Кургинян на страже

Илья Переседов:

Да, а про Путина теперь можно?

Сергей Кургинян:

Теперь, пожалуйста, про Путина. Путин реальный политик с огромным количеством заслуг и огромным количеством ошибок, и всего прочего. Наше общество двигалось в регрессе, по петле регресса, запущенной в конце 80-ых. Ну, хорош был коммунизм или нет, пусть он был отвратителен. Но его от тела народного стали отдирать, чтоб возникла глубокая травма, так? И общество покатилось вниз.

Илья Переседов:

Слушайте, что вы на меня пальцем показываете?

Сергей Кургинян:

Извини, ты не отдирал ничего, ты в школе тогда учился. Но я не об этом говорю, у меня такие жесты. Значит, дальше следующий вопрос заключается в следующем. Это все покатилось в регресс. Путин превратил вот это падение в L («эль»), он стабилизировал регресс. Не стабилизируй он его в Чечне или где-нибудь еще – уже бы не было б никакого государства. В этом его заслуга. Дальше, как только он стабилизировал регресс, он получил все черты этого регресса, все, которые описывает Юля. Он получил бандита-мента и т.д. Вина его в том, что он только…

Юлия Латынина:

А куда дальше-то?

Сергей Кургинян:

Дальше куда? В распад государства, в парад Шамиля Басаева на Красной площади.

Юлия Латынина:

А сейчас будет парад Кадырова на Красной площади.

Илья Переседов:

Т.е. получается, можно ли гнать мразь или бороться с Путиным? Или любая выходка против мрази – это, собственно говоря, препятствие на пути стабилизации регресса Путинского?

Сергей Кургинян:

Мне кажется, что если Путина не критиковать, не выявлять его ошибки, негативы и все, что угодно, то ситуация впадет в маразм. Но мне кажется, если превращать критику Путина в такую бездоказательную истерику, в которой нет плюсов и минусов, нет правильного анализа ситуации и всего прочего, то это грозит все тем же самым. Это разница между застоем и перестройкой. Застой – это когда говорят: "не трогайте нашего Путина". Перестройка – это, когда создают образ Путина-демона с рогами такого, а дальше призывают для спасения от Путина Ельцина очередного или кого-нибудь еще.

Илья Переседов:

Буковского.

Сергей Кургинян:

Буковского, не важно. Значит, возникает вопрос: в чем объективность ситуации в стране и каковы рецепты выхода из этой, подчеркиваю еще раз, ужасной ситуации?

Катя Гордон:

Почему-то по какой-то неведомой причине не дают возможности журналистам критически высказаться на 90% медийных ресурсах страны. Не дают!

Сергей Кургинян:

Это хуже, чем преступление.

Катя Гордон:

Может быть, журналистов, в частности, это может быть Юлия, доводят до такой истерики и задачи - давить так жестко фактами и вызывать обратную реакцию. Именно вот этот политический мейнстрим.

Илья Переседов:

Юлия хочет крови. Выпускать большое количество людей, которые хотят крови, на публику опасно. Когда давят вшей – течет гной. Понимаешь?

Юлия Латынина:

Одну секундочку, а почему мне тут приписывают вещи, которых там вообще не то, что в статье не было? Первое, значит, по поводу Владимира Владимировича Путина. Я описывала существующий режим и я считаю, что, как сказано у Шварца, "всех учили, но почему-то был первым учеником". Владимир Владимирович 10 лет правит страной: можно было, например, построить хотя бы одно шоссе, соответствующее Западным стандартам, зато построено масса резиденций Владимира Владимировича.

Илья Переседов:

Подождите, есть подозрения, что Путин был лучшим, он был единственным учеником. У нас же нет в публичном поле людей, с которыми его можно сопоставить.

Юлия Латынина:

Единственный рецепт… Я не предлагала в статье вообще никаких рецептов.

Илья Переседов:

Как всегда.

Сергей Кургинян:

Как это?

Юлия Латынина:

Одну секундочку. Я сказала, что каждая клетка системы работает так, как будто для максимизации собственной выгоды. Она не ведет себя, как единый организм, она ведет себя, как рой.

Кургинян молодец!
Последователен на протяжении многих лет!
Жалко мало таких людей в России. И поэтому и находимся там где находимся.