Боевики АТО против киевской «братвы»

Где, где? В гнезде!

Напомнило разборки ростовских ваучеристов

Жара стояла невыносимая, как перед концом света. Мы глушили газировку уже не стаканами, а ведрами, обливаясь пуьсирующими из нас реками пота. С похмелья лучше было не выходить вообще, чтобы прямо на месте не потерять сознания от солнечного удара. В заначке у меня лежало шестьдесят семь ваучеров. Я не сдавал их, каждодневно дожидаясь резкого скачка цен вверх. Но в Москве с прыжками не торопились. Наоборот, не покидало ощущение, что там хотят подрезать непомерно выросшую стоимость чека, обломать ему хотя бы рога, чтобы не здорово о себе мнил. Эта неопределенность до предела взвинчивала нервы. Ребята лаялись друг с другом как сапожники, едва удерживая себя от рукопашной схватки. Однажды Сникерс сорвался, врезал приставшему к нему с дурацким вопросом алкашу. Базарные менты тут же содрали с него неплохую мзду за сокрытие сего безобразия. Хохол послал подальше молодую армянку. Последний инцидент имел продолжение. Где-то через час подскочил "собачатник" с омоновцами. Бравые ребята похватали нас, покидали в зарешеченную здоровенную будку на колесах. В глубине уже сидела кучка кавказцев.
- Тебе, дорогуша, светит пятнадцать суток, - ткнув пальцем в Хохла, гоготнул здоровенный омоновец в черном берете. - Армянка накатала заявление.
- Да не трогал я ее, - разнервничался Хохол. - Она сама прикопалась. Ну я и сказал, чтобы дергала к себе в черножопию и там устанавливала порядки.
- Молодец, - хмыкнул в усы здоровяк, видимо, только что вернувшийся из горячей точки. - Но до заявления доводить было не надо.
- В своих республиках они нас за людей не считают, - обиделся Вадик. - А мы должны их в жопу целовать?
- Я с ребятами здесь вообще не причем, - развел руками длинный ваучерист с ценрального прохода базара, случайно оказавшийся среди нас. - Мы совершенно никого не трогали. Спокойно стояли и разговаривали.
- А теперь подумайте вместе, как выкрутиться, - подмигнув, омоновец с грохотом закрыл железную дверь.
- На хрен ты с ней связывался, - беззлобно накинулись мы на Хохла. - Послал бы подальше и дело с концом. На каждую сволочь еще внимание обращать.
- Ребята, честное слово, я объяснял ей, сколько стоит сотка баксов. Полчаса, на пальцах даже показывал, по-хорошему. Все равно не поняла. Тогда я послал ее на хер.
- Ладно, нам сказали подумать, - прервал перепалку Данко. - Только не понимаю, зачем долго думать. По червонцу скинемся и все. Омоновцы тоже люди, кушать хотят. Старший наряда мне знакомый.
- Она написала заявление, - опустил голову Хохол.
- Порвут, - уверенно успокоил Данко. - Если, конечно, оно у них, а не на столе у начальника базарного отделения милиции.
Дверь со скрипом открылась, в будку закинули пьяного в дым казака при полном параде. Поднявшись с железного пола, тот поводил бессмысленным взором. Заметив сидящих в углу кавказцев, выхватил из-за голенища начищенного сапога нагайку, шагнул к ним.
- Расселись, звери... Подъем, мать вашу...
Вовнутрь заскочили двое молодых омоновцев. Вывернув казаку руки, долго выдирали из его пальцев рукоятку нагайки. Наконец, защелкнув на запястьях наручники, выпрямились, тяжело отдуваясь, хмуро посматривая в сторону испуганных кавказцев.
- Кого связали? За черножопых?.. - извивался на полу казак, - Я в Югославии сражался, в Приднестровье... Несколько раз раненный.
- А мы из Абхазии, - сдвинул брови омоновец постарше. - Ты не слишком-то шуми. Каза-ак... Какой ты казак, ты хрен собачий. Нажрался, падла, вырядился. В Югославии...
- Ну, суки, за такие слова всех порещу, - зарычал тот.
- Кто суки?
Омоновец рывком швырнул пытавшегося подняться молодого усатого парня на спину, с силой врезал кованым ботинком под бок. Еще раз, еще, пока тот не зашелся в долгом стоне. Второй ударил рукояткой отобранной нагайки в грудь. Казак рухнул на пол.
- Он воевал, а мы членом груши околачивали, - зло процедил второй. - За сук еще в отделении получишь.
- Да где он там воевал. Петух, - рыкнул первый омоновец. - У бабы под юбкой, видал, расфуфырился! Лампасы, небось, зубным порошком чистил. Нацеплял, падла, чужих крестов и гоношится.
- Ничего, вы за все ответите, - слизывая с губ кровь, не успокаивался казак. - Я вам покажу, где воевал...
- Заткнись, козел, - омоновец постарше снова резко двинул его в бок тяжелым ботинком. - Проглоти язык... В отделении покажешь, успеешь еще.
Постояв немного, оба молодца прошли к двери. Затем спрыгнули на землю. Казак скрежетал зубами, но молчал. Мы продолжали прижиматься к накалившейся за день железной обшивке. Наконец, Данко нарушил молчание:
- Скидывайтесь по червонцу, я передам старшему. Думаю, выпустит. А ты, Хохол, больше такого не делай. Сидеть тут из-за тебя, смотреть...
- Разговор со зверями бесполезен. Их надо просто убивать, - ни к кому не обращаясь, процедил длинный ваучерист.
Мы быстренько сбросились. Но отпустили нас не сразу. В будку впрыгнули несколько омоновцев, машинка шустро сорвалась с места, понеслась по улицам вечернего города, натужно воя мотором. Затормозила она только возле райотдела милиции на Текучева. В дверях показалась голова старшего наряда. Данко быстро наклонился к нему, шепнул что-то на ухо. Кивнув, тот громко скомандовал:
- Кавказцы, на выход. Казак, поднимайся тоже, весь пол обоссал, скотина.
- А мы? - приподнял плечи длинный ваучерист.
- Нас обратно довезут, - опередил с ответом старшего Данко. - Но если хочешь, можешь идти пешком. Никто возражать не будет.
- Нет уж, я лучше в машине посижу.
- Тогда молчи.
- Заявление порвут? - с тревогой спросил Хохол.
- Не беспокойся, обо всем договорено, - Данко прижал палец к губам.
Последний задержаный покинул будку. Дверь захлопнулась. Где-то в течение получаса мы сидели, отрезанные от окружающего мира железной обшивкой "собачатника". Разговаривать не хотелось. Ребята выглядели усталыми, измученными. Наконец, снаружи послышались громкие голоса, вовнутрь ввалилась орава омоновцев. Шумно переговариваясь и беспрерывно ругаясь матом, они обсуждали эпизод с казаком, которого, как только тот куда-то позвонил, пришлось выпустить.
- Фронтовик, падла. Надо было ему еще ввалить.
- Ну, затолкнуть в камеру и обломать все ребра.
- Ты понимаешь, что напридумали - за Россию, но против кацапов, против кацапов, но за Россию. А кто эту самую Россию населяет? Сволочи, как чуть, так к России под сиську. Толстой по пьянке ляпнул, что Россия собрана казаками... Удержал бы Ермак Сибирь? Нет. На поклон к царю - батюшке, мол, помоги, Также и Азов. Русский народ наложил лапу - порядок. Семьдесят лет обходились, войну без них выиграли, территории вернули...
- Ну, я говорил, возьмите магазин, сделайте в нем цены на рубль дешевле и потянутся люди к вам. Как об стенку горох, лишь бы набить свое брюхо.
- Живучий...

> Начинает скатываться на коммунистические позиции?

Хроники стремительно левеющей страны.