Как в Москве первопрестольной
Наземь «падал» весь народ
Перед каждой колокольней
Где работал пулемет
[censored]
Страстной монастырь занимал стратегическую позицию.
Он как раз и стоял на пути из Пресни к Центру.
Пулеметы на главной колокольне Страстного простреливали весь район, просто заливая пулями улицы.
Кроме трагизма ситуации, — эта история вызвала большую волну злой иронии, и в частности, поэтических эскапад, в еще не закрытых (их закроют через пару дней) журналах.
Например, в «Великой Москве» было напечатано следующее стихотворение Валерия Брюсова:
Досель бесцветен и безлик
Среди святынь первопрестольной,
Ты разом вырос, стал велик
Уперся в небо колокольней
О, верь! Историк мимо стен
Твоих пройдет не без почтенья
И ряд восторженных письмен
Внесет потомству в удивленье
Не за молитвы и посты
Он возгорит к тебе почетом —
За подвиг чудной красоты,
За колокольню с пулеметом.
Пулеметная батарея на колокольне Страстного, и, кстати, артиллерийская батарея на монастырском подворье, которая разносила в клочья рабочие районы, в которых находилась основная масса восставших, достала всех, даже и не сочувствующие им были возмущены, и кроме злого омерзения попы уже ничего не вызывали.
Издеваться над Страстным стало традицией. Этот монастырь стал как бы символом самого самодержавия, где в концентрированном виде проявилась сквозь слащавого и лицемерного, казенного благообразия скрытая социальная жестокость и бесчеловечность. … Есенин все-таки воспитывался дедом-старообрядцем, то есть древним оппозиционером и, попав в богемную среду, под очередной кабацко-антимонархический период, вспомнил, что в свое время не успел по возрасту подключиться к общей кампании....
В декабрьские дни 1905 года московское духовенство делало свое обычное дело обмана народных масс, как будто ничего не происходило. Духовенство не протестовало, когда на колокольне церкви, что на Кудринской площади, правительственные войска поставили пулеметы и стреляли в население Красной Пресни. 10 декабря вечером во всех церквах звонили ко всенощной, и колокольный звон шел под аккомпанемент пушечной и пулеметной пальбы. Этот своеобразный союз православия с самодержавием производил впечатление чего-то бесконечно, омерзительного» («Текущий момент». 1906 г.)
Сборник «Декабрь 1905 года на Пресне». 13-го, во вторник, Пресня подверглась бомбардировке со стороны Кудринской и Ваганьковского кладбища; сверх того, ружейный и пулеметный обстрел велся с пожарной каланчи и с соседней колокольни с участком церкви.
«Из воспоминаний работницы Зверевой известно также, что поп Евгений из церкви Николы вблизи Прохоровской мануфактры, даже лично принимал участие в расстрелах рабочих с колокольни».
Сейчас, сейчас
Наземь «падал» весь народ
Перед каждой колокольней
Где работал пулемет
[censored]
Страстной монастырь занимал стратегическую позицию.
Он как раз и стоял на пути из Пресни к Центру.
Пулеметы на главной колокольне Страстного простреливали весь район, просто заливая пулями улицы.
Кроме трагизма ситуации, — эта история вызвала большую волну злой иронии, и в частности, поэтических эскапад, в еще не закрытых (их закроют через пару дней) журналах.
Например, в «Великой Москве» было напечатано следующее стихотворение Валерия Брюсова:
Досель бесцветен и безлик
Среди святынь первопрестольной,
Ты разом вырос, стал велик
Уперся в небо колокольней
О, верь! Историк мимо стен
Твоих пройдет не без почтенья
И ряд восторженных письмен
Внесет потомству в удивленье
Не за молитвы и посты
Он возгорит к тебе почетом —
За подвиг чудной красоты,
За колокольню с пулеметом.
Пулеметная батарея на колокольне Страстного, и, кстати, артиллерийская батарея на монастырском подворье, которая разносила в клочья рабочие районы, в которых находилась основная масса восставших, достала всех, даже и не сочувствующие им были возмущены, и кроме злого омерзения попы уже ничего не вызывали.
Издеваться над Страстным стало традицией. Этот монастырь стал как бы символом самого самодержавия, где в концентрированном виде проявилась сквозь слащавого и лицемерного, казенного благообразия скрытая социальная жестокость и бесчеловечность. … Есенин все-таки воспитывался дедом-старообрядцем, то есть древним оппозиционером и, попав в богемную среду, под очередной кабацко-антимонархический период, вспомнил, что в свое время не успел по возрасту подключиться к общей кампании....
В декабрьские дни 1905 года московское духовенство делало свое обычное дело обмана народных масс, как будто ничего не происходило. Духовенство не протестовало, когда на колокольне церкви, что на Кудринской площади, правительственные войска поставили пулеметы и стреляли в население Красной Пресни. 10 декабря вечером во всех церквах звонили ко всенощной, и колокольный звон шел под аккомпанемент пушечной и пулеметной пальбы. Этот своеобразный союз православия с самодержавием производил впечатление чего-то бесконечно, омерзительного» («Текущий момент». 1906 г.)
Сборник «Декабрь 1905 года на Пресне». 13-го, во вторник, Пресня подверглась бомбардировке со стороны Кудринской и Ваганьковского кладбища; сверх того, ружейный и пулеметный обстрел велся с пожарной каланчи и с соседней колокольни с участком церкви.
«Из воспоминаний работницы Зверевой известно также, что поп Евгений из церкви Николы вблизи Прохоровской мануфактры, даже лично принимал участие в расстрелах рабочих с колокольни».