Затеял Лев реформы у зверей, Медведь приватизировал ручей, Волкам достались выпас, луг и поле,
А овцы очутились вдруг в неволе. Казалось бы, течет себе ручей, Он раньше, вроде, был совсем ничей.
Все дружно шли к нему на водопой. Теперь порядок стал совсем другой: Пусть воду пили, как бы, и ничью,
Медведь охрану выставил к ручью И, знай, вздувает плату за питье. Без водопоя овцам не житье.
А волки по своей лихой натуре За выпасы дерут с овцы по-шкуре.
И слышатся кругом со всех сторон Голодный рев и безнадежный стон. Чтоб ропот и волнение прекратить,
Лиса закон берется сочинить: "Зверям копытно-жвачного подобия Присущи экстремизм и ксенофобия.
А их рога, как части организма, Свидетельство врожденного фашизма.
Коль станут против власти бунтовать- Бунтовщиков на месте убивать. Их шкуры подлежат приватизации,
Копыта и рога утилизации, А рынок при такой организации Пойдет прямым путем к цивилизации
Сейчас, сейчас
А овцы очутились вдруг в неволе. Казалось бы, течет себе ручей, Он раньше, вроде, был совсем ничей.
Все дружно шли к нему на водопой. Теперь порядок стал совсем другой: Пусть воду пили, как бы, и ничью,
Медведь охрану выставил к ручью И, знай, вздувает плату за питье. Без водопоя овцам не житье.
А волки по своей лихой натуре За выпасы дерут с овцы по-шкуре.
И слышатся кругом со всех сторон Голодный рев и безнадежный стон. Чтоб ропот и волнение прекратить,
Лиса закон берется сочинить: "Зверям копытно-жвачного подобия Присущи экстремизм и ксенофобия.
А их рога, как части организма, Свидетельство врожденного фашизма.
Коль станут против власти бунтовать- Бунтовщиков на месте убивать. Их шкуры подлежат приватизации,
Копыта и рога утилизации, А рынок при такой организации Пойдет прямым путем к цивилизации