— Ну-с, кто же вы такой, любезный? — Я-а? — Вы, вы. — Хотел предложить вашей милости свои услуги. — Портной? Скрипач? Математик? Дантист? Он закрыл глаза и отрицательно помотал головой. — Нет, ваша милость, я думал, что вам, может быть, понадобится управляющий? — Уже есть. Фамилия? — Кац… Кацмáн… т. — Он обернулся на дверь в подвал и повторил на французский манер: — Кацмáнт. Из… Исабель. — Исабель Кацмант. И откуда же вы? — Гасконец, ваша милость. — Гасконец? — Именно так, ваша милость! — Он несколько раз решительно кивнул, подтверждая слова. Я посмотрел на кругленького, низенького, с длинным кривым носом и красноречиво печальными глазами собеседника: — Франция прекрасная страна, у меня с ней связано столько воспоминаний! Вы были на Монпарнасе? — Я там довольно долго прожил. — В Сантэ? — Одну из самых знаменитых французских тюрем нам показывали местные коллеги. Как достопримечательность, снаружи. Видимо, она «гасконцу» тоже была известна, судя по тому как вильнул его взгляд. Может даже изнутри. — Так, Изя, сколько ты в Союзе прожил? — Не понимаю, господин барон, я живу в прекрасной Франции с самого… — Тебя к людоеду на постой определить? — Мне было шестнадцать лет, когда родители эмигрировали.
Сейчас, сейчас
Вот на такую, например:[censored]
[проглядывает список подписантов]
Одни гуманитарии, однако.