Рассказывали мне историю про двух офицеров. Отправили их в Москву на какое-то совещание. Кроме него было еще запланировано посещение оперы и картинной галереи. Оба нихрена не понимали ни в том, ни в другом. Решили сходить спросить совета у старого замполита части. Замполит дал простой, но интересный совет: «Вы говорите об опере ,как о живописи и наоборот.» Первой на очереди посещения была опера. Отсидев первый акт и чудом не заснув, офицеры пошли в курилку. Конечно не сразу, а предварительно посетив буфет и приняв грамм по 100-150 коньячку. В курилке принялись обсуждать представление: «Начало было очень ярким и сочным, но потом как-то больше преобладали серые тона. Лишь иногда были проблески света, но довольно редко.» Примерно в таком же стиле проходила вся беседа. Не прошло и минуты, как вокруг них собралась толпа, желавшая выслушать мнение знатоков и истинных ценителей оперы! С картинной галереей вышло еще интересней. Так же перед посещением хряпнув горячего, они ходили от картины к картине с умным видом. Разговоры тоже были на должном уровне: «Посмотрите какая громкая картина! Как ярко она звучит!», «Взгляните коллега какая щемящая душу тишина здесь!». В галереи они тоже собрали толпу с которой делились опытом своих глубоких познаний в живописи. Так что даже в чем-то не понимая, главное не выглядеть полным идиотом!
На составление такого словарного минимума, с помощью которого начинающий гений мог бы свободно общаться с себе подобными, в обычном состоянии у меня могли уйти недели, если не месяцы, — ведь эта дюжина фраз (не больше) должна обнимать все оттенки мысли и чувств, вбирать в себя весь культурологический космос и культурный хаос. Да, задуманное мной было под силу, может быть, лишь великому русскому лингвисту и филологу Александру Ивановичу Бодуэну де Куртенэ! Но «амораловка», видимо, особым образом воздействует на те девяносто процентов нашего мозга, каковые, по уверениям ученых, спят, точно сурки, всю тяжесть интеллектуального труда спихнув на оставшиеся бодрствовать десять процентов. Вероятно, под влиянием «амораловки» эти «ленивые» проценты просыпаются и начинают вкалывать, как комсомол на строительстве Магнитки… Вскоре я уже бодро стучал по клавишам машинки:
ЗОЛОТОЙ МИНИМУМ НАЧИНАЮЩЕГО ГЕНИЯ
1. Вестимо
2. Обоюдно
3. Ментально
4. Амбивалентно
5. Трансцендентально
6. Говно
7. Скорее да, чем нет
8. Скорее нет, чем да
9. Вы меня об этом спрашиваете?
10. Отнюдь
11. Гении — волы
12. Не варите козленка в молоке матери его!
В итоге на составление лексикона у меня ушло двадцать минут. И все предшествовавшее развитие мировой культуры! Перечитав список выражений, я остался доволен: если б мне посчастливилось вступать в литературу, вооруженным этими двенадцатью фразами, моя судьба могла сложиться совсем по-другому. Впрочем, у меня еще все впереди!
Понятно, что пользоваться столь совершенным орудием общения без инструкции Витек не сможет. И, поразмышляв, напротив каждой фразы я нарисовал, как умел, по человеческой пятерне. Получилось что-то вроде азбуки для глухонемых: каждому выражению соответствовал определенный оттопыренный палец. Сначала, как говорят профессионалы, «задействовалась» правая рука:
...
«Вестимо» — мизинец.
«Обоюдно» — безымянный палец.
«Ментально» — средний.
«Амбивалентно» — указательный.
«Трансцендентально» — большой.
Далее эстафету принимала левая рука:
...
«Скорее да, чем нет» — большой палец.
«Скорее нет, чем да» — указательный.
«Вы меня об этом спрашиваете?» — средний.
«Отнюдь» — безымянный.
«Гении — волы» — мизинец.
И наконец, указательный и средний пальцы, выставленные «рожками», или, иначе говоря, буквой «V» (символ нашей с Витьком грядущей победы над силами литературного зла), обозначали двенадцатую фразу — «Не варите козленка в молоке матери его!». Наблюдательный читатель, конечно, уже заметил, что мной пропущено короткое словечко под цифрой «6» (см. «Золотой минимум»). Все верно! Это словечко в писательском обиходе, особенно при неформальном обмене мнениями о качестве произведений товарищей по перу, используется с наибольшей частотой и выразительностью. Чтобы оградить моего незамысловатого Витька, знающего это слово с малолетства, от соблазна свести все богатство «Золотого минимума» к шестому пункту, я решил поставить на него своеобразную защиту, наподобие той, которую авиаконструкторы называют «защитой от дурака»: напротив соблазнительного словечка я нарисовал сразу две руки с двумя оттопыренными большими пальцами.
Сейчас, сейчас