Красивый офицер с роскошными усами подошел к имениннице и, откланявшись, галантно произнес:
— Лариса Дмитриевна, я надеюсь первый танец мой?
Но Лариса Дмитриевна ответить не успела. Стоящий рядом с ней Сергей Сергеевич Паратов протянул офицеру руку и вежливо произнес:
— Как Вас, простите?
— Иван Петрович, С–Семеновский!
— А–а–а! Семеновский!
— Иван Петрович! Вы, говорят, недурно стреляете?
— Недурно.
— Скажите, а вот попадете ли Вы в стакан с двенадцати шагов?
— Попаду.
— Может быть тогда выйдем во двор?
— Холодновато.
— Значит не рискуете, а?
Это был уже неприкрытый вызов. Иван Петрович надулся, но сдержанно произнес:
— Извольте.
Вся компания вышла в сад. Вася уже собирался найти подходящее место для стакана, как Сергей Сергеевич неожиданно для всех сказал:
— Иван Петрович?
— Что?
— Это ж не дело.
— Вы же сами...
Но Паратов вовсе не собирался брать свои слова обратно. К великому удивлению собравшихся, он надел шляпу и поставил на нее стакан.
— Извольте попробовать вот так.
Хозяйка попыталась остановить их.
— Господа, да что Вы, ей–богу, затеяли? Ну зачем такие крайности? Сергей Сергеевич! Это уж слишком!
— Вы, тетенька, за стакан–то не бойтесь, новый купим. Ну так что, Иван Петрович, боитесь?
— Нет. Я ничего не боюсь.
— Ну так стреляйте! Не робейте! Смелей, Иван Петрович!
Иван Петрович пожал плечами и, почти не целясь, выстрелил. Паратов побледнел и ничком повалился в снег. На его груди расплывалось красное пятно.
Паратов орал во всех голос, то ли от испуга, то ли от удивления
— Я ранен! Помогите мне, господа! Вызовите доктора! Я могу умереть!
Никто не двинулся с места. Со всех сторон слышались голоса:
— Паратов всегда дьяволил эдакое.
— Господа, прошу всех в дом. Сейчас будем пить чай. Прошу, прошу.
— Ну, что ж?
— Прекрасный выстрел, Иван Петрович!
— А как же!
— Поздравляю Вас.
Иван Петрович подошел к раненому. Сергей Сергевич смотрел на него непонимающими, полными слез, глазами. Семеновский вытянул руку и сделал контрольный в голову. Паратов захрипел, засвистел, запердел прощальным пропердом, задрыгался и притих.
Хозяйка подошла к Ивану Петровичу, взяла его под руку и тихо сказала:
— Спасибо Вам. Вы не представляете, Иван Петрович, как этот понторез нас заебал.
Иван Петрович ответил ей:
— Всегда пожалуйста, хозяюшка. Где ж это видано, чтобы барыга русскому офицеру стрелу бил?! Да еще перед дамами. Рисануться за чужой счет хотел, козлина, да не вышло. Хуй ему теперь, а не золотые прииски. Лариса Дмитриевна, так я надеюсь, первый танец мой?
Лариса Дмитриевна потупилась и негромко произнесла:
— Иван Петрович, сегодня и последний танец тоже Ваш.
Скорее всего таков и был первый вариант пьесы, однако директор театра, проржавшись, заметил Островскому:
- Замечательно, АлексанНиколаич, и смешно, и злободневно! Так их, купчишек этих! Однако как-то коротковато вышло, на полный метр не тянет. Давайте, голуба моя, не будете лениться, пойдёте сейчас и ещё актика 3-4 напишете! Да-да-да, не возражайте!
Сейчас, сейчас
Красивый офицер с роскошными усами подошел к имениннице и, откланявшись, галантно произнес:
— Лариса Дмитриевна, я надеюсь первый танец мой?
Но Лариса Дмитриевна ответить не успела. Стоящий рядом с ней Сергей Сергеевич Паратов протянул офицеру руку и вежливо произнес:
— Как Вас, простите?
— Иван Петрович, С–Семеновский!
— А–а–а! Семеновский!
— Иван Петрович! Вы, говорят, недурно стреляете?
— Недурно.
— Скажите, а вот попадете ли Вы в стакан с двенадцати шагов?
— Попаду.
— Может быть тогда выйдем во двор?
— Холодновато.
— Значит не рискуете, а?
Это был уже неприкрытый вызов. Иван Петрович надулся, но сдержанно произнес:
— Извольте.
Вся компания вышла в сад. Вася уже собирался найти подходящее место для стакана, как Сергей Сергеевич неожиданно для всех сказал:
— Иван Петрович?
— Что?
— Это ж не дело.
— Вы же сами...
Но Паратов вовсе не собирался брать свои слова обратно. К великому удивлению собравшихся, он надел шляпу и поставил на нее стакан.
— Извольте попробовать вот так.
Хозяйка попыталась остановить их.
— Господа, да что Вы, ей–богу, затеяли? Ну зачем такие крайности? Сергей Сергеевич! Это уж слишком!
— Вы, тетенька, за стакан–то не бойтесь, новый купим. Ну так что, Иван Петрович, боитесь?
— Нет. Я ничего не боюсь.
— Ну так стреляйте! Не робейте! Смелей, Иван Петрович!
Иван Петрович пожал плечами и, почти не целясь, выстрелил. Паратов побледнел и ничком повалился в снег. На его груди расплывалось красное пятно.
Паратов орал во всех голос, то ли от испуга, то ли от удивления
— Я ранен! Помогите мне, господа! Вызовите доктора! Я могу умереть!
Никто не двинулся с места. Со всех сторон слышались голоса:
— Паратов всегда дьяволил эдакое.
— Господа, прошу всех в дом. Сейчас будем пить чай. Прошу, прошу.
— Ну, что ж?
— Прекрасный выстрел, Иван Петрович!
— А как же!
— Поздравляю Вас.
Иван Петрович подошел к раненому. Сергей Сергевич смотрел на него непонимающими, полными слез, глазами. Семеновский вытянул руку и сделал контрольный в голову. Паратов захрипел, засвистел, запердел прощальным пропердом, задрыгался и притих.
Хозяйка подошла к Ивану Петровичу, взяла его под руку и тихо сказала:
— Спасибо Вам. Вы не представляете, Иван Петрович, как этот понторез нас заебал.
Иван Петрович ответил ей:
— Всегда пожалуйста, хозяюшка. Где ж это видано, чтобы барыга русскому офицеру стрелу бил?! Да еще перед дамами. Рисануться за чужой счет хотел, козлина, да не вышло. Хуй ему теперь, а не золотые прииски. Лариса Дмитриевна, так я надеюсь, первый танец мой?
Лариса Дмитриевна потупилась и негромко произнесла:
— Иван Петрович, сегодня и последний танец тоже Ваш.