Давайте еще вспомним двойственное число и его рудименты.
"Еще один пример. На вопрос, сколько чисел у существительного в русском языке, любой школьник сразу ответит: конечно, два — единственное и множественное, разве может быть иначе? Оказывается, может. И как раз в древнерусском языке у существительных было еще одно, третье число. Оно называлось двойственным и употреблялось, когда речь шла только о двух предметах. Например, один сосед назывался по-древнерусски сусѣдъ, много соседей — сусѣди, а вот если их было двое, то говорили — сусѣда (моя сусѣда переводится на современный язык как «два моих соседа»).
Двойственное число в русском языке исчезло приблизительно шестьсот лет назад. Это тоже было грамматическим изменением. Но вы, наверное, уже поняли, что изменения в грамматике происходят не совсем так, как изменения с отдельными словами. Древние грамматические особенности не исчезают бесследно, от них, как правило, остаются какие-то следы, какие-то осколки. Лингвист, как археолог, может, внимательно изучая какой-нибудь современный язык, довольно много сказать о его прошлом.
Вы спросите меня — неужели в современном русском языке осталось что-то напоминающее о двойственном числе? Да, как это ни удивительно, осталось. И этих остатков даже довольно много. Ну, прежде всего: ведь мы же говорим почему-то два соседА, а не два соседИ? Здесь спрятана та самая древняя форма. (Правда, мы теперь говорим также и три соседа, и четыре соседа, чего не было в языке наших предков, однако это уже другая история.) Но и это не всё. Какое «нормальное» окончание множественного числа у слов среднего рода на — о? Правильно, — а, как, например, в паре веслО´ — вёслА. А почему мы не образуем таким же образом множественное число от слов плечо´ или у´хо? Мы ведь говорим не пле´ча, а пле´чи, не у´ха, а у´ши. Да, и здесь замешано древнее двойственное число. Формы плечи и уши — древние формы двойственного числа, которые в современном языке победили «правильные» формы множественного числа (не потому ли, что, когда мы говорим, например, уши, мы обычно имеем в виду всё-таки пару ушей?). Хотя и эта победа была одержана не сразу: например, форма плеча ещё в XIX веке употреблялась достаточно широко."
В. Плунгян. Почему языки такие разные. Популярная лингвистика
А вот на мове падежей, изучаемых в школе, семь - из них пять совпадают с русским языком, но при этом нет предложного, зато есть местный и звательный. Последний используется в устной речи весьма активно.
"Есть, конечно, и много других падежей, более редких. Вот, например, вряд ли вы когда-нибудь слышали про такие два падежа, как каритив и транслатив. Оба они встречаются в уральских языках. Первый можно было бы назвать по-русски «лишительным» — он указывает такого участника ситуации, без которого она происходит: если сочетание сапожник без сапог перевести на финский язык, то слово сапоги как раз будет стоять в каритиве. Название второго падежа можно было бы перевести как «превратительный»: он обозначает, коротко говоря, роль того, во что превращается участник ситуации, — например, Разобрали сарай на дрова — или: Шмелем князь оборотился (а в русском у нас опять вездесущий творительный!) и т. д.
Интереснейший падеж, которого тоже нет в современном русском языке, — это звательный, или вокатив; в этом падеже ставится слово-обращение (ведь обращение — это тоже такая роль, сходная, между прочим, с ролью адресата). В русском языке в торжественных случаях «вместо» вокатива можно использовать частицу о: О великий и могучий! О государь! Во многих древних языках — санскрите, древнегреческом, старославянском и древнерусском и других — звательный был полноправным членом падежной системы. В украинском звательный падеж остался до сих пор, а в русском — следы старого звательного видны в таких «окаменелых» формах, как Боже, отче, Господи. Когда у Пушкина золотая рыбка спрашивает:
Чего тебе надобно, старче? —
она тоже использует форму вокатива (я думаю, вы догадались, что номинатив этого слова — старец).
Только что мы сказали, что в современном русском языке вокатива нет. Между тем это не совсем точное утверждение. Действительно, старый вокатив в современном языке исчез, но буквально на наших глазах в нем формируется новый звательный падеж. Правда, он употребляется не со всеми существительными, а только с именами собственными (и тоже не со всеми) и редко выходит за пределы этого небольшого класса употреблений, но зато способ его образования — совершенно исключительный! Падежные формы этого нового русского вокатива образуются не присоединением окончания, как обычно, а отбрасыванием его. Вы уже догадались, конечно, что за формы имелись в виду? Ну да, Миш, Сереж, Маш, мам, пап — не правда ли, настоящий звательный падеж, только не для торжественных случаев.
Но больше всего всё-таки в языках мира разных местных, или локативных, падежей. В русском языке падеж, основной ролью для которого является местонахождение, называется предложным, так как он в этих случаях употребляется с предлогами — обычно на или в. В русском языке система локативных падежей не получила развития — точное указание места и направления русский язык полностью поручил разным предлогам: ведь даже единственный русский местный падеж самостоятельно — то есть без предлогов — не употребляется. Однако в древнерусском языке этот падеж вполне мог еще выступать без предлогов: можно было сказать что-то вроде Онъ есть Новѣ городѣ, имея в виду «Он в Новгороде».
Именно так и употребляются «настоящие» местные падежи в тех языках, где они есть (как, например, в санскрите). Но и все индоевропейские языки в целом не очень охотно поручают падежам такую работу. Выражать место и направление движения в этих языках берутся самые разные падежи с самыми разными предлогами. Например, движение куда-то, в каком-то направлении выражается винительным падежом с предлогом типа в, на и др. (только в древних индоевропейских языках, таких, как санскрит и греческий, можно было обходиться винительным без предлога — помните наш греческий пример Сову в Афины?). А движение откуда-то, из чего-то часто выражается (как в русском) родительным падежом с предлогами из, от, с и др. Только в нескольких индоевропейских языках есть для этого особый падеж — отложительный, или аблатив (прежде всего, в санскрите и армянском; латинский падеж, который в грамматиках называется аблативом, на самом деле с тем же правом мог бы называться и творительным, и местным — слишком во многих разных амплуа выступает он одновременно).
Но в других языках разные местные значения выражаются именно падежами; понятно, что падежей для этого может понадобиться много — по крайней мере, не меньше, чем существует, например, в русском языке разных пространственных предлогов. Так и получается в этих языках особый под-падеж и над-падеж, из-падеж и из-под-падеж, за-падеж и перед-падеж и даже между-падеж. И еще к тому же различается движение по направлению к, по направлению от, а иногда еще и движение мимо или движение вплотную к — и т. п. Например, если мы переведем следующие четыре предложения на почти любой из дагестанских языков (будь то аварский, лезгинский, даргинский или табасаранский — я назвал только самые распространенные), то слово дом каждый раз будет стоять в своем особом местном падеже (зато никаких предлогов не понадобится!):
Змея ползет к дому;
Змея заползла под дом;
Змея проползает под домом,
Змея выползла из-под дома,
Змея ползет от дома.
Пожалуй, приходится удивляться, что при такой системе местных падежей их общее число в самом «богатом» на падежи табасаранском языке оказывается всего сорок шесть (из них местных — около сорока), а не пятьдесят и не сто! Ну а в финском и венгерском языках, как вы помните, местных падежей и того меньше — всего около десятка."
в курсе, сама при Советах училась, а вот когда дочка начала новые расклады рассказывать - удивилась. Но местный все равно заменял предложный, хотя разницы-то: местный - на ком? на чем?, предложный - о ком? о чем?
> в курсе, сама при Советах училась, а вот когда дочка начала новые расклады рассказывать - удивилась. Но местный все равно заменял предложный, хотя разницы-то: местный - на ком? на чем?, предложный - о ком? о чем?
Насколько я понимаю, это просто украинское и русское название одной и той же сущности.
Я сейчас уже не вспомню, под какими названиями я эти сущности изучал в школе, а гуглить смысла не имеет, поскольку найдутся современные названия.
Но в школе вопросов не возникало - было понятно, что это одно и то же, только названо по-другому.
Винительный и знахідний, например, - одно и то же.
Я ж говорю: пять из шести падежей - просто разноязыкие названия одной и той же сущности. Ну, вот так:
Називний - Именительный
Родовий - Родительный
Давальний - Дательный
Знахідний - Винительный
Орудний - Творительный
Предложного - нет, зато есть два:
Місцевий - Местный и Кличний - Звательный
> Предложного - нет, зато есть два:
> Місцевий - Местный и Кличний - Звательный
Місцевий - это предложный и есть.
Звательный отдельно. В советской (как минимум, позднесоветской) Украине без него прекрасно обходились. По крайней мере, школьникам про него не рассказывали.
Когда-то я работал в издательстве в Ростове-на-Дону, там мы в том числе издавали и небольшую газету. Корреспондентами набирали кого попало, благо у нас работала корректором лингвист-профи. Она частенько после прочтения текстов изрекала: "Ну вот, придумал новых падежов".
> Да нет же! Смотрим список из 15 падежей и под номером 8 обнаруживаем "Местный" - укр. Місцевий
> А с прочим безоговорочно согласна :)
[Начал строчить ответ, захлёбываясь от ярости на непонятливость оппонентки.]
> [*и вообще, ежели чего, - я просто набиваю нужное кол-во сообщений на Вотте ;) Ничего личного :)))]
А. Ясно.
А вообще, если тема интересует, упомянутую книжку стоит прочитать. Читается очень легко.
А в русском языке на текущий момент существует шесть падежов, а не пятьдесят четыре.
Сейчас, сейчас