Думаю, что все мы знаем, что в русском языке, языке народа, который знает что такое беда, слово "победа" наиболее родственно слову не "беда", а "побыть".
"Побыть" - это и есть, по данным Срезневского, "победа". Победил - значит будешь быть. А не победил, то бог за тебя вступится, богородица укроет, святой Николай примет.
Для народа, который в 16 веке воевал 43 года из 100, в 17 веке - 48 лет из 100, в 18 веке - 56 лет из 100, в 19 веке - 69 лет из 100, в 20 веке - 25 из 100, а в 21 веке навоевал уже тоже изрядно, победа - это условие бытового существования. Половину своей жизни русский проводил в войнах, да какой там половину! - гораздо больше. Война для русского - это элемент пейзажа, в котором он пробует жить. Это его дом, это его скарб. Война для него - это повседневная практическая деятельность, образ жизни, смысловая категория и набор практического выживания с прикрученной к вещевому мешку уровнем с грузиком линейки, которой русский мерит всё и всех.
Поэтому отношение к победе у русского человека своё. Домашнее. Такое, что словами высказать сложно, а если и пробуешь, то всё не то.
Бедное русское осмысленное сословие. Люди умственных занятий, как они только не старались, а всё никак у них не получалось войну осудить.
У Пушкина мы не встретим ни одного плохого слова о войне. А даже напротив, встретим очень много строк, в которых война - это чудо. Война для Пушкина - это возможность свободной личности проявить свою волю, отказаться от низменного, воспарить в клубах праха.
У Толстого, разумеется, война - это дурно. Но дурно только в нравственном смысле. Основное зло для графа - это не война, а неправильное религиозное воспитание. "Отыскивая причину зла в мире, я углублялся и углублялся. сначала причиной зла я представлял себе злых людей, потом дурное общественное устройство, потом участие в насилии тех людей, которые страдают от него (войско), потом отсутствие религии в этих людях, и, наконец, пришел у убеждению, что корень всего - религиозное воспитание". И чтобы победило добро, по Льву Николаевичу, не надо бороться с войнами, пусть войны себе будут, а надо просто воспитывать детей в правильном ключе. Или как попроще: "И потому, чтобы исправить зло, надо не сменять людей, не изменять устройство, не нарушать насилие, не отговаривать людей от участия в насилии и даже не опровергать ложную и излагать истинную религию, а только воспитывать детей в истинной религии".
Победы Лев Николаевич очень любил.
Фёдор Михайлович считал войну нормальным состоянием общества и мира. Война "бывает каждые 25 лет. Не останавливает её не развитие, ничего. Значит, нормальное состояние". Немного спохватившись, Фёдор Михайлович обращается к немецкой философии, вдруг как ошибается он, а философия, напротив, не ошибается. Но Кант сказал Достоевскому, что "бытие только и начинает быть, когда ему грозит небытие" и Достоевский понял, что с Кантом они правы.
"Вы скажете, что и кроме войны есть много великих идей для воспитания и испытания человеческого. Правда, но когда ещё они дойдут и не затемнятся ли, напротив, в мирной жизни с капитализацией, бесчестием, подлостью. Тогда как тут (на войне) они (идеи для воспитания) неминуемы сами собой".
Это вот Достоевский так пишет для себя. Поплакав над бедными людьми и унижением, Фёдор Михайлович, написавши "Бесов", которым обрадовались все на свете власти, отмечает, что лучше война, чем капитализм. Какой там Верховенский, какой там Нечаев, господа. Война для русского Достоевского - это школа жизни, а мирная жизнь школой жизни не является, ибо загрязнена всяким вонючим капитализмом, пошлостью. Победа для Фёдора Михайловича - славный итог, аттестат зрелости для нации.
А народ русский он всех их не читал, не читает и читать не будет. Давайте уж честно скажем. Но народ чувствует, что правы и Пушкин, и Достоевский, и Толстой, и ещё кто там на стенке висит. Потому как жить народ может только или "до войны" или "после войны". А во время войны народ не живёт, а побеждает. А живёт он между войнами, готовясь к войнам, не желая их, а ожидая с неминучим упрямством и фатализмом крестьянина, ждущего зиму.
Посмотришь на историю моей страны: или уже война или предверие войны, или восстановление после войны для готовности к следующей. Как страда у нас война. И победа для нас - это заслуженная передышка над телами крестьян, преградившими смиренно путь Бонапарта к Москве.
Есть нации, которые воевать умеют, но не любят. Есть нации, которые любят воевать, но не умеют. Есть нации, которые воевать и любят, и умеют. Есть нации, которые воевать не любят, не умеют и учиться не хотят. А есть нация, которая просто воюет. Как дышит, как идёт, как смотрит, как спит, как встаёт и как ложится в свою неблагодарную землю.
Для Канта война - это "взаимная недоброжелательная общительность людей и обществ" между собой. А для меня война - это кресты. Разные.Разные кресты.
Спасибо. По мере сил тащу на сутулых плечах тяжкий крест советского образования ))
> А откуда пошло выражение "Сказка про белого бычка"? Подсказка: малоросское слово пчела (как и польское) может помочь.
По-моему, текст о том, что народ, населяющий огромную страну с колоссальными ресурсами, буквально обречен постоянно воевать с доброжелателями. Война, даже священная, во имя защиты своей Родины - это неизбежные кресты. Много, слишком много крестов.
Сейчас, сейчас
надзор »
"Побыть" - это и есть, по данным Срезневского, "победа". Победил - значит будешь быть. А не победил, то бог за тебя вступится, богородица укроет, святой Николай примет.
Для народа, который в 16 веке воевал 43 года из 100, в 17 веке - 48 лет из 100, в 18 веке - 56 лет из 100, в 19 веке - 69 лет из 100, в 20 веке - 25 из 100, а в 21 веке навоевал уже тоже изрядно, победа - это условие бытового существования. Половину своей жизни русский проводил в войнах, да какой там половину! - гораздо больше. Война для русского - это элемент пейзажа, в котором он пробует жить. Это его дом, это его скарб. Война для него - это повседневная практическая деятельность, образ жизни, смысловая категория и набор практического выживания с прикрученной к вещевому мешку уровнем с грузиком линейки, которой русский мерит всё и всех.
Поэтому отношение к победе у русского человека своё. Домашнее. Такое, что словами высказать сложно, а если и пробуешь, то всё не то.
Бедное русское осмысленное сословие. Люди умственных занятий, как они только не старались, а всё никак у них не получалось войну осудить.
У Пушкина мы не встретим ни одного плохого слова о войне. А даже напротив, встретим очень много строк, в которых война - это чудо. Война для Пушкина - это возможность свободной личности проявить свою волю, отказаться от низменного, воспарить в клубах праха.
У Толстого, разумеется, война - это дурно. Но дурно только в нравственном смысле. Основное зло для графа - это не война, а неправильное религиозное воспитание. "Отыскивая причину зла в мире, я углублялся и углублялся. сначала причиной зла я представлял себе злых людей, потом дурное общественное устройство, потом участие в насилии тех людей, которые страдают от него (войско), потом отсутствие религии в этих людях, и, наконец, пришел у убеждению, что корень всего - религиозное воспитание". И чтобы победило добро, по Льву Николаевичу, не надо бороться с войнами, пусть войны себе будут, а надо просто воспитывать детей в правильном ключе. Или как попроще: "И потому, чтобы исправить зло, надо не сменять людей, не изменять устройство, не нарушать насилие, не отговаривать людей от участия в насилии и даже не опровергать ложную и излагать истинную религию, а только воспитывать детей в истинной религии".
Победы Лев Николаевич очень любил.
Фёдор Михайлович считал войну нормальным состоянием общества и мира. Война "бывает каждые 25 лет. Не останавливает её не развитие, ничего. Значит, нормальное состояние". Немного спохватившись, Фёдор Михайлович обращается к немецкой философии, вдруг как ошибается он, а философия, напротив, не ошибается. Но Кант сказал Достоевскому, что "бытие только и начинает быть, когда ему грозит небытие" и Достоевский понял, что с Кантом они правы.
"Вы скажете, что и кроме войны есть много великих идей для воспитания и испытания человеческого. Правда, но когда ещё они дойдут и не затемнятся ли, напротив, в мирной жизни с капитализацией, бесчестием, подлостью. Тогда как тут (на войне) они (идеи для воспитания) неминуемы сами собой".
Это вот Достоевский так пишет для себя. Поплакав над бедными людьми и унижением, Фёдор Михайлович, написавши "Бесов", которым обрадовались все на свете власти, отмечает, что лучше война, чем капитализм. Какой там Верховенский, какой там Нечаев, господа. Война для русского Достоевского - это школа жизни, а мирная жизнь школой жизни не является, ибо загрязнена всяким вонючим капитализмом, пошлостью. Победа для Фёдора Михайловича - славный итог, аттестат зрелости для нации.
А народ русский он всех их не читал, не читает и читать не будет. Давайте уж честно скажем. Но народ чувствует, что правы и Пушкин, и Достоевский, и Толстой, и ещё кто там на стенке висит. Потому как жить народ может только или "до войны" или "после войны". А во время войны народ не живёт, а побеждает. А живёт он между войнами, готовясь к войнам, не желая их, а ожидая с неминучим упрямством и фатализмом крестьянина, ждущего зиму.
Посмотришь на историю моей страны: или уже война или предверие войны, или восстановление после войны для готовности к следующей. Как страда у нас война. И победа для нас - это заслуженная передышка над телами крестьян, преградившими смиренно путь Бонапарта к Москве.
Есть нации, которые воевать умеют, но не любят. Есть нации, которые любят воевать, но не умеют. Есть нации, которые воевать и любят, и умеют. Есть нации, которые воевать не любят, не умеют и учиться не хотят. А есть нация, которая просто воюет. Как дышит, как идёт, как смотрит, как спит, как встаёт и как ложится в свою неблагодарную землю.
Для Канта война - это "взаимная недоброжелательная общительность людей и обществ" между собой. А для меня война - это кресты. Разные.Разные кресты.