Не знаю, как в приличных домах, а у себя в хвойном лесу я завёл порядок: приехали гости, объятья, улыбки. Поздоровались. Разговорились. То-сё. А через час я с ящиком захожу и с гостей ценности собираю. В основном, с женщин. Причина проста – нацепят на себя бриллианты, изумруды и жемчуга. А потом обязательно что-то потеряют во время чувственных плясок. И будет вой до неба, слёзы и крысиные взаимные подозрения. Я один такой новый год уже отпразновал. Забудется не скоро.
Тогда девушка Света приехала в какой-то проволочной шапке с висюльками по периферийному ободу. Вне больничных стен и не в ставке Батыя такой головной убор смотрится диковато. По моему разумению, такие волшебные шапки баба должна надевать, когда вызывает летучих обезьян у распахнутого окна. Или танцует фокстрот в Чикаго, накануне отмены Сухого закона. Идеально, конечно, эта шапка смотрелась бы на деве в гробу, под курганом. Ну, а молодая моя современница в такой шапке появляться среди живых людей не должна. Походила Света в этой прелести, поблестела висюльками, вызвала змеиное шуршание в сердцах остальных участниц необъявленной войны.
А потом застолье сменилось танцами, потом ещё одно застолье случилось, потом все кинулись в лес, потом из лесу, потом снеговики, потом баня и ныряния, потом всех сморил тяжёлый сон в серпантине. Проснувшись и сухо сглотнув, волшебной короны своей Света не обнаружила. Я прибежал на крики и рукой закрыл свои глаза. В угаре свирепых поисков Света не успела побеспокоиться найти остальные свои пропажи. А поверьте, они были! Поэтому я кинулся и довольно быстро отыскал сначала светины трусы.
В остальных спальнях нашли остальные кружевные предметы. Маршрут отхода к окончательному сну у Светы был, на мой вкус, несколько причудлив, если не сказать более выразительно, но кому я могу быть судьёй? Нашли почти всё, но не нашли короны. Это были чудесные посленовогодние сутки. Вой, плач, звонки по телефону, проклятья, обвинения в краже, призывы каких-то мутных друзей-мусоров на помощь, беготня, визги.
Всё это Света проделывал неутомимо. При этом ещё и пила с двух рук, чтобы успокоить нервную систему. Я сначала как-то пытался соответствовать, а потом устал. Перестал бродить за ней и успокаивать. Да и Света тоже притомилась к ночи. Оглядев разворошенное поисками родовое гнездо своё, вышел я во двор. И увидел снеговика. В снеговик было вбито несколько (три) моркови.
Одна символизировала нос. А две остальные подчёркивали открытость снеговика всем видам удовольствий. Вот на третьей моркови, наиболее, я считаю, возмутительной, и болталась эта грёбаная светина тиара. А возле неё прыгали две весёлые вороны.
> Вызывает беспокойство психическое здоровье автора
Беспокойство должна вызывать психическая болезнь.
Психическое здоровье беспокойство вызывать не должно.
Уверен, психическое здоровье Джона Саныча ничуть не хуже физического.
Сейчас, сейчас
надзор »
Не знаю, как в приличных домах, а у себя в хвойном лесу я завёл порядок: приехали гости, объятья, улыбки. Поздоровались. Разговорились. То-сё. А через час я с ящиком захожу и с гостей ценности собираю. В основном, с женщин. Причина проста – нацепят на себя бриллианты, изумруды и жемчуга. А потом обязательно что-то потеряют во время чувственных плясок. И будет вой до неба, слёзы и крысиные взаимные подозрения. Я один такой новый год уже отпразновал. Забудется не скоро.
Тогда девушка Света приехала в какой-то проволочной шапке с висюльками по периферийному ободу. Вне больничных стен и не в ставке Батыя такой головной убор смотрится диковато. По моему разумению, такие волшебные шапки баба должна надевать, когда вызывает летучих обезьян у распахнутого окна. Или танцует фокстрот в Чикаго, накануне отмены Сухого закона. Идеально, конечно, эта шапка смотрелась бы на деве в гробу, под курганом. Ну, а молодая моя современница в такой шапке появляться среди живых людей не должна. Походила Света в этой прелести, поблестела висюльками, вызвала змеиное шуршание в сердцах остальных участниц необъявленной войны.
А потом застолье сменилось танцами, потом ещё одно застолье случилось, потом все кинулись в лес, потом из лесу, потом снеговики, потом баня и ныряния, потом всех сморил тяжёлый сон в серпантине. Проснувшись и сухо сглотнув, волшебной короны своей Света не обнаружила. Я прибежал на крики и рукой закрыл свои глаза. В угаре свирепых поисков Света не успела побеспокоиться найти остальные свои пропажи. А поверьте, они были! Поэтому я кинулся и довольно быстро отыскал сначала светины трусы.
В остальных спальнях нашли остальные кружевные предметы. Маршрут отхода к окончательному сну у Светы был, на мой вкус, несколько причудлив, если не сказать более выразительно, но кому я могу быть судьёй? Нашли почти всё, но не нашли короны. Это были чудесные посленовогодние сутки. Вой, плач, звонки по телефону, проклятья, обвинения в краже, призывы каких-то мутных друзей-мусоров на помощь, беготня, визги.
Всё это Света проделывал неутомимо. При этом ещё и пила с двух рук, чтобы успокоить нервную систему. Я сначала как-то пытался соответствовать, а потом устал. Перестал бродить за ней и успокаивать. Да и Света тоже притомилась к ночи. Оглядев разворошенное поисками родовое гнездо своё, вышел я во двор. И увидел снеговика. В снеговик было вбито несколько (три) моркови.
Одна символизировала нос. А две остальные подчёркивали открытость снеговика всем видам удовольствий. Вот на третьей моркови, наиболее, я считаю, возмутительной, и болталась эта грёбаная светина тиара. А возле неё прыгали две весёлые вороны.
С той поры отбираю у гостей всё ценное, а потом возвращаю, конечно, тем, кто вспомнит. В каком кулаке, спрашиваю. Шутка. Просто вываливаю на стол – нате! забирайте, мне лишнего не надо. На свежего человека эта сцена может произвести неправильное впечатление, но таких у меня в гостях не бывает. ©