> Англия созывает внеочередное собрание Собеса ООН по поводу уничтожения самолета Россией, генсек НАТО прямо обвиняет Россию.
Генсек НАТО, как человек который что-то знает по сабжу, мелко вертит пятой точкой перед камерами. Все ждут где всплывут черные ящики перед тем как начать метать спутниковые козыри.
> Не, понятно, что штука полезная, записи переговоров, показания приборов, датчиков и т.д.
> Но в данном-конкретном случае?
>
> Вообще, очень странно, что рейс отклонился от обычного маршрута.
Ну ты же сам себе и отвечаешь: если экипаж не самовольно отклонился, то должна быть запись переговоров об изиенении метеоусловий там, или с сопровождающими борт истребителями ну или крик "ох, блять, да это же нам в жопу засандалили ракету МЭЙДЭЙ!!! МЭЙДЭЙ!!!"
> странно, что рейс отклонился от обычного маршрута
Если это так, то тому как минимум две причины:
- пролететь по коридору, в котором его физически могли бы сбить "террористы" или мы
- предполагаемое место падения должно обеспечить возможность уничтожить улики, указывающие на фашистов
как писали в одном из тредов (не дословно):
пиндосы разрабатывают операции, дают рекомендации, фактически управляют правительством руины.
но никто не может точно предсказать какое очередное долбоебство отчибучат укры.
от этого у Обамы начинаются псаки, а Путин грозно молчит, но совершенно точно оба находятся в диком охуении.
Англофилия казалась Степе почтенным и даже в некотором смысле патриотичным культурным изыском - она как бы устанавливала родство между ним и Набоковыми петербургского периода, которые весело плескались в надувных резиновых ваннах в своем гранитном особняке на Морской, обсуждая на оксфордском диалекте связь между подростковой эрекцией и смертью графа Толстого. Кроме того, Степе очень нравился английский язык - его идиомы указывали на высокий и веселый ум, хотя этот ум очень трудно было встретить в англичанах проявляющимся иначе, кроме как в самой идиоматике языка в тот момент, когда англичане ею пользовались.
Кончилась англофилия просто и быстро. Однажды Степа решил выяснить, чем живет народ его мечты, взял номер самой популярной британской газеты, «The Sun», и со словарем прочел его от корки до корки (если бы не мистическое совпадение с названием банка, его вряд ли хватило бы на такой подвиг). Дочитав последнюю страницу до конца, он понял, что больше не англофил.
Какое там. У него было чувство, что его только что заразили коровьим бешенством посредством анального изнасилования, но сразу же вылечили от него, отсосав вакуумным шлангом все мозги, на которые мог подействовать страшный вирус. Однако англофобом он тоже не стал - это подразумевало бы высокую степень эмоциональной вовлеченности, а она теперь отсутствовала начисто. Все было предельно скучно и предельно ясно, и снежные плени отчизны казались куда привлекательнее, чем час назад (впрочем, Степа знал, что такое чувство обычно длится до первого к ним прикосновения). Степино отношение к Мюс, конечно, не пострадало - к этому времени он уже любил ее всерьез. Затронутой неожиданно оказалась другая фундаментальная константа. У него впервые появилось желание переименовать «Санбанк».
Но сначала Степа решил поделиться своим открытием с Мюс.
- A, «The Sun», - сказала она. - У нас ее никто не читает.
- Как так? - спросил Степа. - Как никто не читает, когда это самая популярная газета?
Мюс посмотрела на него с надменной гордостью.
- То understand this you have to be British«Понять это может только британец.», - сказала она.
Все-таки был в британцах какой-то внутренний стержень, что-то такое, что внушало уважение. Этого нельзя было отрицать. Но с англофилией после чтения «The Sun» было покончено навсегда. С тех пор Степа посылал иногда курьера в центр Москвы, где можно было купить эту газету, и в шутку подкладывал ее Мюс. Та делала вид, что ничего не замечает, но между ее бровей на несколько секунд появлялась складочка, которая каждый раз заставляла Степу таять от нежности.
Ну отчего же прям "молчит"? Поговорил же вроде вчера вечером с загорелым. Официальный релиз конечно суховат, но можно предположить, что в выражениях себя сильно не сдерживал.
Зато написанное на обороте послание содержало много личного. Так много, что даже непонятно было, как все поместилось в эти аккуратные бисерные строчки:
Нет, ты не Пикачу!
Почему ты так тщательно скрывал от меня свою озабоченность числом
34? Не потому ли, что это номер злого покемона по имени Nidoking? Это его зазубренный хвост ты так нелепо изображаешь заведенными за спину руками?Жирная, лживая жопа.
Не сомневайся, я замечала все твои издевательства, направленные на то, чтобы оскорбить мою культурно-половую идентичность. Все твои ядовитые укусы сосчитаны. Когда, как бы между делом, ты называл лондонских панков личинками страховых агентов, или говорил, что «Aston-Martin» - пидорская машина, или предлагал тост за величайшего из хоббитов - Гарри Поттера, все это падало в копилку. Но я бы простила тебе все эти инвективы, если бы не та садистская расчетливость, с которой ты регулярно оскорблял меня, напоминая о нашем национальном унижении - газете «The Sun». Я терпела это только потому, что собиралась отплатить за все сразу. И вот эта минута настала. Все кончено. Говорить больше не о чем - the discourse has shifted to the extent where you have to fuck off and die.
Bye, parent abuser
Meowth«Дискурс сдвинулся в точку, из которой тебе придется пойти на хуй и там погибнуть. Прощай, motherfucker. Мюс.»
ЗЫ. Ты даже представить себе не можешь, какое это счастье - знать, что я больше никогда в жизни не услышу, как ты кричишь «Аллах
Акбар!», бродя с Калашниковым по центральному Лондону в игре «The Getaway»
Вот, значит, как увидел его внимательным, но недобрым взглядом этот вчера еще самый близкий на Земле человек.
- И ты Брут, Мюс, - прошептал Степа. - И ты тоже.
Странно, но сильных эмоций не было - словно на высоком этаже души он уже знал про это, с того самого момента, как увидел в петербургском бреду ярко-зеленое «77» и почувствовал, что оно одной злой природы с «66».
Сейчас, сейчас
идиот »
Вешать будутПовесили на нас.
К каким ответным действиям всё это может привести?