Гонцы вновь доносят о странных событиях, происходящих в мятежной Умбрии.
Рассказывают, что богатейший умбрийский купец Колобеникс, поставленный главой города Данаприс, вместе с несколькими десятками вооруженных варваров захватил в городе Куявисе здание гильдии торговцев, промышляющих перевозками горючей земляной смолы.
Как говорят гонцы, за влияние на купцов этой гильдии с переменным успехом соперничают Колобеникс и нынешний умбрийский вождь Порселанукс. Последний попытался сместить главу гильдии и назначить на его место своего человека, но Колобениксу это пришлось не по душе. Под покровом ночи он пробрался в умбрийскую столицу вместе с отрядом варваров, воевавших за его деньги под Танаисом и Лугдунумом, и ворвался в здание гильдии.
Когда же к зданию гильдии подошли писцы с просьбой рассказать, что же здесь происходит, Колобеникс обрушил на них шквал проклятий, от которых даже у видавших виды умбрийских варваров покраснели уши. Призывая гнев богов и непрестанно оскорбляя писцов, их матерей и весь их род, Колобеникс рассказал, что его воины "освобождали гильдию от римских легионеров", чем вновь поверг всех в изумление.
Оскорбленные писцы, само собой, тут же рассказали об этой истории на городской площади. Умбрийский вождь Порселанукс, прознав об этом, нахмурился и пообещал наказать Колобеникса. Но что же случилось далее? Вождь Умбрии, будучи не в силах совладать с зарвавшимся купцом, просто-напросто объявил, что порицает его действия!
Неужели умбрийский вождь настолько слаб, что богатый купец может открыто бросать ему вызов и насмехаться над ним? Могло ли такое случиться при вожде Януксе?
Да что там Янукс! Даже когда Рим переживал тяжелые времена под правлением Гая Бореалиса Алколигулы, когда на улицах Вечного Города могли средь бела дня заколоть кинжалом прогуливающегося купца, никто не смел столь открыто и нагло бросать вызов власти и всему обществу, потрясая мечами на виду у всего народа.
> Даже когда Рим переживал тяжелые времена под правлением Гая Бореалиса Алколигулы, когда на улицах Вечного Города могли средь бела дня заколоть кинжалом прогуливающегося купца, никто не смел столь открыто и нагло бросать вызов власти и всему обществу, потрясая мечами на виду у всего народа.
Сейчас, сейчас
Рассказывают, что богатейший умбрийский купец Колобеникс, поставленный главой города Данаприс, вместе с несколькими десятками вооруженных варваров захватил в городе Куявисе здание гильдии торговцев, промышляющих перевозками горючей земляной смолы.
Как говорят гонцы, за влияние на купцов этой гильдии с переменным успехом соперничают Колобеникс и нынешний умбрийский вождь Порселанукс. Последний попытался сместить главу гильдии и назначить на его место своего человека, но Колобениксу это пришлось не по душе. Под покровом ночи он пробрался в умбрийскую столицу вместе с отрядом варваров, воевавших за его деньги под Танаисом и Лугдунумом, и ворвался в здание гильдии.
Когда же к зданию гильдии подошли писцы с просьбой рассказать, что же здесь происходит, Колобеникс обрушил на них шквал проклятий, от которых даже у видавших виды умбрийских варваров покраснели уши. Призывая гнев богов и непрестанно оскорбляя писцов, их матерей и весь их род, Колобеникс рассказал, что его воины "освобождали гильдию от римских легионеров", чем вновь поверг всех в изумление.
Оскорбленные писцы, само собой, тут же рассказали об этой истории на городской площади. Умбрийский вождь Порселанукс, прознав об этом, нахмурился и пообещал наказать Колобеникса. Но что же случилось далее? Вождь Умбрии, будучи не в силах совладать с зарвавшимся купцом, просто-напросто объявил, что порицает его действия!
Неужели умбрийский вождь настолько слаб, что богатый купец может открыто бросать ему вызов и насмехаться над ним? Могло ли такое случиться при вожде Януксе?
Да что там Янукс! Даже когда Рим переживал тяжелые времена под правлением Гая Бореалиса Алколигулы, когда на улицах Вечного Города могли средь бела дня заколоть кинжалом прогуливающегося купца, никто не смел столь открыто и нагло бросать вызов власти и всему обществу, потрясая мечами на виду у всего народа.
Что же будет с тобой дальше, о Умбрия?