На эту тему можно было бы диссертацию написать: указать авторов, названия произведений, тома, страницы, ну, и что-то вывести из этого. Например: данный образ имеет большое значение. Или: маленькое значение.
Но я расскажу всё очень коротко.
Начну с терминологии. Кого мы называем неграми? Для белого человека негром является не только чистокровный представитель негроидной расы, но и мулат. То есть тот, у кого 50% негритянской крови и 50 – белой. Квартерон в нашем понимании – это тоже, как правило, негр, хотя это уже 25% негроидной примеси и 75 – белой. Таким образом, слово «негр» я употребляю в более широком смысле этого слова – именно так, как оно понимается в национальном сознании русского человека.
Начнём, пожалуй, с Гомера. В «Одиссее» упоминается, что один из матросов в команде Одиссея был темнокожим, а Одиссей к нему относился с уважением. Напомню, что в те времена все греки (и все их боги, кроме Посейдона) принадлежали к нордическому расовому типу и были голубоглазыми блондинами.
Пушкин. «Арап Петра Великого». Некий эфиоп попадает в Россию, и с ним в этой стране происходит нечто. Эфиопы – это как раз-таки мулаты, а не чистокровные негры. Даже те из них, которые черны, как смола, имеют очень заметные европеоидные черты – это у них такой расовый тип есть. Хотя бывают эфиопы и просто смуглые – как обыкновенные мулаты. К какому из эфиопских расовых типов принадлежал предок Пушкина, я сказать затрудняюсь. Но предок этот показан автором – очень положительно. И воспринимается так же и читателем. Более того сам факт того, что Пушкин – великий поэт, напрямую увязывается с негритянским происхождением одного из его предков. Между тем, негроидного в Пушкине ровно столько же, сколько и немецкого – одна восьмая часть того и другого. Но никому почему-то не приходит в голову увязывать гениальность Пушкина с немецким происхождением его предков. Или с русским. Главное в Пушкине – то, что у него в роду был кто-то из Эфиопии. Это его самая характерная черта, и потому он стал великим поэтом. Чушь полная, чистейший расизм, но это общепринятое мнение.
Идём дальше: у Станюковича среди его морских рассказов есть и такой: находят негритёнка на полузатонувшем корабле. Все уже погибли, а он один держится за мачту. Его спасают русские моряки, все его очень любят, и он очень хороший.
Был такой советский писатель Василенко. А у него был роман «Артёмка». Там – то же самое: симпатичный негр живёт в Таганроге и ловит в Азовском море бычков.
У Мопассана есть такой рассказ: некий пожилой француз вспоминает, почему он так и не смог жениться. Однажды он познакомился с негритянкой, привёз её в свой городок, познакомил с мамой, но местные жители его не поняли, и он, опасаясь, быть осмеянным и осуждённым, расстался с негритянкой и так и не женился уже больше никогда.
У Альфонса Доде в романе «Джек» – тоже описан очень симпатичный негритёнок – принц из Дагомеи. У Жюля Верна в романе «Таинственный остров» – тоже есть негр, и тоже симпатичный. Вообще, французы явно неравнодушны в неграм, что мы и сейчас видим: негры в этой стране в большом почёте.
Американец Фенимор Купер в своём романе «Красный корсар» обронил по поводу негров: несчастная раса. Но это, пожалуй и всё, что он о них сказал.
Другой американец Марк Твен очень любил негров и вполне вписывается в общую традицию обожания негров, если бы не одно «но»: он люто, как оголтелый фанатик, ненавидел индейцев.
Можно было бы коснуться Майн-Рида («Квартеронка», «Ямайские мороны»), но, ей-богу, скучно. В прошлом году я вынес собрание сочинений Майн-Рида на улицу и оставил его на автобусной остановке, чтобы кто-нибудь подобрал. Дома держать этого писателя я не счёл возможным.
С немцами посложнее: в романе Клауса Манна (это сын Томаса Манна) «Мефистофель» изображена очень специфическая негритянка (сдвинутая, чокнутая), но в целом и она – положительная героиня.
Был ещё и другой немец, но очень уж давно – Генрих Клейст. Один из величайших писателей, посетивших нашу Землю, но практически неведомый русскому читателю. Его отношение к неграм – отрицательное («Обручение в Санто-Доминго»).
Итак: Клейст – это исключение. Если мы начнём вспоминать, кто и когда упоминал негров в русской и мировой литературе, то, как правило, картина будет одна и та же: одинокий негр на фоне белых производит фурор своим внешним видом, но белое общество приходит к выводу, что он совсем такой же, как и мы. И вообще – он хороший.
Существует и изображение негров в больших количествах.
Роман Грэма Грина «Суть дела» – там уже говорится о неграх не одиночках, а о негритянском населении какой-то африканской страны. «Комедианты» – то же самое, но не в Африке, а на острове Гаити.
Романы бразильца Жоржи Амаду полны негров. Амаду был эротоманом (или даже сексуальным маньяком – это скорее всего!) и был помешан на красоте мулаток. У мужчины с неуравновешенною психикой может крыша поехать, если он почитает его романы «Габриэла» или «Пастыри ночи» (да и другие тоже). Там – о сказочной красоте мулаток. Негритянок, видимо, он и сам не любил.
Была ещё такая Гарриет Бичер-Стоу, написавшая «Хижину дяди Тома».
Во всех случаях изображения негритянских народных масс белые писатели пытаются играть в объективность, но она у них не получается. Общая тональность таких изображений примерно такая: негры бывают очень хорошие и просто хорошие. И лишь изредка среди них попадаются плохие.
Немецкий романтик Э.Т.А. Гофман – вообще едва ли единственный из известных мне больших писателей, который не любил не только негров, но и даже просто смуглых. Более того: он не любил коричневый цвет во всех его проявлениях. Если у него персонаж был одет в коричневый сюртук, то это был непременно отрицательный герой. Его сказочная и одновременно комическая пьеса «Принцесса Бландина» – о гигантском негритянском нашествии на крохотное государство беззащитных и легкомысленных белых. Всё описано с невообразимым юмором, но в наше время этот сюжет уже смотрится по-другому. Кстати, сюжет пушкинской «Капитанской дочки» полностью срисован с этой пьесы. И в пушкинском произведении, где негры заменены на пугачёвцев, уже не до смеха. В современных переводах Гофмана в тексте этой пьесе пишется: арапы. Враньё. Политкорректность. На самом деле – негры.
Лучшее из всех известных мне изображений негров в мировой литературе принадлежит, я так думаю, французу Просперу Мериме – кстати, утончённому знатоку русской литературы. У него есть гениальная новелла «Таманго». Великий человек Гофман – слов нет. Но тут ему нужно посторониться и пропустить на пьедестал почёта великого француза, а самому скромно довольствоваться вторым местом.
Сюжет этой новеллы таков:
Негров везут на корабле из Африки в Америку, чтобы там продать в рабство. Негры поднимают бунт и убивают всех белых. Их вождь заявляет, что он сам поведёт корабль и спасёт всех. Он бросается к штурвалу и начинает его крутить, не зная, что это тонкая интеллектуальная операция. Мачты корабля, неправильно повёрнутые к ветру, тут же ломаются как спички и рушатся на палубу. Корабль лишён управления. Он игрушка морских волн. Уж лучше бы они приплыли в Америку и стали там рабами, чем умирать посреди моря от голода и жажды с безмозглым вождём.
проголосовал за пену, т.к. интересно было ознакомиться с матерьяльчиком, с аргументами неприятеля. Просто не сложилось понимания, чего конкретно хотят нацисты? И кто такие арийцы, по их представлениям.
"Негров везут на корабле из Африки в Америку, чтобы там продать в рабство. Негры поднимают бунт и убивают всех белых. Их вождь заявляет, что он сам поведёт корабль и спасёт всех. Он бросается к штурвалу и начинает его крутить, не зная, что это тонкая интеллектуальная операция. Мачты корабля, неправильно повёрнутые к ветру, тут же ломаются как спички и рушатся на палубу. Корабль лишён управления. Он игрушка морских волн. Уж лучше бы они приплыли в Америку и стали там рабами, чем умирать посреди моря от голода и жажды с безмозглым вождём".
"Автор Гришковец по-прежнему пребывает в восторге от чернокожих аборигенов. Но самолёт, ведомый черными пилотами в компании неземной красоты стюардесс, забит американцами и прочими вырожденцами. Судя по всему, это тоже белые, скорее всего - европейцы. Небезынтересно было бы узнать, где придуман, разработан и собран самолёт, на котором перемещался автор Гришковец: в Ботсване, неземного ума аборигенами, или европейскими вырожденцами? Не страшно ли было - среди вырожденцев, на собранном вырожденцами самолёте?"16.12.2008.Гоблин. лучше всех знает негров.
Сейчас, сейчас
На эту тему можно было бы диссертацию написать: указать авторов, названия произведений, тома, страницы, ну, и что-то вывести из этого. Например: данный образ имеет большое значение. Или: маленькое значение.
Но я расскажу всё очень коротко.
Начну с терминологии. Кого мы называем неграми? Для белого человека негром является не только чистокровный представитель негроидной расы, но и мулат. То есть тот, у кого 50% негритянской крови и 50 – белой. Квартерон в нашем понимании – это тоже, как правило, негр, хотя это уже 25% негроидной примеси и 75 – белой. Таким образом, слово «негр» я употребляю в более широком смысле этого слова – именно так, как оно понимается в национальном сознании русского человека.
Начнём, пожалуй, с Гомера. В «Одиссее» упоминается, что один из матросов в команде Одиссея был темнокожим, а Одиссей к нему относился с уважением. Напомню, что в те времена все греки (и все их боги, кроме Посейдона) принадлежали к нордическому расовому типу и были голубоглазыми блондинами.
Пушкин. «Арап Петра Великого». Некий эфиоп попадает в Россию, и с ним в этой стране происходит нечто. Эфиопы – это как раз-таки мулаты, а не чистокровные негры. Даже те из них, которые черны, как смола, имеют очень заметные европеоидные черты – это у них такой расовый тип есть. Хотя бывают эфиопы и просто смуглые – как обыкновенные мулаты. К какому из эфиопских расовых типов принадлежал предок Пушкина, я сказать затрудняюсь. Но предок этот показан автором – очень положительно. И воспринимается так же и читателем. Более того сам факт того, что Пушкин – великий поэт, напрямую увязывается с негритянским происхождением одного из его предков. Между тем, негроидного в Пушкине ровно столько же, сколько и немецкого – одна восьмая часть того и другого. Но никому почему-то не приходит в голову увязывать гениальность Пушкина с немецким происхождением его предков. Или с русским. Главное в Пушкине – то, что у него в роду был кто-то из Эфиопии. Это его самая характерная черта, и потому он стал великим поэтом. Чушь полная, чистейший расизм, но это общепринятое мнение.
Идём дальше: у Станюковича среди его морских рассказов есть и такой: находят негритёнка на полузатонувшем корабле. Все уже погибли, а он один держится за мачту. Его спасают русские моряки, все его очень любят, и он очень хороший.
Был такой советский писатель Василенко. А у него был роман «Артёмка». Там – то же самое: симпатичный негр живёт в Таганроге и ловит в Азовском море бычков.
У Мопассана есть такой рассказ: некий пожилой француз вспоминает, почему он так и не смог жениться. Однажды он познакомился с негритянкой, привёз её в свой городок, познакомил с мамой, но местные жители его не поняли, и он, опасаясь, быть осмеянным и осуждённым, расстался с негритянкой и так и не женился уже больше никогда.
У Альфонса Доде в романе «Джек» – тоже описан очень симпатичный негритёнок – принц из Дагомеи. У Жюля Верна в романе «Таинственный остров» – тоже есть негр, и тоже симпатичный. Вообще, французы явно неравнодушны в неграм, что мы и сейчас видим: негры в этой стране в большом почёте.
Американец Фенимор Купер в своём романе «Красный корсар» обронил по поводу негров: несчастная раса. Но это, пожалуй и всё, что он о них сказал.
Другой американец Марк Твен очень любил негров и вполне вписывается в общую традицию обожания негров, если бы не одно «но»: он люто, как оголтелый фанатик, ненавидел индейцев.
Можно было бы коснуться Майн-Рида («Квартеронка», «Ямайские мороны»), но, ей-богу, скучно. В прошлом году я вынес собрание сочинений Майн-Рида на улицу и оставил его на автобусной остановке, чтобы кто-нибудь подобрал. Дома держать этого писателя я не счёл возможным.
С немцами посложнее: в романе Клауса Манна (это сын Томаса Манна) «Мефистофель» изображена очень специфическая негритянка (сдвинутая, чокнутая), но в целом и она – положительная героиня.
Был ещё и другой немец, но очень уж давно – Генрих Клейст. Один из величайших писателей, посетивших нашу Землю, но практически неведомый русскому читателю. Его отношение к неграм – отрицательное («Обручение в Санто-Доминго»).
Итак: Клейст – это исключение. Если мы начнём вспоминать, кто и когда упоминал негров в русской и мировой литературе, то, как правило, картина будет одна и та же: одинокий негр на фоне белых производит фурор своим внешним видом, но белое общество приходит к выводу, что он совсем такой же, как и мы. И вообще – он хороший.
Существует и изображение негров в больших количествах.
Роман Грэма Грина «Суть дела» – там уже говорится о неграх не одиночках, а о негритянском населении какой-то африканской страны. «Комедианты» – то же самое, но не в Африке, а на острове Гаити.
Романы бразильца Жоржи Амаду полны негров. Амаду был эротоманом (или даже сексуальным маньяком – это скорее всего!) и был помешан на красоте мулаток. У мужчины с неуравновешенною психикой может крыша поехать, если он почитает его романы «Габриэла» или «Пастыри ночи» (да и другие тоже). Там – о сказочной красоте мулаток. Негритянок, видимо, он и сам не любил.
Была ещё такая Гарриет Бичер-Стоу, написавшая «Хижину дяди Тома».
Во всех случаях изображения негритянских народных масс белые писатели пытаются играть в объективность, но она у них не получается. Общая тональность таких изображений примерно такая: негры бывают очень хорошие и просто хорошие. И лишь изредка среди них попадаются плохие.
Немецкий романтик Э.Т.А. Гофман – вообще едва ли единственный из известных мне больших писателей, который не любил не только негров, но и даже просто смуглых. Более того: он не любил коричневый цвет во всех его проявлениях. Если у него персонаж был одет в коричневый сюртук, то это был непременно отрицательный герой. Его сказочная и одновременно комическая пьеса «Принцесса Бландина» – о гигантском негритянском нашествии на крохотное государство беззащитных и легкомысленных белых. Всё описано с невообразимым юмором, но в наше время этот сюжет уже смотрится по-другому. Кстати, сюжет пушкинской «Капитанской дочки» полностью срисован с этой пьесы. И в пушкинском произведении, где негры заменены на пугачёвцев, уже не до смеха. В современных переводах Гофмана в тексте этой пьесе пишется: арапы. Враньё. Политкорректность. На самом деле – негры.
Лучшее из всех известных мне изображений негров в мировой литературе принадлежит, я так думаю, французу Просперу Мериме – кстати, утончённому знатоку русской литературы. У него есть гениальная новелла «Таманго». Великий человек Гофман – слов нет. Но тут ему нужно посторониться и пропустить на пьедестал почёта великого француза, а самому скромно довольствоваться вторым местом.
Сюжет этой новеллы таков:
Негров везут на корабле из Африки в Америку, чтобы там продать в рабство. Негры поднимают бунт и убивают всех белых. Их вождь заявляет, что он сам поведёт корабль и спасёт всех. Он бросается к штурвалу и начинает его крутить, не зная, что это тонкая интеллектуальная операция. Мачты корабля, неправильно повёрнутые к ветру, тут же ломаются как спички и рушатся на палубу. Корабль лишён управления. Он игрушка морских волн. Уж лучше бы они приплыли в Америку и стали там рабами, чем умирать посреди моря от голода и жажды с безмозглым вождём.
© Латинист