого вашего Аркадия, как его, Паровозова не приняли в Союз писателей. Как он там писал? "Гей, ребята, выйдем в поле, с корнем вырвем конский хвост"?
- "Рвите ценный конский волос",- умоляюще прошептал мальчик.
- Да, да. Одним словом: "Лейся, взвейся, конский голос". Я все помню. Это еще оказывает влияние на мировую литературу?
- Н-не знаю.
- Не знаешь? Не жуй, когда с учителем говоришь! Кто написал "Мертвые души"? Тоже не знаешь? Гоголь написал. Гоголь.
- Вконец разложившийся и реакционно настроенный мелкий мистик... - обрадованно забубнил мальчик.
- Два с минусом! - мстительно сказал папа.- Читать надо Гоголя, учить надо Гоголя, а прорабатывать будешь в Комакадемии, лет через десять. Ну-с, расскажите мне, Ситников Николай, про Нью-Йорк.
- Тут наиболее резко, чем где бы то ни было, - запел Коля,-выявляются капиталистические противоре...
- Это я сам знаю. Ты мне скажи, на берегу какого океана стоит Нью-Йорк?
Сын молчал.
- Сколько там населения?
- Не знаю.
- Где протекает река Ориноко?
- Не знаю.
- Кто была Екатерина Вторая?
- Продукт.
- Как продукт?
- Я сейчас вспомню. Мы прорабатывали... Ага! Продукт эпохи нарастающего влияния торгового капита...
- Ты скажи, кем она была? Должность какую занимала?
- Этого мы не прорабатывали.
- Ах, так! А каковы признаки делимости на три?
- Вы кушайте,- сказала сердобольная мама.- Вечно у них эти споры.
- Нет, пусть он мне скажет, что такое полуостров? - кипятился папа.- Пусть скажет, что такое Куро-Сиво? Пусть скажет, что за продукт был Генрих Птицелов?
Загадочный мальчик сорвался с места, дрожащими руками запихнул в карман рогатку и выбежал на улицу.
- Двоечник! - кричал ему вслед счастливый отец.- Все директору скажу!
Он наконец взял реванш.
1934
Примечание
Разговоры за чайным столом.- Впервые опубликован в газете "Правда", 1934, № 138, 21 мая.
Печатается по тексту Собрания сочинений в четырех томах, т. III, "Советский писатель", М. 1939.
В рассказе речь идет о педологических извращениях в практике школьного преподавания. Он является откликом Ильфа и Петрова на постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 16 мая 1934 года "О структуре начальной и средней школы в СССР", "О преподавании гражданской истории в школах СССР" и "О преподавании географии в начальной и средней школе СССР". В постановлениях говорилось о введении общего типа образовательной школы для всего Советского Союза: начальной, неполной средней и средней. Группы переименовывались в классы, нулевая группа - в приготовительный класс. Критиковалось преподавание в школах за то, что "связное изложение гражданской истории" подменяется "отвлеченными социологическими схемами", а "преподавание географии... страдает существенными недостатками, крупнейшими из которых являются отвлеченность и сухость изложения, недостаточность физико-географического материала, слабая ориентировка по карте, перегрузка преподавания и учебников по географии статистико-экономическим материалом и общими схемами, вследствие чего учащиеся выходят из школы, не обладая зачастую элементарными географическими познаниями".