life.ru — Журналист Андрей Бабицкий — о том, как прогрессивная часть общества от отвержения любого насилия над человеком дошла до веры в существование правильных и неправильных граждан.
А чтор, логично, над человеком насилия никакого но учитывая что с некоторыми двуногими иначе не выходит.. Либо признаем что иногда нужно насилие либо что не все люди и с ними, не людьми, можно все!!
Журналист радиостанции "Свобода" Андрей Мужицкий прибыл в захваченное
боевиками приграничное дагестанское село вместе с трофейной командой эмира
Хаттаба, присланной им для оценки захваченного имущества и "справедливого
перераспределения" оного между бойцами чеченского отряда. Половина вещей,
как и положено в банде, должна была пойти в "общак". Проще говоря --
достаться отсиживающимся в горах Ичкерии наемникам.
Мужицкого Вагит принял тепло. Согласно законам гостеприимства. Приказал
зарезать барашка, вскипятил чайник, самолично вручил очкастому коротышке
армуду с обжигающим напитком. Молодому "волку ислама" льстило, что на него
обратил внимание известный корреспондент, поэтому он старался произвести
наиболее благоприятное впечатление. При удачном раскладе Мужицкий упомянет
имя Вагита в одном из своих репортажей, а если повезет -- сделает с ним
короткое интервью.
Вот что значит -- взять в руки оружие и захватить небольшую деревню.
Сразу из категории тупых уголовников, обирающих прохожих на темных
улицах или ломающих двери в чужие квартиры, переходишь в разряд борцов за
свободу правоверных. Тут же меняется отношение и окружающих, и властей.
Первые начинают смотреть с уважением, вторые пытаются вступить в переговоры
и упрашивают не трогать мирных жителей.
Вагит приосанился и гордо посмотрел на зачуханного, в несвежей рубашке
радиожурналиста.
Сквозь открытое окно раздался далекий вопль "Русских расстрелять!",
сопровождаемый одобрительным хохотом собравшихся на площади боевиков.
-- Кто это кричит? -- Мужицкий недовольно скривился.
-- Пацан один, -- командир чеченского отряда вальяжно откинулся на
свернутый ковер, -- местный. Русаков сильно не любит...
-- Здесь же их нет...
-- Был один. Мент, -- значительно сказал Вагит.
-- И что?
-- Его ребята в первый день кончили. Вместе с остальными ментами.
Мужицкий промолчал, никак не выразив своего отношения к произошедшему.
Ему это было неинтересно. Если б были живыми -- тогда другое дело, можно
снять неплохое натуралистичное кино с отрезанием пальцев и ушей, а трупами
никого не удивишь. И денег за съемку мертвых тел дают немного.
Хотя лишними деньги не бывают.
Но Мужицкий предпочитал не размениваться по мелочам и не тратить пленку
на убитых милиционеров. Лучше подождать, пока его друзья не захватят в плен
десяток-другой российских солдат и не начнут их допрашивать. Или просто
пытать от нечего делать.
Война должна быть "выпуклой". Это определение так нравилось ущербному
Андрюше, что он вставлял словечко "выпуклый" к месту и не к месту, живописуя
борьбу свободолюбивого народа против ненавистной Российской Империи.
Последнее время Мужицкий пребывал в депрессии.
С началом боевых действий на территории Дагестана ему пока еще не
удалось снять что-нибудь сенсационное. Чечены и мусульманские наемники
Хаттаба как-то вяло расправлялись с местными жителями и совсем не устраивали
публичных казней. Андрюшу это раздражало. Без ежемесячной дозы людских
страданий, фиксируемой объективом его видеокамеры и микрофоном
звукозаписывающего устройства, он чувствовал себя некомфортно. Зрелище
врезающегося в бьющееся человеческое тело ножа или двуручной пилы засасывало
почище любого наркотика, которыми радиожурналист также не пренебрегал. Но
косяк с анашой давал лишь пятиминутный кайф, а сцена садистских развлечений
полевых командиров взбадривала Мужицкого на двое-трое суток. Потом, правда,
требовалось повторение.
Андрюша уже начал подумывать о том, чтобы плюнуть на поездки по
передовым чеченским отрядам и вернуться в горы, где его друзья держали сотни
заложников и дня не проходило без того, чтобы одному не отстреливали палец
для ускорения процесса сбора денег родственниками для выкупа. А раз-два в
неделю кого-нибудь обязательно казнили.
В последний раз при нем отрубили голову пожилому строителю из
Краснодара. Слишком быстро, всего в три удара, но тут уж не до жиру. Боевики
нервничали, ходили слухи о присутствии в районе группы российского спецназа,
и Мужицкому стоило большого труда уговорить ичкерийских друзей не просто
расстрелять заложника, а использовать для его казни топор.
Журналист обвел грустными глазами убогую комнату, где его принимал
молодой командир боевиков.
-- А другие жители не пытались оказать сопротивление ?
Сейчас, сейчас
Будто бы это кому-то новому откроет глаза после 3 лет.