Пятнадцать человек на сундук мертвеца,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Пей, и дьявол проводит тебя до конца,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Пикой проткнут капитана помощник,
Свайкой выбит у боцмана мозг,
И мертвой хваткой задушен там кок.
Лежат они все как трактирная пьянь,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Мертвые все они там и проклятые,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Кровь капитана на черепе коркой,
След топора на нем виден четырежды,
Дождь его мочит, и взором застывшим,
В небо он смотрит с утра и до вечера,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Хладные трупы лежат — все пятнадцать,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Каждый из них по удару кинжала
Или свинец свой получит исправно.
Череп иные имеют разбитый,
Кровь же их вместе со слизью гниющая
Палубу судна покрыла зловонная.
Там они все — будь глаза мои прокляты,
Все они рая достигнуть стремилися,
Души их аду, однако достанутся,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Пятнадцать человек правдивых и честных,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Каждый из них мог отправиться в плаванье,
Старого Пью мог иметь он товарищем,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Золота полный сундук там испанского,
Платины тонны имеются в трюме,
В кубрике груды сокровищ валяются,
Жертвы обмана вповалку лежат там,
Взор свой невидящий в небо уставив.
Всё то добро мы поделим по жребию,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Грудой лежат корабельные карты,
Там где для женщины была каюта,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Там же лежит и белье её тонкое,
Сталью пробитое, с пятнами крови.
Ловкой кокеткой, возможно, была она,
Может, была она девой невинною,
Сталью была она острой убитая,
След от удара был виден отчетливо.
Небом клянусь я, что женщина эта,
В сущности шлюхой была заурядною,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Пей, и дьявол проводит тебя до конца,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Покойников в парус мы всех завернули,
Тросом затем обвязали и в море.
Бросили всех их в пучину поспешно,
Трижды напутствие наше послав им.
Всплеск приглушенный угрюмой волны
Слышали все мы, и тени погибших
Путь свой продолжили в ад.
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Пятнадцать взяли сундук на борт
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
Пей, остальное управит черт!
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
И боцман проткнул одного ножом,
А боцману вышибли мозг багром,
А кок, задушенный – под столом,
На глотке его рядком синяки,
И вот они, храбрые моряки,
Валяются, словно мешки с тряпьем
Иль утром пьянь в кабаке дрянном
Йо-хо-хо, и в бутылке ром!
Судовая роль на пятнадцать имен.
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
И каждый проклят и заклеймен
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
Топором поварским капитан сражен,
Поваренок зарезан его ножом,
У него четыре дыры в груди,
И в глаза им серое небо глядит,
И кропит водой – но не пробудит
Ни закат, ни рассвет тех, кто был убит –
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
Пятнадцать закоченевших тел –
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
Иной защищался, иной – не успел
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
Но никто от смерти спастись не смог:
Один словил пулю, другой – клинок,
Алой кровью забрызганы бак и ют,
Все валяются мертвые, мать твою!
И хотя глаза их в небо глядят –
Все их души взапуски мчатся в ад.
Йо-хо-хо, и в бутылке ром!
Пятнадцать их было, лихих парней –
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
И казалось, нет команды дружней
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
И вот он стоит – испанский сундук,
В нем серебряных слитков семь сотен штук,
Из-за них на друга поднялся друг,
И, глотая сталь, и, грызя свинец –
Все врагами встретили свой конец,
А ведь каждый при жизни был молодец!
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
На корме в каюте чуть брезжит свет.
Йо-хо-хо, и в бутылке ром!
Женских тряпок полно – а женщины нет.
Йо-хо-хо, и в бутылке ром!
Лишь сорочка лежит, как пустой мешок,
Затвердел от крови прозрачный шелк
Там, где нож пробил ее нежный бок.
Девицей была иль девкой она –
Но смелости ей хватило сполна,
О боже! – чтоб сердце пронзить клинком.
Йо-хо-хо, и в бутылке ром!
Пятнадцать взяли сундук на борт
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
Пей, остальное управит черт!
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
Мы крепко всех их в грот завернем,
По двадцать раз обернем линем,
И за борт ногами вперед швырнем –
Покойтесь с миром на дне морском,
В аду припомните нас добром –
А мы добычу делить начнем...
Йо-хо-хо, и в бутылке ром!
Сейчас, сейчас
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Пей, и дьявол проводит тебя до конца,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Пикой проткнут капитана помощник,
Свайкой выбит у боцмана мозг,
И мертвой хваткой задушен там кок.
Лежат они все как трактирная пьянь,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Мертвые все они там и проклятые,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Кровь капитана на черепе коркой,
След топора на нем виден четырежды,
Дождь его мочит, и взором застывшим,
В небо он смотрит с утра и до вечера,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Хладные трупы лежат — все пятнадцать,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Каждый из них по удару кинжала
Или свинец свой получит исправно.
Череп иные имеют разбитый,
Кровь же их вместе со слизью гниющая
Палубу судна покрыла зловонная.
Там они все — будь глаза мои прокляты,
Все они рая достигнуть стремилися,
Души их аду, однако достанутся,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Пятнадцать человек правдивых и честных,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Каждый из них мог отправиться в плаванье,
Старого Пью мог иметь он товарищем,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Золота полный сундук там испанского,
Платины тонны имеются в трюме,
В кубрике груды сокровищ валяются,
Жертвы обмана вповалку лежат там,
Взор свой невидящий в небо уставив.
Всё то добро мы поделим по жребию,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Грудой лежат корабельные карты,
Там где для женщины была каюта,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Там же лежит и белье её тонкое,
Сталью пробитое, с пятнами крови.
Ловкой кокеткой, возможно, была она,
Может, была она девой невинною,
Сталью была она острой убитая,
След от удара был виден отчетливо.
Небом клянусь я, что женщина эта,
В сущности шлюхой была заурядною,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Пей, и дьявол проводит тебя до конца,
Йо-хо-хо и бутылка рома.
Покойников в парус мы всех завернули,
Тросом затем обвязали и в море.
Бросили всех их в пучину поспешно,
Трижды напутствие наше послав им.
Всплеск приглушенный угрюмой волны
Слышали все мы, и тени погибших
Путь свой продолжили в ад.
Йо-хо-хо и бутылка рома.