> Вот интересно куда они по сюжету вставят сиськи и прочую любовную линию?
Безруков среди обвиняемых вдруг видит нациста, в котором узнаёт свою бывшую возлюбленную немку Гретхен, с которой он переписывался во время войны. Теперь её зовут Генрих. Генрих Гиммлер. На Безрукова накатывают сладостные воспоминания пополам с кошмарами сегодняшнего дня. Возлюбленная предстаёт перед ним то нежной красоткой, то сорокапятилетним мужиком с усиками. Безруков не знает, осуждать любимую или понять и простить. Сталин лично приезжает на процесс и требует от Безрукова обвинительного приговора. Сталина играет Моргенштерн. Безруков не может поступиться принципами, и отпускает Генриха-Гретхен на свободу. Но Моргенсталин приказывает расстрелять и его, и её. И даже показывает, как именно, бегая по залу суда и выкрикивая "тра-та-та!" Безруков расстреливает Генриха-Гретхен, садится в угол и плачет. Моргенсталин садится рядом, достаёт из кармана булочку, вытирает её о трусы(на трусах крупным планом какашечка по шву). Безруков в истерике сквозь рыдания спрашивает:
- Да как же это, да за что же это, да как жить-то дальше!!!!
А Моргенсталин ему и говорит:
- На войне оно завсегда так. Ты Богу-то помолись, Бог не оставит!
И протягивает ему половинку булочки. Слёзы, поцелуи, чавканье. Затемнение.
Сейчас, сейчас
Безруков среди обвиняемых вдруг видит нациста, в котором узнаёт свою бывшую возлюбленную немку Гретхен, с которой он переписывался во время войны. Теперь её зовут Генрих. Генрих Гиммлер. На Безрукова накатывают сладостные воспоминания пополам с кошмарами сегодняшнего дня. Возлюбленная предстаёт перед ним то нежной красоткой, то сорокапятилетним мужиком с усиками. Безруков не знает, осуждать любимую или понять и простить. Сталин лично приезжает на процесс и требует от Безрукова обвинительного приговора. Сталина играет Моргенштерн. Безруков не может поступиться принципами, и отпускает Генриха-Гретхен на свободу. Но Моргенсталин приказывает расстрелять и его, и её. И даже показывает, как именно, бегая по залу суда и выкрикивая "тра-та-та!" Безруков расстреливает Генриха-Гретхен, садится в угол и плачет. Моргенсталин садится рядом, достаёт из кармана булочку, вытирает её о трусы(на трусах крупным планом какашечка по шву). Безруков в истерике сквозь рыдания спрашивает:
- Да как же это, да за что же это, да как жить-то дальше!!!!
А Моргенсталин ему и говорит:
- На войне оно завсегда так. Ты Богу-то помолись, Бог не оставит!
И протягивает ему половинку булочки. Слёзы, поцелуи, чавканье. Затемнение.