Меня отец в моём детстве бил. Вроде как только по поводу. Но я это плохо помню. Результат — сейчас мы с отцом не общаемся, я считаю его самым большим мудаком в мире (примерно на уровне Гитлера, если так понятнее). С ним сейчас почти никто из родственников не общается, он сумел настроить родню против себя. Мне очень тяжело проявить какую-то инициативу, что-то предложить на работе — потому что в голове вот это отцовское «куда ты лезешь, мелкий ублюдок, уебу, если будешь голос подавать». Бороться с этим каждый день довольно тяжело.
Сыну моему — 17 лет. Я его не то что ни разу не ударил, я голос не повысил ни разу. Прекрасные отношения, доверительные, я знаю всё, что происходит в его жизни, учится он на отлично, занимается в кружках спортивного ориентирования и лазертага, кучу медалей и кубков уже завоевал. Мы смотрим вместе кино, читаем одни и те же книги, общаемся, обсуждаем это всё.
Но адепты живительных пиздюлей сейчас заминусуют мой коммент, ибо он полностью ломает их мировоззрение. Ну чтоШ.
Сейчас, сейчас
Меня отец в моём детстве бил. Вроде как только по поводу. Но я это плохо помню. Результат — сейчас мы с отцом не общаемся, я считаю его самым большим мудаком в мире (примерно на уровне Гитлера, если так понятнее). С ним сейчас почти никто из родственников не общается, он сумел настроить родню против себя. Мне очень тяжело проявить какую-то инициативу, что-то предложить на работе — потому что в голове вот это отцовское «куда ты лезешь, мелкий ублюдок, уебу, если будешь голос подавать». Бороться с этим каждый день довольно тяжело.
Сыну моему — 17 лет. Я его не то что ни разу не ударил, я голос не повысил ни разу. Прекрасные отношения, доверительные, я знаю всё, что происходит в его жизни, учится он на отлично, занимается в кружках спортивного ориентирования и лазертага, кучу медалей и кубков уже завоевал. Мы смотрим вместе кино, читаем одни и те же книги, общаемся, обсуждаем это всё.
Но адепты живительных пиздюлей сейчас заминусуют мой коммент, ибо он полностью ломает их мировоззрение. Ну чтоШ.