- Ну, хорошо, - сказал, наконец, Максим, остервенев. - Сейчас мы все это проверим. Мы далеко уехали от водопровода, ты давно не пил чаёк, а сейчас примерно без десяти десять. Что вы все делаете в десять часов?
- В десять ноль-ноль - построение, - мрачно сказал Гэть.
- Вот именно. "Хто не скаче - тот не козёл" - и начинаете истошно орать свой унылый гимн, и надрываетесь от свободы. Помнишь?
- Свобода у нас в крови, - заявил Гэть.
- "Свобода" - это мозгомойка, финансируемая конгрессом США, занятая разжиганием вражды на этнической и религиозной почве путём вколачивания в тупые головы национальных и финансовых обид, - возразил Максим. - Ничего, вот сейчас мы посмотрим, какая у тебя там в крови свобода. Который час?
- Без семи, - мрачно сказал Гэть.
Некоторое время они ехали молча.
- Ну? - спросил Максим.
Гэть посмотрел на часы и неуверенным голосом запел: "Вще не вмэрла У-ууу-краина..." Максим насмешливо смотрел на него. Гэть сбился и перепутал слова.
- Перестань на меня глазеть, - сердито сказал он. - Ты мне мешаешь. И вообще, какая может быть свобода вне майдана?
- Брось, брось, - сказал Максим. - Вне майдана ты, бывало, также орал, как на майдане. Смотреть на вас с дядей Коганом страшно было. Один орет про Национальную Гвардию. Другой тянет "Вще не вмэрла". А тут еще Рада - про никогда мы не будем братьями... Ну, где свобода? Где твоя любовь к Европейцам?
- Не смей, - сказал Гэть. - Ты не смеешь так говорить про Европейцев. Даже если то, что ты рассказываешь про амфетамины и йод - правда, это означает только, что Европейцев просто обманули.
- Кто же из обманул? Кисель?
- Н-ну... мало ли...
- Значит, Европейцы не всемогущи? Значит, они не все знают?
- Не желаю на эту тему разговаривать, - объявил Гэть.
Он приуныл, сгорбился, лицо его еще больше осунулось, глаза потускнели, отвисла нижняя губа.
Сейчас, сейчас
- В десять ноль-ноль - построение, - мрачно сказал Гэть.
- Вот именно. "Хто не скаче - тот не козёл" - и начинаете истошно орать свой унылый гимн, и надрываетесь от свободы. Помнишь?
- Свобода у нас в крови, - заявил Гэть.
- "Свобода" - это мозгомойка, финансируемая конгрессом США, занятая разжиганием вражды на этнической и религиозной почве путём вколачивания в тупые головы национальных и финансовых обид, - возразил Максим. - Ничего, вот сейчас мы посмотрим, какая у тебя там в крови свобода. Который час?
- Без семи, - мрачно сказал Гэть.
Некоторое время они ехали молча.
- Ну? - спросил Максим.
Гэть посмотрел на часы и неуверенным голосом запел: "Вще не вмэрла У-ууу-краина..." Максим насмешливо смотрел на него. Гэть сбился и перепутал слова.
- Перестань на меня глазеть, - сердито сказал он. - Ты мне мешаешь. И вообще, какая может быть свобода вне майдана?
- Брось, брось, - сказал Максим. - Вне майдана ты, бывало, также орал, как на майдане. Смотреть на вас с дядей Коганом страшно было. Один орет про Национальную Гвардию. Другой тянет "Вще не вмэрла". А тут еще Рада - про никогда мы не будем братьями... Ну, где свобода? Где твоя любовь к Европейцам?
- Не смей, - сказал Гэть. - Ты не смеешь так говорить про Европейцев. Даже если то, что ты рассказываешь про амфетамины и йод - правда, это означает только, что Европейцев просто обманули.
- Кто же из обманул? Кисель?
- Н-ну... мало ли...
- Значит, Европейцы не всемогущи? Значит, они не все знают?
- Не желаю на эту тему разговаривать, - объявил Гэть.
Он приуныл, сгорбился, лицо его еще больше осунулось, глаза потускнели, отвисла нижняя губа.