Сейчас, сейчас«Краповые шнурки»
vk.com — Я как-то писал на эту тему здесь. Но решил обновить в своей памяти и контингента. Пинайте, как водится. "После отбоя, когда офицеры сваливали из подразделения, бойцы из группы специального назначения (ГСН) нашего полка (по сути «слоны», но из элиты) выдёргивали из рот ребят покрепче и заставляли сдавать на «краповые шнурки». [текст в первом]
День как день, к которым мы уже привыкли. В 06:00 команда «Подъем!» и бритоголовые «запахи» (не принявшие присягу новобранцы) судорожно соскакивают с двухярусных нар в кальсонах и рубашках на холодный линолеум «взлетки» (основное пространство казармы между кроватями).
Холодно. На улице -15 по Цельсию. Говорят, невероятный мороз для Северной Осетии. Но влажность такая, что и бывалый уралец заходится болезненным кашлем, потому что казармы не отапливаются, а сигареты «Дымок», которые нам выдают по 10 штук на брата в сутки, словно отсыревший мох, который загорается-то не сразу от спички.
Утренняя поверка, уборка кроватей (сворачивание матрасов без белья, вместо подушки шапка-ушанка с красной звездой и золотым серпом и молотом, а вместо одеяла бушлат).
В казарме стоит стылый запах толстых зимних портянок, который, оттаивая при вдохе, становится нестерпимо кислым и оседает где-то на волосках в носу.
Портянки же надеты на ноги по принципу парашюта (на сапог накидывается портянка для просушивания от пота, и ты суёшь в него ногу при тревоге, а потом, в минуту затишья, можно запеленать ногу по всем правилам). Сапоги у нас хорошие, хоть и кирза. Низкие и с застёжкой сбоку, чтобы подогнать по лодыжке.
После развода на плацу, когда молодых распределяли на разгрузку вагонов с продовольствием для объединенной группировки войск, восстанавливающей Конституционный порядок в мятежной Чечне, чистку единственного нужника на улице, уборку территории и так далее, меня окрикнул кто-то из сержантов мой ровесник по возрасту, но старше меня по призыву («Слон»).
– Слышь, беги на КПП, там к тебе мамаша приехала.
У меня спёрло дыхание… Мама…
Конечно, никто ко мне не приехал. Это был развод для всех новобранцев. «Слон» из группы специального назначения (ГСН), которые охраняли учебный батальон с оружием, чтобы никто из новобранцев не сбежал, на КПП посмотрел на меня даже с сочувствием. И вздохнул. Видимо, его тоже так разводили. А сержант стоял неподалёку и ухмылялся.
В тот момент я понял, что терять мне уже нечего. Я взял его за грудки и большим пальцем надавил на промежуток между шеей и ключицей.
– Сука…
Мы сказали это одновременно, только он присел от боли. И тут мне по пальцам ударил стволом АК боец ГСН.
– Всё, хватит, разошлись.
– «Качаться» будешь сегодня, «запашИна», я твоим всё расскажу! – просипел сержант напоследок.
Всё получилось несколько иначе.
После отбоя, когда офицеры сваливали из подразделения, бойцы из группы специального назначения (ГСН) нашего полка (по сути «слоны», но из элиты) выдёргивали из рот ребят покрепче и заставляли сдавать на «краповые шнурки». Этакое посвящение в кандидаты бойцов ГСН, которые были на особом счету у командира полка (пиджак, который в Чечне не был, но ездил с охраной по Моздоку).
Выдернули и меня. «Взлётка» из линолеума как и в других располагах. Холодно – капец. -15 по Цельсию на улице. Казарма не отапливается. Босиком стоим. Руки обвязаны вафельными полотенцами. И «Турист», сержант спецов (два метра ростом) подтрунивает: «Ну чо вы как бабы, а!». Биться нужно было до того момента, когда кто-то ещё стоит на ногах.
А мой, так сказать, противник имел юношеский разряд по хоккею с шайбой. То есть мальчик суровый. Этакая шайба поперёк себя шире. У меня же за плечами была секция акробатики, секция карате-киокушинкай и рукопашный бой.
Левый хук я пропустил сразу, но потом удачно сбил его с ног на «взлётку». Добивать не стал. Западло было своих бить, лежачих.
Он свалил меня броском всем телом, но я вывернулся и сделал болевой на ахиллесово сухожилие.
– Бляяяяядь!!!! – вырвалось у всех.
Схватку на минуту прекратили. Нам дали попить ледяной воды, перемотали полотенца и снова.
Удар, профессиональный удар, как в хоккее, левым боком вогнал меня в стену. Я осел. И откровенно говоря, струсил. Всё… Приехали…
И тут мне вспомнилась перепалка с сержантом. Словно забрало упало. Я поднялся в полный рост и, невзирая на страх, готов был умереть тут на месте под улюлюканье «спецов».
Не случилось…
На импровизированное ристалище ворвался мой комроты, лейтенант, прошедший новогоднюю грозненскую мясорубку. Он был из разведки, берет «зеленкой» выкрашен, двух казанков на правой руке нет.
При его появлении «Турист» как-то сразу уменьшился в росте, а остальных он просто пинками разогнал по углам.
Он, как маленького ребенка взял меня на руки и отнёс в нашу же не отапливаемую казарму.
«Большому», нашему взводному, он сказал:
– Его не трогать завтра. Ни на какие работы не посылать! Ясно!
«Большой» откозырял. Он бы и сам меня не отпустил на эту сдачу на «краповые шнурки», но спецназ был непререкаемым авторитетом.
А с моим спарринг-партнёром мы виделись потом. Хороший парень. Только его в ГСН взяли.
А мне ротный ещё тогда сказал: «Нехер! Ты на гражданке со своими мозгами больше пользы принесёшь!». И я остался в артиллерийско-зенитном дивизионе (АЗДН)…
Надеюсь, что мой ротный не ошибся…
В части, где я служил, настоящий краповый берет имел только начштаба, подполковник Куль. Документов я не видел, но, говорят, краповый берет он получил за взятие Самашек. В 2018 году он умер.
Земля пухом… Настоящий был мужик…
Оригинал здесь[censored]